Алсу и озеро Нети - Сания Шавалиева

в сарафане. Дочь шла чуть в стороне от Королевы, опасаясь наступить на шлейф.

Руки Алсу разлетелись, как крылья птицы, и ласково обняли Романа.

— Па! Как ты? Мы с мамой соскучились.

— Выходит, вы меня любите? — вздохнул Роман, ткнулся губами в щеку Королевы.

Королева смутилась и поправила волосы. В ее программе было заложено пятьдесят движений «поправки волос», — это было тридцать седьмым. Эмоций смущения — двадцать восемь. Капризные губы — тридцать два…Улыбка — сто шесть.

Неделю назад программисты добавили еще двенадцать изменений.

Вообще, новая перезагрузка принесла Роману много сюрпризов. Вчера Королева по-королевски, со всей дури ухнула дорогущий сервиз. Оттолкнула с силой, вроде как в шутку. Однако…

Андроид «шестилетняя Алсу» обладала большими способностями. Но и стоила гораздо дороже Королевы. На нее ушло целое состояние и шесть лет труда программистов. Оно, конечно, того стоило, «Алсу» практически не отличалась от настоящей. Имелся только один минус — настоящая Алсу выросла, а андроид Алсу вот уже восемь лет пребывала без изменений.

— Устал? — спросила Королева.

Как ему хотелось услышать настоящую заботу, наполненную любовью, страстью, откровенным переживанием. Те слова, которые произносила Королева, были пусты, безжизненны. Они жили где-то внутри её механизма и появлялись не от эмоций, а по прихоти программистов. Таких моментов предусмотрено было тысячи, и они были изучены Романом до умопомрачения. После слова «рада» — легкий реверанс, кивок, правая рука вверх на двадцать один градус, уши должны просветиться розовым, якобы в нежном смущении. «Как вы себя чувствуете?» — вышло из недр груди Королевы, на самом деле, она лишь беззвучно открывала рот. И как Роман ни старался, никак не мог к этому привыкнуть. Он словно стоял на обрыве, а ветер уносил её слова в море.

— Хорошо, что сегодня ты не опоздал к завтраку, — вздохнула она, — так жалко тебя, дурашку, все работаешь и работаешь.

Роман рассмеялся, «дурашка» — слово старшей воспитательницы. Мысленно поблагодарил программистов; все не понимал, чего они пристают, пытаются вытянуть из него светлые воспоминания детства. С одной стороны, это приятно, с другой не очень, воспитка и любимая женщина — это все-таки разные вещи. Упс! Создания…Дураку ясно: вообще разные!

— Я просила накрыть на веранде орхидей. Окунемся в атмосферу изящества…

— Замолчи! — Банальностей не хотелось.

— Это грубо.

— Солнышко, как твои дела? — обернулся Роман к Алсу. Ему все время хотелось взять её на руки, приласкать. Но Алсу весила 426 килограмм, меньше, чем первоначальный вариант, но тоже не хило.

— Па. С мамой скучно. Можно я пойду в школу?

— Снова в первый класс? Не надоело?

— Мне надоело здесь.

«Тебе не может надоесть, — чуть не сказал Роман. — Блин, сейчас бы было столько визгу!»

— Почему твои руки стареют, а мои нет? — пытливо уставилась на Романа Алсу.

— Зачем тебе?

— А вчера Инесса Львовна чавкала за обедом. Зачем?

— Ее бы и спросила, — удивился Роман.

— Сказала, что задавать такие вопросы неприлично. Па, что такое «неприлично»? Инесса Львовна так аппетитно чавкала, что я тоже научилась. Только не понимаю зачем? — и Алсу громко зачавкала, показывая, какая она замечательная ученица.

— Прекрати, — потребовал Роман. — Лучше сыграй что-нибудь на рояли.

— Опять! — вытянулось лицо Алсу. — Я уже отбарабанила тебе всего Бетховена, Моцарта…

Роман поднял руку, останавливая Алсу. Этот список до утра.

— …композиторов не осталось, — подвела итог Алсу и вдруг предложила. — Хочешь, я тебе свою композицию за-ба-ба-ха-ю, сыграю, воспроизведу, придумаю…?

— Не надо! — вздрогнул Роман и подумал, какое в следующий раз даст задание программистам. Пусть научат Алсу превосходно складывать мелодию. Надо подобрать список предпочтений.

— Я пригласила Большой театр, — встряла Королева. — Надо только уточнить, какой спектакль.

— Не хочу Большой театр! — Роман чуть не подавился кофе.

— А какой? Метрополитен-опера? Три раза в этом году были. Ты только скажи, они сию секунду тут будут. Из Чехии, Австралии каждую неделю звонят.

— Не надо балета!

— Предлагают Щелкунчика, Баядерку, Летучую мышь, — словно не слыша Романа, продолжила Королева.

— Летучая мышь — оперетта! — возразила Алсу.

— Ох! Простите. Конечно же, Лебединое озеро.

Оба-на! — удивился Роман. — Королеву научили ошибаться. Это круто. Честно говоря, безупречная правильность обрыдла.

— Я тебе подготовила костюм.

Тут же подъехала тележка. На её площадке стоял красавец с напомаженными волосами в обтягивающей фигуру синей форме, на фоне которой выделялась белая портупея с большим черным пистолетом. На голове — стильная фуражка с высокой тульей, на которой сверкал серебристый факел доблести, на ногах — лаковые штиблеты.

— Итальянский карабинер, — предупреждая вопрос Романа, пояснила Алсу.

— Я вам что, клоун?

— Хороший вариант! — задумалась Алсу, — очень большое поле для фантазий.

— Фиг с вами, я в тренажерку.

— Я с тобой? — захлопала глазами Королева.

— Тебе надо?

— У меня нет на это ответа, — искренне призналась Королева.

— Тебе не надо. Я тебе уже говорил. Ты идеальна до скуки.

— Андроид 246, вам надо меняться, — механическим голосом произнесла Алсу, обращаясь к Королеве, и рассмеялась.

«Шутка 1422. — быстро вскочил со стола Роман. Это было жутко».

Глава 37–39. Сомнения

Алсу приоткрыла глаза и увидела расшагивающего по комнате аиста. Высокого, на тонких ногах, такого изящного, с радужными перышками. Птица ненадолго погрузила свой длинный клюв в стакан с водой, а затем вылетела в открытое окно…

От ветра хлопнула створка, разбудила Алсу.

А ведь она точно помнит, что окно было закрыто. Огляделась. Никакой птицы — понятно, что аист просто приснился. Закрыла окно, задернула штору, позвала мать. Никто не ответил. Вышла на веранду. Королева спала в кресле, поджав ноги от холода. Теплый плед одним краем свисал на пол.

События последних дней не лучшим образом сказались на них, особенно, на Королеве. В конце концов, весьма вероятно, что придется менять школу, поселок. Когда Алсу вчера разговаривала с матерью, то слышала в ее голосе напряжение. Она явно чувствовала себя ответственной, в некотором смысле даже виноватой, потому что