К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников

экстравагантным поступкам и эпатажной одежде Дарьи Алексеевны (между прочим, кавалера двух российских орденов и наградного оружия), напутствовал нас, пожелав счастливого пути.

17 (29 июня) 1801 года.

Кронштадт.

Дарья Алексеевна Иванова,

русская амазонка и кавалер ордена Святой Екатерины

Мы погрузились в кареты дворцового ведомства. Мы должны были выбраться на Петергофскую дорогу, по ней миновать Стрельну и добраться до Петергофа. Далее нас ждал Рамбов – так моряки по-свойски называли Ораниенбаум, откуда уже рукой будет подать до Кронштадта. С собой мы, помня ЧП на дороге в Павловск, захватили кое-что из стрелковки, а в грузовую бричку положили два заряженных акваланга и дайверную снарягу. Вполне вероятно, что мне с дядей Димой придется омыть телеса в водах Финского залива.

Дело в том, что сейчас в Кронштадте было полным-полно работы – туда из Ревеля отбуксировали поврежденные корабли британской эскадры. Наши корабелы внимательно осмотрели плавучие трофеи и определили степень повреждения каждого из них. Парочку захваченных кораблей не мудрствуя лукаво было решено разобрать на запчасти – уж очень сильно они оказались побитыми русскими ядрами. Остальные можно было отремонтировать и использовать против их прежних хозяев. Англичане строили корабли качественно, так что Балтийский флот вскорости пополнится несколькими боевыми единицами.

А вот два корабля имели пробоины ниже ватерлинии и нуждались в доковом ремонте. В Кронштадте имелся Петровский док, который начал строить еще Петр I. Работы затянулись на тридцать три года, и открыт он был в 1752 году. Сооружение получилось грандиозное – длина ремонтного канала была четыреста метров, ширина – тридцать метров. Одновременно в нем могли находиться пять кораблей. Построен он был настолько качественно, что его механизмы вполне исправно работали еще в начале двухтысячных. Удивительно и то, что док этот строили, что называется, «на вырост». В Российском флоте того времени просто не было тогда таких судов, для которых он был предназначен.

Проблема же заключалась в том, что к моменту появления в Кронштадте британских «трофеев» док был заполнен до отказа кораблями Балтийского флота. А подводные части подбитых кораблей эскадры Нельсона требовалось тщательно осмотреть. Так что, вполне вероятно, что Дмитрий и я облачимся в свои гидрокостюмы и из-под воды осмотрим днища английских кораблей, чтобы определить размеры пробоин и оценить полученные ими повреждения, полученные в бою.

17 (29 июня) 1801 года.

Кронштадт.

Дарья Алексеевна Иванова,

русская амазонка и кавалер ордена Святой Екатерины

По дороге мы вели непринужденную беседу с Иваном Федоровичем Крузенштерном. Тот за время своей службы на флоте успел повидать немало интересного. Особенно папу и дядю Диму интересовал британский флот, в котором «пароход и человек» прослужил несколько лет в качестве стажера. Он побывал в США, где ему посчастливилось поручкаться с самим Джорджем Вашингтоном. Крузенштерн был на Барбадосе, в британской Индии и в Кантоне.

Иван Федорович не был чужд и коммерции – еще два года назад он составил и передал в верха проект развития торговли с Китаем через Кантон. Российская империя имела сухопутный центр торговли с Поднебесной в Кяхте – ныне это райцентр в Бурятии. А вот в начале XIX века место сие славилось тем, что именно там шла бойкая торговля Европы с Азией. Через Кяхту в Китай вывозились сукно, мануфактура, пушные товары и юфть (выделанная кожа), а из Китая шел главный товар – чай. В небольших количествах из Китая в Европу доставлялись шелковые и хлопчатобумажные ткани и фарфоровые изделия. Длительное время (около века) именно Кяхта снабжала чаем всю Россию и почти монопольно – Западную Европу. Причем в России этот китайский чай называли кяхтинским, a в прочих европейских странах – русским. В девятнадцатом веке современники называли богатый купеческий город Троицкосавск – так русские называли Кяхту – «Песчаной Венецией».

Я кое-что слышала от Николая Петровича Резанова о перспективах торговли с Китаем и потому была полностью согласна с Крузенштерном – надо начинать вести дела с китайцами и через Кантон, пока этот порт не успел превратиться в центр наркоторговли. Но британцы уже начали в широких масштабах завозить в Поднебесную опиум из Бенгалии. Купцы из Ост-Индской компании крупно рисковали – ведь продажа опиума в Китае была запрещена декретом императора 1799 года, зато прибыль от этой торговли была просто баснословная. И даже угроза строгого наказания не пугала британских наркоторговцев.

– Вы правы, мадемуазель, – кивнул головой Крузенштерн. – Я сам наблюдал в Кантоне, как алчные китайские купцы по ночам причаливали к кораблям британской Ост-Индской компании и тайком от своих таможенников покупали опиум. А в самом Кантоне мы нагляделись на тех, кто пристрастился к этому дьявольскому зелью. На курильщиков опиума было просто страшно смотреть. Эти люди готовы были отдать последнее, продать самих себя и своих родных, лишь бы добыть вожделенный опиум, дававший им забытье от всех земных забот.

– Иван Федорович, – вздохнул папа, – все закончится тем, что британцы (да и не только они) силой заставят китайцев покупать эту заразу и отторгнут от Поднебесной земли, в которых они будут чувствовать себя полными хозяевами… Впрочем, давайте поговорим о том, ради чего мы едем в Кронштадт. То есть о Российском флоте и морских служителях…

– Уважаемый Алексей Алексеевич, – спросил Крузенштерн, – а что именно вы хотите узнать о нашем флоте? Как я понял, вы и так неплохо осведомлены обо всем.

– Думаю, что после Ревельской виктории развитие флота Российского ускорится. Наша эскадра в Средиземном море во время Архипелагской экспедиции адмирала Ушакова оказалась выше всяких похвал. Другое дело, что у нас в тех краях есть только одна база, где наши корабли могут получить продовольствие, воду и дать отдых экипажам. Но, как рассказывали мне мои знакомые, служившие на кораблях Средиземноморской эскадры, с продовольствием на Корфу часто возникали большие трудности. По союзному договору провизию поставлять были обязаны наши союзники – турки. Но они часто манкировали своими обязанностями, и порой адмиралу Ушакову приходилось покупать у местных жителей еду за свои деньги.

– С турками все понятно, – усмехнулся дядя Дима, – они были союзниками вынужденными и делали все, чтобы наша эскадра, побив французов, побыстрее убиралась в Черное море.

– Да, и прочие наши союзники тоже были ненамного лучше, – кивнул папа. – С такими союзниками и врагов не надо. А вот как мы сживемся с французами?

– Французы – хорошие моряки, – задумчиво произнес Крузенштерн. – Да и в бою они храбро дерутся. Особенно изрядные у них корабли. Французские кораблестроители строят прочные и быстроходные суда, недаром британцы так высоко ценили захваченные у французов корабли. Думаю, что мы могли бы сражаться с ними против