Фонд и Империя - Айзек Азимов

Бэйта взглянула на него:

— Я не знаю, хотела ли бы я, чтобы он пришел. Я не знаю, что говорить или делать. А ты?

Прерывисто и назойливо прозвенел внутренний звонок. Губы Бэйты беззвучно шевельнулись:

— Мул!

На пороге, широко раскрыв глаза, стоял Магнифико. Плаксивым голосом он спросил:

— Мул?

Торан пробормотал:

— Я должен его впустить.

Контакт отпер внешний замок, и входной люк закрылся за вошедшим. На мониторе проступил лишь темный силуэт.

— Там всего один человек, — с явным облегчением сказал Торан, и его голос почти дрожал, когда он склонился над переговорным устройством: — Кто вы?

— Не лучше ли впустить меня и все узнать? — Слова пискляво звучали через приемник.

— Я хотел бы предупредить вас, что этот корабль принадлежит Фонду и, следовательно, является территорией Фонда по международному соглашению.

— Я знаю.

— Входите, опустив руки по швам, или я буду стрелять. Я хорошо вооружен.

— Договорились.

Торан открыл внутреннюю дверь и снял свой бластер с предохранителя. Его большой палец был на курке. Послышался звук шагов, затем дверь распахнулась, и Магнифико завопил:

— Это не Мул! Это просто человек!

«Человек» мрачно поклонился шуту:

— Абсолютно верно. Я не Мул. — Он развел руки в стороны: — Я не вооружен и пришел по мирному поручению. Можете расслабиться и отложить свой бластер. У вас дрожат руки, и я не могу быть спокоен.

— Кто вы такой? — быстро спросил Торан.

— Я мог бы задать вам точно такой же вопрос, — ответил незнакомец холодно, — потому что вы находитесь здесь под фальшивым предлогом, а не я.

— Как так?

— Вы тот, кто заявляет, что он гражданин Фонда, в то время как на планете нет уполномоченных торговцев.

— Это не так. И потом, откуда вам знать?

— Потому что я — гражданин Фонда, и у меня есть бумаги, подтверждающие это. У вас такие имеются?

— Я думаю, вам лучше убраться.

— Я так не думаю. Если вы знаете что-нибудь о методах, применяемых Фондом, — несмотря на ваш обман, вы можете кое-что знать о них, — то вам известно, что если я не вернусь на свой корабль живым в определенное время, то в ближайшую штаб-квартиру Фонда поступит сигнал об этом. И, откровенно, я сомневаюсь, что ваше оружие очень сильно вам поможет.

Последовало замешательство, затем Бэйта тихо сказала:

— Убери бластер, Торан, и взгляни на вещи реально. Кажется, он говорит правду.

— Благодарю вас, — сказал незнакомец.

Торан положил бластер на стул рядом с собой:

— Давайте объяснимся.

Неизвестный остался стоять. Он был высокий и ширококостый. Его лицо было крепко сбитым и ровным, и можно было догадаться, что он никогда не улыбается. Но в его глазах не хватало твердости.

Он сказал:

— Новости распространяются быстро, особенно невероятные. Я не думаю, что есть хоть кто-нибудь на Калгане, кто не знал бы, что люди Мула получили сегодня по зубам от двух туристов из Фонда. Я узнал все в подробностях еще днем; как я уже говорил, на планете нет других туристов из Фонда, кроме меня. Мы знаем о таких вещах.

— Кто это «мы»?

— «Мы» — это «мы». Я, например. Я знал, что вы в Ангаре и слышал, как вы говорили об этом. У меня есть свои способы проверить регистрацию и свои методы обнаружения корабля.

Внезапно он повернулся к Бэйте:

— Вы из Фонда — по происхождению, да?

— Неужели?

— Вы член демократической оппозиции — они называют это «подпольем». Я не помню вашего имени, но помню лицо. Вы только недавно оттуда — если бы вы были более важной персоной, вы бы не уезжали.

Бэйта пожала плечами:

— Вы много знаете.

— Да. Вы исчезли с мужчиной. Этим?

— Разве не все равно, что я скажу?

— Нет. Я только хочу, чтобы мы пришли к полному взаимопониманию. Кажется, пароль, который вы имели в течение недели и от которого так поспешно отказались, был «Селдон, Хардин и Свобода». Порфират Харт был вашим руководителем.

— Откуда вы знаете? — Бэйта внезапно разъярилась. — Его схватила полиция? — Торан пытался удержать ее, но она вырвалась и сделала шаг вперед.

Человек из Фонда спокойно сказал:

— Никто его не схватил. Просто подполье распространилось широко и по странным местам. Я — Капитан Хан Притчер из Службы Информации и руководитель отдела — неважно какого.

Он помедлил, потом добавил:

— Нет, вы вовсе не обязаны верить мне. В нашем деле лучше быть чересчур осторожным, чем наоборот. Но я думаю, лучше оставить предварительные переговоры.

— Да, — сказал Торан, — я тоже так думаю.

— Я могу присесть? Спасибо. — Капитан Притчер закинул свои длинные ноги одна на другую и свесил руку через спинку стула. — Начну с того, что я не знаю, в чем тут дело с вашей точки зрения. Вы оба не из Фонда, но нетрудно догадаться, что с одной из независимых Торговых Планет. Это меня не особенно волнует. Но из чистого любопытства, скажите, что вы собираетесь делать с этим парнем, этим шутом, которого вы вызволили? Вы рискуете своей жизнью, держа его рядом.

— Я не могу вам сказать.

— Хммм. Я и не думал, что вы скажете. Но если вы надеетесь, что Мул собственной персоной придет за этой фанфаронадой рожков, бубенцов и электроорганчиков, успокойтесь. Мул так не сделает.

— Что? — спросили Торан и Бэйта в один голос. А из того угла, где сидел Магнифико и слушал так внимательно, что, казалось, у него выросли уши, внезапно донесся радостный вопль.

— Это так. Я сам пытался выйти с ним на связь и проделал гораздо более тщательную работу, чем могли вы — любители. Это не сработает. Он не появляется на людях, не позволяет делать фотографии, не оставляет негативов, и его видят только его ближайшие сподвижники.

— Это должно объяснить вашу заинтересованность в нас, Капитан? — спросил Торан.

— Нет. Этот шут — ключ. Один их тех немногих, кто видел его. Он мне нужен. Он может служить необходимым доказательством — а мне надо иметь хоть что-то, клянусь Галактикой, чтобы разбудить Фонд.

— А ему нужно пробуждение? — перебила Бэйта с внезапной агрессивностью. — Но от чего? В какой роли вы выступаете — будильника, восставшего демократа или агента тайной полиции и провокатора?

Лицо Капитана окаменело.

— Когда весь Фонд находится под угрозой, мадам революционерка, то гибнут и демократы и тираны. Давайте спасем наших тиранов от более страшного, чтобы потом можно было их свергнуть.

— Кто же этот страшный тиран, о котором вы говорите? — вспыхнула Бэйта.

— Мул! Я знаю о нем не много, но достаточно для того, чтобы быть мертвым уже несколько раз, если бы не был таким проворным. Пусть шут выйдет из комнаты. Дальнейшее требует секретности.