Вышиванка для Маугли - Игорь Судак

- Значится так, жил себе в Киеве поросенок по имени, ну скажем, Хрющ - веселый, розовенький, беспечный. И вот, когда он подрос, то попал однажды Хрющ в руки к повару из одного ресторана. И должен был принять лютую гастрономическую смерть, но сумел удрать - из-под самого ножа. Ошпаренный вдогонку кипятком, лег Хрющ под забором помирать - уж лучше так, чем быть съеденным, решил он.

А в это время мимо забора проходил известный киевский ученый - профессор Преображенский. Он занимался опытами по омолаживанию, создал эликсир на основе нанотехнологий и как раз готовился приступить к решающему эксперименту. Тут то он и заметил едва живого поросенка. «Да это же то, что мне надо!» - подумал профессор Преображенский, подобрал Хрюща и принес в свою домашнюю лабораторию. И буквально на следующий день провел операцию, пересадив поросенку семенные железы, гипофиз и ДНК человека - украинского националиста Чавунюка, накануне павшего на Говерле от удара молнии.

- А чего ж именно националиста? Что другого донора не нашлось? – спросил дядька-пузач Карпуху.

- Да случайно, - ответил тот. – Вечно вы ищете злой умысел, не повезло просто профессору… Продолжаем.

Операция прошла блестяще. Хрющ наш не только не умер, но, наоборот, каждый день стал прибавлять в весе - постепенно исчез пятачок, отсох хвостик, стала прорезываться человеческая речь. И через три недели превратился Хрющ из поросенка в невысокого такого розовощекого вуйку з вусами - тут же затребовавшего себе вышиванку, Кобзаря и самоучитель по гопаку.

Ну ему это, конечно, всё дали, а параллельно стали учить хорошим манерам – правильно держать вилку и нож, не чавкать, не визжать фальцетом, не писать мимо унитаза, уважать права других людей. В этом профессору помогал молодой доктор Борменталь из Донецка. Но обучение Хрющу давалось плохо – Хрющ вел себя по-свински, залазил с ногами на обеденный стол, отказывался мыть руки и умываться, регулярно смотрел пятый канал и становился все более свидомым, требуя к себе особого «тытульного» уважения и отношения.

Интеллигентные профессор Преображенский и доктор Борменталь с ним уже едва справлялись. А тут на беду еще и Оранжевый Майдан случился. У Хрюща вообще крышу снесло. Убежал Хрющ на Майдан, стал жить там в наметах, выхрюкивать разные лозунги и вообще разбираться в апельсинах. Там же где-то получил ксиву участника революции и паспорт на имя Панаса Панасовича Хрюща.

Теперь Панас Хрющ, когда появлялся дома, уже не только никого не слушался, но и сам принялся учить профессора всякому националистическому бреду. Из прошлой жизни у Хрюща от поросенка осталась тяга к грязи, поэтому его непреодолимо потянуло в политику и на телевидение. И вот он уже всё чаще стал показываться на экране в разных телешоу и вещать провластные лозунги: «Украина - понад усе!», «Бандера – герой!», «Во всем виноваты москали!» Его похвалил и принял сам Президент и даже вручил орден.

- Ну ты фантазер! – усмехнулся дядька, уже с интересом слушавший карпухинскую историю.

- Я фантазер? – переспросил Карпуха. – Да я наоборот, всё только упрощаю. По настоящему буйная фантазия – это у националистов. Вы дальше слушайте…

Прошло немного времени и вскоре Хрющу за его активную гражданскую и патриотическую позицию дали должность в Министерстве культуры - небольшую, но ответственную. В его задачу входило выискивать русские вывески на магазинах, предприятиях и просто улицах и докладывать о нарушениях. Больше всего Хрющу нравилось срывать рекламные объявления, которые не на мове. Он все ночи напролет занимался этим патриотическим делом. Хрющ заметил одну любопытную особенность, что все официальные рекламы (на билбордах, в залах подземки и на городском транспорте) – как и положено, написаны на украинском языке, а все рекламы нелегальные (на столбах, на стенах, наклейки в метро и тому подобные) – непременно на русском.

- Вот видишь, - говорил Хрющу доктор Борменталь, надеясь его вразумить, – это говорит о том, что людям удобнее на русском. И когда вешают нелегальные наклейки, то уже заодно игнорируют и языковые требования. Нельзя людям запрещать родной язык.

- А вот и нет, - не соглашался Хрющ. – Это доказывает, что все украиномовные бизнесмены работают цивилизованно и легально, а русскоязычные – подпольно и укрывая налоги. Русские вообще – отстой.

- Ага, - подтвердил иронично Борменталь. - И в киевских лифтах писают исключительно учителя и врачи из Донбасса и Крыма. Они же и на стенах нецензурные надписи царапают. Приезжают сюда, заходят в лифт и одной рукой шкрябают слово из трех букв, а другой держат то, что это слово означает, и писают. Пишут и писают…

- Очень возможно, - ответил Хрющ, хлопая себя по карманам и вынимая сорванные объявления на русском. - Русские, они на всё способны. Смотрите, что я сегодня отодрал прямо со стекла вагона метро - целый стишок. А это уже не объявление - это уже антидержавная деятельность. И тоже, естественно, на языке потенциального противника.

«Кушаем мивину,Колой запиваем,Славим Украину,А за что, не знаем.

Не берут нас в НАТОИ не ждут в Европе,Разом нас багато,Только все мы в …опе.

Нас любой окрутит,Нас любой обидит,Нас не любит Путин,Нас Китай не видит.

Русский, как полову,Всюду отвергаем,Изучаем мову,А зачем, не знаем.

Дети ходят в школуИ зубрят Тараса,С каждым его словом -Ближе к Гондурасу…»

- Ну и что здесь антидержавного? - спросил доктор Борменталь. – Это просто констатация бедственного положения страны и ее граждан. Причем выраженная довольно хлестко и точно.

- Да что с ним говорить! Свидомый свин-националист… – подал сокрушенный голос профессор Преображенский. – Как только правду где увидит – тут же слепнет, а когда правду услышит – то глохнет. С ним аргументировано спорить бесполезно - националисту факты в лицо всё равно, что слону дробинка в задницу…

Шло время, с каждым днем Хрющ становился всё матерее. Однажды, придя домой под Рождество, он, не разуваясь, прошел в комнату, схватил маленькую наряженную елочку, росшую в горшочке, и выкинул ее прямо с балкона, а вместо нее водрузил соломенного дидуха. «Теперь будет так! - сказал он, потирая руки. – Пора возвращаться к традициям предков». Мало того, он тут же потребовал от профессора-киевлянина, пытавшегося ему возражать, ехать в Россию, раз тот не хочет говорить на родной мове.

- Учите мову, - посоветовал Хрющ, - а то придется вам учить расписание поездов. На Север.

Профессор только покачал головой – он был в ужасе от того, что из милой доброй свинки он своими руками создал такую мразь. Пора что-то предпринимать. И с помощью Борменталя и лаборантки Зины профессор закрыл упиравшегося Хрюща в своем кабинете – пусть посидит, может, задумается. Но Хрющ (не зря же его учили грамоте) написал электронной почтой доносы на профессора, что тот взял и держит в заложниках свидомого украинца и ограничивает его титульные права, проводя с ним античеловеческие опыты по принуждению его к миру и уважению к людям. И профессору вскоре пришла повестка - явиться в СБУ к майору Швондеру.

Профессор вызов Швондера проигнорировал. И зря. Органы работать Преображенскому всё равно не дали, они сами явились к нему домой, долго стучались, ушли, пообещав вернуться с ордером на арест. Выбора у ученого теперь не осталось. Подопытному Хрющу сделали укол, срочно провели обратную операцию и когда через несколько дней в дом профессора Преображенского вломились силовики в масках – их встретил, кроме удивленных хозяев, только веселый розовенький поросенок. Он весело повизгивал, терся о ноги, хрюкал и вилял закрученным хвостиком…

- Так что, по-твоему получается, – недовольно сказал пузач-литератор, выслушав рассказ Карпухи, - что все свидомые украинцы и есть шариковы, вернее теперь – хрющи?

- Ну да, - подтвердил Карпуха. – Раз они считают себя титульными, требуют себе всяческой форы во всем и не считаются с другими. Вообще, шариковы и хрющи у каждой эпохи свои. Но их легко распознать по двум общим для них качествам.

- Вот как! Ну и каким же?

- Первое: они все всегда уверены на сто пудов, что именно они знают, что нужно другим и в чем заключается счастливое будущее для всех. И второе: ради этого «счастливого» будущего, ради «великой» идеи, будь-то коммунизм или соборность Украины, они готовы катком и бульдозером ездить по правам простых людей. Для них и право на жизнь, и право на свободу совести, и право на родной язык – вторичны по сравнению с Идеей. Вот и всё.

- Значит, ты хочешь сказать, что украинцам в Украине не нужно обязательно знать украинскую мову?

- А вы не путайте слово «знать» со словами «обязательно использовать». Это, кстати, третье качество, свойственное всем хрющам. Лгать и перехлёстывать. Вы ж от граждан Украины не знание мовы требуете, а ее применение. Вы не мову развиваете, вы другие языки уничтожаете. Только вдумайтесь. За рекламу на уличном щите на русском – штраф. За фильм в кинотеатре на русском – лишение лицензии. За попытку сдать на русском экзамен в вуз – двойка. Чем не геноцид?