До края вечности (СИ) - Ормонд Натали

Я услышала знакомую мелодию, стоило мне только убрать внутренний барьер, запирающий магию в моем теле. Первые звуки невидимой скрипки были тихими, но с каждым мгновением становились все громче, вскоре став хорошо различимыми.

Пожалуй, я никогда по-настоящему не слышала этой мелодии. Раньше я не желала различать эти звуки, желая, чтобы скрипка поскорее стихла.

Сейчас же я впервые вслушивалась в музыку. С удивлением осознавая, что я уже слышала ее прежде. Это была колыбельная, которую пел мне мой отец.

Воспоминание, на долгие годы спрятанное где-то в моем сознании, сейчас проявилось, став очень четким. Я будто наяву видела молодого мужчину со светлыми волосами, сидящего рядом с моей кроваткой в старой детской. Он напевал мне колыбельную, звуки которой были точь-в-точь такими же, как и звуки, издаваемые сейчас невидимой скрипкой.

Это было наследие моего отца. Дар, обернувшийся проклятием. Великая сила, воплощенная в мелодии.

Мелодия…

Я вспомнила найденную недавно тетрадь профессора Сплендери и ноты, записанные на ее последней странице. Обрывок мелодии, которая сейчас звучала в комнате.

Неужели он смог решить немыслимо сложные уравнения, которые сам же и вывел? И решением этих уравнений стали ноты, расположенные в определенной последовательности? Мелодия.

И я знала ее. Теперь, вспомнив старую колыбельную, я знала, каким будет следующий звук. А это означало, что, управляя мелодией, я могла управлять и своей магией.

Но это оказалось неимоверно сложно. Я должна была не только контролировать направление мелодии и силу магического потока, но и выполнять сложнейшее лечение Дэсмонда. И все это одновременно.

Главная трудность была в том, что у меня не было набора для магической диагностики, с помощью которого я бы смогла определить поврежденные узлы в магическом контуре Дэсмонда. Без этого мне оставалось только продолжать проводить обезболивание, теперь уже бесполезное. Потому что Дэсмонду с каждой минутой становилось все хуже, и только применив оперативное вмешательство я могла попытаться спасти его.

Я решила рискнуть. Мое бездействие однозначно привело бы нас к гибели, в то время как моя попытка давала пусть совсем небольшой, но все же шанс на спасение. А потому я приступила к магической операции. Дэсмонд жаловался на боль в сердце, и я выбрала его в качестве основной точки для магического воздействия, приняв его за наиболее поврежденный магический узел.

Контролируя поток идущей из меня силы, я вслепую дотронулась до магического контура Дэсмонда. Но стоило мне только это сделать, как в области сердца, там, куда я прикоснулась, прямо под моими руками начали проступать потоки и узлы магического контура.

Это была старая сказка, ставшая теперь легендой. О магах невероятной силы, которые могли видеть потоки магии без применения каких-либо вспомогательных устройств. И сейчас я сама делала легенду былью. Но у меня не было времени думать об этом. Мне нужно было увидеть магический контур Дэсмонда целиком, и я направила поток своей силы вдоль его тела.

У Дэсмонда нарушены были не только потоки магии, связанные с работой сердца, но и некоторые другие магические узлы. Именно сейчас, в один из сложнейших моментов моей жизни, я получила подтверждение своей правоты относительно подходов к магическому лечению. Направленное воздействие магии на поврежденный узел контура не давало ожидаемых результатов, потому что было необходимо дополнительное общее воздействие на весь магический контур в целом. Точно так же, одно лишь воздействие на контур, без точечной терапии поврежденного участка, не давало положительного результата.

Увидев целиком магический контур Дэсмонда, я увидела и Звезду Вечности, природный накопитель магии, пульсирующий дополнительным узлом в контуре. Накопитель, который вел себя так, как будто кто-то или что-то сейчас оказывали на него воздействие извне, заставляя покинуть контур, разорвав его. Я же должна была извлечь камень из магического контура не только его не повредив, но и залечив раны, нанесенные присутствием Звезды Вечности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не знаю, как мне удалось это сделать, но Звезда Вечности ограненным алмазом скользнула в мою ладонь, а магический контур стал таким, каким и должен был быть. Дэсмонд все еще был без сознания, но его дыхание стало ровным и спокойным. В отличие от моего.

Мои силы были на исходе. Завершив операцию, я успела отметить для себя, что все это время магическая мелодия звучала едва слышно, теперь же смолкнув совсем. Это было последнее, о чем я успела подумать, прежде чем сознание ускользнуло от меня, и я провалилась в темноту.

26

Он смотрел на нее откуда-то издалека, замерев на самом краю вечности. Видел свое распростертое, неподвижное тело, и Элену, склонившуюся над ним, но не мог пошевелиться. Не мог сделать ничего, чтобы помочь ей. Ему оставалось только смотреть, как его жена сражается за него. Вместо него.

Все повторялось вновь. Звезда Вечности, однажды связавшая их судьбы в одну, теперь проверяла этот союз на прочность. И в этой битве он мог лишь сопротивляться непереносимой боли, пронизывающей все его тело. Боли, которую он ощущал даже здесь, не давая ей подчинить его себя и согласиться переступить порог, ведущий по ту сторону вечности.

Он не мог покинуть жену, не теперь, когда она уже второй раз рисковала собой ради него, нисколько не думая о себе. Практически беспомощный сейчас, он мог только поклясться себе, что этот раз станет последним, когда Элена вынуждена бороться за них двоих. Остальные битвы будет вести он.

Я медленно выплывала из темных глубин беспамятства, сначала не понимая, где нахожусь. А потом в один миг вспомнила все. Умирающего Дэсмонда и магию, стремившуюся вырваться из-под контроля. Даже не открыв глаз, в тот же миг я захотела подняться, но руки мужа удержали меня. Дэсмонд обнял меня, осторожно опустив себе на грудь. Я прижалась к нему, желая никогда более не покидать его объятий. Повернув голову, я посмотрела на мужа. Чтобы столкнуться с темным, полным желания взглядом, который он не сводил с меня.

И в этот миг все остальное стало неважным. Мир за пределами поместья перестал существовать. Вечность поглотила его, оставляя лишь нас двоих, сплетенных в объятиях в тишине моей старой спальни. Звезда Вечности, бесценное сокровище, столь желанное многими, лежала на полу ненужной вещью. Осеннее солнце рассеивалось в ее гранях, рождая на стенах солнечные зайчики. Но мы не видели ничего, полностью поглощенные друг другом. Завершая, наконец, древний обряд, начатый в еще в Радужном гроте.

Его руки были повсюду, усиливая жар в моем и без того горящим огнем страсти теле. Скользили по моей спине, опускаясь до самой талии и еще ниже, чтобы после недолгого промедления вновь подняться обратно. Чтобы расстегнуть несколько пуговиц, обнажая, наконец, мою разгоряченную кожу.

Я лежала на груди Дэсмонда, обвив одной рукой его шею, а другую погрузив в его темные волосы. Слитая с ним в поцелуе, который у нас не было ни сил, ни желания разорвать. Но мне было этого мало. Я хотела принадлежать ему целиком, так, как только можно было принадлежать мужу, мужчине, которого любишь всем своим существом.

Я уже была его. И окончательное обладание друг другом должно было стать не финальной точкой древнего обряда, а первым шагом по длинной и счастливой дороге жизни.

Чуть приподнявшись на груди Дэсмонда, не разрывая поцелуя, я начала расстегивать его рубашку. Мои пальцы немного дрожали, пока я, одна за одной, высвобождала непослушные пуговицы. Мне казалось, что их было так много, что потребуется вечность, чтобы со всеми справиться. Наконец, последняя из них пала под моим натиском, и под моими пальцами оказалась восхитительно горячая кожа Дэсмонда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Распахнув края рубашки, я раскрыла ладони и скользнула ими вверх-вниз по обнажившейся груди. Вызвав в ее глубине глухой стон. Я хотела повторить движение, но Дэсмонд не позволил мне этого, перехватив мои руки. Разорвав поцелуй, он приподнял голову, чтобы посмотреть в мои глаза.