До края вечности (СИ) - Ормонд Натали

− Да. Ее подарили бабушке на выставке картин, которая проходила в Лючеррино шесть лет назад. Прямо перед тем, как в город пришла магическая чума. Это был обычный сувенир. Безделица, которую она согласилась принять. Я помню, что такие фигурки продавали за бесценок, и многие, пришедшие на выставку, их покупали. Мне еще тогда показалось странным, как связаны картины и фигурки из камня. Но я и представить не могла, что их связь окажется смертельной для нас.

− Выставка картин? В таком небольшом городке как Лючеррино? − Дэсмонд с удивлением посмотрел на меня. − И часто они у вас проходили?

− Эта была первой за многие годы. Во многом именно поэтому к ней проявили интерес очень многие жители города. За что жестоко поплатились.

Не знаю, правда ли это, но говорили, что эту выставку устроил один аристократ в благодарность о приятных днях, проведенных здесь. На выставке должно было быть и несколько пейзажей Лючеррино, нарисованных им самим, но я не могу вспомнить их.

Если все было именно так, то эта история началась еще раньше. Шесть лет назад, поздней зимой, когда в наш дом постучались незнакомцы.

Их было четверо. Трое молодых мужчин и одна девушка, которая была сестрой одного из них. Я тогда болела, а потому не встречалась с гостями и не видела их лиц. Только один раз вышла из своей комнаты, чтобы, сидя на лестнице, послушать разговоры, доносившиеся из гостиной.

Это были молодые аристократы, возвращавшиеся во Френцу после каникул в горах. Погода неожиданно испортилась, и им пришлось на несколько дней задержаться у нас. Видимо, одному из них так понравились эти места, что он позже он решил вернуться и написать несколько пейзажей. А потом и организовать выставку.

Знал ли он, что принесет смерть в наш дом, или это было чудовищным совпадением?

− Четверо аристократов, возвращавшихся из гор? − задумчиво произнес Дэсмонд. − Я знаю, кто это был, потому что сам был в их числе.

Я подняла глаза на мужа, ощущая, как во мне все холодеет. Замерла, не в силах вымолвить ни единого слова.

− Все это время я не мог понять, почему этот дом так знаком мне. Теперь я вспомнил, что уже был здесь раньше. Тот раз был последним, когда мы ездили отдыхать все вместе. Я, Теодор, и Арон с Алирой. Мы знаем друг друга с детства и в юности много общались.

Я продолжала смотреть на Дэсмонда, не произнося не слова.

− Ты же не думаешь, что это я виновен в том, что произошло в Лючеррино?

− Конечно, нет, − выдохнула я. − Но мне все равно жутко. От того, как близко мы подошли к разгадке ужасных тайн. От осознания того, как все связано между собой. Как все мы связаны. И Теодор… Ты думаешь, что это он мог за всем стоять?

− Вряд ли. Тео далеко не святой, но склонности к рисованию картин за ним никогда не наблюдалось. Алира тоже никогда не рисовала, несмотря на то, что стала хозяйкой галереи. А вот ее брат Арон… Раньше он увлекался живописью, но в последние годы ее забросил. Пожалуй, как раз вскоре после тех наших последних каникул.

В несколько шагов преодолев расстояние, разделяющее нас, я прижалась к груди Дэсмонда, почувствовав, как он крепко обнял меня в ответ.

− Почему именно Лючеррино? − прошептала я. − Почему вы приехали тогда именно в наш город? − Глаза защипало, и из них полились слезы, которые я не могла и не хотела сдерживать. − Это была случайность? Или нет? Кто-то из вас все подстроил специально?

Дэсмонд молча гладил меня по спине, давая мне выплакаться. А потом, когда мои слезы иссякли, тихо произнес:

− Я думаю, что это была одна из тех случайностей, которые определяют судьбу.

Тогда, возвращаясь с гор, мы не планировали заезжать в Лючеррино. Но погода резко испортилась, застав нас врасплох, и нам пришлось изменить выбранный маршрут, свернув к ближайшему городу. Им оказался Лючеррино. Точнее, Фонтанацца, ваше поместье.

Это была случайность. Решение о изменении маршрута принимал я. И для меня название вашего поместья было просто словом на карте, не несущем никакого иного смысла. Прости, что говорю так, но это правда. Я бы не поверил тогда, если бы не сказали, что тот заснеженный дом, в котором мы нашли приют во время метели, будет принадлежать семье моей будущей жены. И что девушка, которая станет моей женой, тоже будет там, но ее лица я не увижу. Также, как не поверил бы в то, что наш приезд в Фонтанаццу станет причиной появления магической чумы. И что один из нас, возможно, связан с Забытым Орденом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что ты знаешь о своей семье, Элена? − Дэсмонд приподнял мой подбородок, вглядываясь в мое лицо. − Скрытая в тебе магия, от кого тебе передался этот дар?

− Не знаю, − я смотрела на мужа, и его взгляд, обращенный на меня, придавал мне сил. − Точнее, я никогда не задумывалась об этом. Когда дар проявился, единственное, что меня заботило, было то, как его можно скрыть. Но бабушка с дедушкой, мамины родители, не могли мне помочь в этом.

− А твой отец, кем он был?

− Об этом они никогда не говорили. Но я знала, что они и сами не знают. Мой папа, он приехал в Авору откуда-то издалека. Здесь он познакомился с мамой, они очень быстро поженились, и вскоре родилась я. А потом они погибли.

− Они похоронены здесь?

− Да, в семейном склепе на территории поместья.

− Мы сможем попасть туда?

− Туда могут войти только члены семьи, но ты же теперь мой муж, − улыбнулась я Дэсмонду.

− Твой муж, − он согласно кивнул, а потом поцеловал меня, подтверждая свои слова.

28

Семейный склеп находился позади особняка. В глубине старого сада, теперь уже практически облетевшего. Дорожку, ведущую сюда от дома, покрывал плотный ковер отливавших багрянцем золотых листьев. Они мягко шелестели под ногами, словно укоряя в том, что никого не было здесь так долго. Что меня не было.

Подойдя к массивным, обитым кованым железом двустворчатым дверям, я положила руку на ручку, желая распахнуть их. И не смогла этого сделать.

Дело было не в защитной магии, нет. Дело было во мне самой.

Все эти годы, которые я провела вдали от дома, какая-то часть меня была уверена в том, что я просто уехала учиться очень далеко, но, закончив высшую школу, смогу вернуться. Вернуться, чтобы вновь встретиться с моей семьей, которая все это время ждала моего возвращения. Теперь же, переступив порог и увидев их имена на могильных плитах, мне придется до конца осознать окончательность нашей разлуки в этом мире.

− Они ждали тебя, − тихо произнес Дэсмонд, будто прочитав мои мысли. − И не винят за то, что ты смогла прийти только теперь. Ведь, где бы ты не находилась, они всегда были рядом с тобой. Присматривая и защищая.

Обняв меня сзади, он положил свою руку на ручку двери рядом с моей, и мы вместе медленно открыли ее. В склепе было темно и тихо, но, стоило нам переступить порог, как на стенах зажглись магические огни, освещая нам путь.

Это могло показаться удивительным, но я никогда не была здесь прежде. Бабушка говорила, что чтить память предков − это долг старших из рода, который однажды станет моим. Тогда, живя в родительском доме, я была еще слишком юна для этого. Потом же у меня не было такой возможности. А потому надпись на могиле родителей видела впервые.

Нелия Мария из рода Димопулос и Марцио Фабио из рода Фальконери.

− Твой отец был не Фальконе, а Фальконери? − удивленно выдохнул Дэсмонд, прочтя высеченную на камне фамилию. − Принадлежал к некогда могущественному роду колдунов Фальконери? Роду изгнанников, покинувших Авору несколько столетий назад. Роду, считавшемуся пресекшимся.

− Ты знаешь что-то о семье моего отца? − пришел мой черед удивляться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Что ты знаешь о темной магии, которую еще называют темным колдовством?

− Я знаю, что природа магии едина. А относить магию к светлой или темной − значит выбирать врага, с которым ты сражаешься в битве, и оружие, которым ты хочешь его поразить.

− Так и есть, − согласился со мной Дэсмонд. − Но так считают и считали не все. Раньше, столетия назад, в мире господствовали иные представления, чем теперь. Перед сильными магами преклонялись, но вместе с тем их и боялись. А там, где есть страх, рано или поздно рождается ненависть и желание уничтожить.