Хольмградская история 3 - Демченко Антон

   - И вы опасаетесь, что я сбегу. - Закончил я за Толстоватого.

   - Именно. Поэтому, а также, учитывая вашу репутацию бесчестного человека, я и предлагаю арестовать вас до окончания расследования. - Процедил глава отделения.

   - Что говорит лишь об отсутствии у вас мозгов, господин ротмистр. - Бросив короткий взгляд на багровеющего офицера, хмыкнул я.

   - Что?! - Взревел мопс. - Да я... да вы... Да вы понимаете, с кем говорите?! - Вызверился тот.

   - Вполне. Это, кажется, вы не понимаете, с кем говорите. - Пожал я плечами, под печальный вздох Толстоватого. - Но я могу вам помочь с осознанием... например, как насчет встречи в круге?

   - Виталий Родионович, бога ради... остановитесь! - Проговорил полковник.

   - С чего бы? Этот, потерявший голову от вседозволенности и глупости... человек, если его так можно назвать, в лицо бросает мне оскорбление, а я должен молчать? - Я развел руками. - Вот уж, вряд ли.

   - Круг? Ну, нет. С такими как вы, мы разбираемся проще. - Уже даже не багровый, а просто-таки темно-коричневый глава отделения, вскочив с кресла, подлетел к столу и резко вдавил кнопку звонка. В следующий момент, дверь отворилась, и на пороге появился секретарь. - Караул сюда, немедля. Этого, в подвал.

   - Не торопитесь, ротмистр. - Голос Толстоватого лязгнул сталью. И куда только девался добродушный Вент Мирославич? - Секретарь, свободен.

   Тот кивнул, и исчез. Но глядя на физиономию секретаря, могу сказать точно, караул он все же вызовет, правда в кабинет не пустит. Умен.

   - Какого дьявола, вы распоряжаетесь в моем отделении? - Удивленно и как-то растеряно протянул ротмистр.

   - По праву специального и полномочного представителя Главы Особой Государевой канцелярии в Каменграде. Сядьте. - Приказал Толстоватый. Вот тут глава отделения, немного опомнился и пришел в себя. Вроде бы.

   - Господин полковник. Я безмерно уважаю, как вас лично, так и его сиятельство, князя Телепнева. Но... - Медленно отступив от стола, ровным, механическим тоном проговорил ротмистр. - Я также, абсолютно уверен, что Старицкого необходимо арестовать. Вы сами видите, этот человек ни во что не ставит власть, а значит, способен в любой момент покинуть город... если не страну.

   - Господин ротмистр. В отличие от вас, я знаю князя Старицкого почти пятнадцать лет, и за это время, он показал себя настоящим человеком чести. И если бы вы повели себя, как и следует офицеру и представителю Особой канцелярии, а не ориентировались на подлые слушки и шепотки зажравшихся бездельников, этой дурной сцены, попросту не было бы! Или вы думаете, что его величество стал бы назначать на должность директора нового военного училища бесчестного человека? А может, вы считаете, что Государь некомпетентен настолько, что подарил господину Старицкому половинный пай в каменградских верфях?

   - И все же, я вынужден настаивать на аресте. Господин Старицкий вспыльчив и может...

   - Не более чем вы, ротмистр. - Мне надоело, что разговор идет так, словно меня и вовсе нет в кабинете. - В конце концов, я услышу извинения?

   - Виталий Родионович, прошу, держите себя в руках. Ротмистр Дорн просто стал жертвой слухов и домыслов. Ну же, не будьте так злопамятны... - Толстоватый вновь взял на себя роль миротворца.

   - Ла-адно. - Протянул я. - Что ж, пойду вам навстречу, но... только из личного уважения, Вент Мирославич. А теперь, давайте о деле.

   - Вот и договорились. - Полковник коротко вздохнул и, одним взглядом заставив недовольного ротмистра сесть в кресло, заговорил. - Итак. По высочайшему повелению, комиссия проводит проверку деятельности ваших предприятий в Хольмграде. Каменградскому же посаднику и главе здешнего отделения Особой государевой канцелярии, был отдан приказ о проведении такой же проверки на верфи.

   - И это явно идет вразрез с тем, что вы говорили о доверии Государя. - Тихо, себе под нос, пробормотал ротмистр, но Толстоватый, разумеется, его услышал.

   - Вот ваши люди и займутся определением, было ли это доверие оправданным. - Отрезал полковник, и глава отделения умолк.

   - Ну да, крамолы и воровства не нашли, давайте поищем хищения. - Проговорил я со вздохом, вспомнив визит князя Телепнева. Полковник вскинулся, но я только махнул рукой. - Черт с ним со всем. Ищите, что хотите. А лично я, ухожу в отпуск. Сегодня же отобью телеграмму Ладе, пусть приезжает с детьми. Давно пора обживать дом...

   - Хм... Виталий Родионович, право, мне неловко вам об этом сообщать, но... - Толстоватый неожиданно закашлялся и, оттянув пальцами жесткий от обилия золотого шитья, воротник-стойку мундира, кисло улыбнулся. - Ох, и сложно же это...

   - Да? И все же попробуйте, Вент Мирославич. - Нахмурился я, чувствуя, что сейчас мне скажут что-то очень, очень неприятное. И оказался прав.

   Полковник с ротмистром переглянулись, но если последний остался равнодушен, то Толстоватый явно занервничал.

   - Видите ли, ваше сиятельство... хм... Виталий Родионович... Тут, такое дело...

   - Вент Мирославич, ну что вы мнетесь, словно гимназистка перед гусаром? - Не выдержал я. - Говорите, как есть.

   - Ох, ладно, что уж тут. Но, Виталий Родионович, обещайте мне... - Резко мотнув головой, заговорил Толстоватый. - Обещайте, что... э-э-э... будете держать себя в руках.

   - Вент Мирославич, друг мой. Я могу обещать вам только одно, если вы немедленно не объясните в чем дело, я просто вытрясу из вас то, о чем вы никак не соберетесь мне сообщить. Выбью, если хотите.

   - В камеру, однозначно. - Вякнул не сдержавшийся ротмистр, но Толстоватый обжег его яростным взглядом, и глава отделения вновь постарался превратиться в невидимку.

   - Итак. Я жду. - Вздохнул я.

   - В общем-то, все не так страшно, конечно. - Кивнул полковник и, резко выдохнув, проговорил. - Лада Баженовна, как и некоторые сотрудники предприятия, находится под домашним арестом.

Глава 4. Разбудили медведя? Ищите пятый угол.

   Я сидел в удобнейшем кресле, в отделанном дубовыми панелями кабинете главы Каменградского отделения Особой Государевой канцелярии... и молчал. А под моим взглядом мялся специальный представитель Главы всей этой гребаной канцелярии, человек имеющий право без суда расстрелять любого чиновника в этом долбаном городишке, от посадника и уральского воеводы, до последнего золотаря, и не мог поднять на меня взгляд. Друг...

   - Виталий Родионович, не молчите. - Толстоватый облизнул побелевшие губы, а хозяин кабинета, постарался слиться с обшивкой кресла и не отсвечивать.

   - Хорошо. Не буду молчать. - Кивнул я, чувствуя, как накатывает знакомая красная пелена боевого транса. - Я, бл..., на х..., вашу лавочку, через колено собачьим х... во все отверстия вые...!!! Вент, вы что там, на пару с Телепневым с дуба навернулись?! Или это еще одна развеликая идея этой хитровые... парочки?! Что, у Железного Эдмунда, крышу от балтийского чая сорвало? Или Государю моча в голову ударила?! СИДЕТЬ, С-СУКА!!!

   Последняя фраза предназначалась охреневшему Дорну, начавшему лапать кобуру на поясе. Не послушал... и лег отдохнуть. Тут же в кабинет ворвались синемундирники караула, размахивая стволами и что-то крича. Разворот, подшаг, прямой в челюсть, подхватить руку особо резвого идиота и направить головой в резной шкаф у стены. Дубовый... лоб. Створку снес, словно фанерную, и тоже прилег. Следующий только взбрыкнул ногами, вылетая в открытый дверной проем. Звук взводимого курка, и руку последнему караульному придется собирать по частям.

   В уши врывается вой синемундирника... Мягкий, почти нежный удар по шее, и он затихает. Оглядываюсь, вижу секретаря, но он далеко, и уже целится из штатной "дуры". Легкий ментальный посыл из Переплутовой техники и бедняга засыпает раньше, чем успевает вжать спусковой крючок. Стоя. Шум из-за спины, но там только Вент. Друг... Но тут взвывает чувство опасности, пытаюсь обернуться. Поздно.

   Удар и темнота...

   Прихожу в себя и, не открывая глаз, пытаюсь прочувствовать пространство вокруг. Хм. Странно. Очень знакомый фон. Можно сказать, домашний. И никого рядом... Однако. Если память мне не изменяет, то сейчас я должен был бы оказаться в подвалах того самого здания, на третьем этаже которого, я изрядно набедокурил... но хоть не убил никого, и то хлеб.

   Но тут наваливаются воспоминания о причинах того самого летнего "ледового побоища", и снова чувствую, как в груди разгорается ярость. Бешеная, лютая... Нет, не сейчас. Нужна холодная голова, иначе, чую, такими темпами очень скоро переселюсь в пресловутые подвалы. Вдо-ох. Вы-ыдох.

   Безумие отступает, и сердце успокаивается, перестает изображать из себя боевой там-там. Осторожно открываю глаза и оглядываю знакомую обстановку своей собственной спальни в новом доме... Уже неплохо.

   Приподнимаюсь на локтях, и вижу аккуратно повешенный на специальной вешалке, вицмундир и пару моих бессменных барринсов, в не менее аккуратно вывешенной на специальном крючке, сбруе. О, как! Даже оружие не отобрали? Интересно-о.