Комедия книги - Иштван Рат-Вег

В этом странном письме кабальеро пишет о недостатках сеньориты и советует, как их исправить. Сеньорита отвечает также пословицами:

«Дурная дудка по-дурному дудит; пьяный идет — и воз с сеном свернет; так что, хоть верхом иди, хоть низом, а все до воды — посуху».

Довольно долго в западноевропейских литературах была распространена мода на пьесы-пословицы.[210] Эта мода облегчала автору поиск замысла. Он брал пословицу и из смысла ее, как из зерна, развивал сюжет. Публика была довольна тем, что не надо ломать голову над моралью: в конце спектакля все актеры хором проскандируют пословицу, которая служит пьесе названием и моралью.

Мода эта родилась в Испании в XVI–XVII веках и развита до совершенства во Франции в XVIII веке. Множество пьес с названиями-пословицами у таких величайших всемирно известных драматургов, как Лопе де Вега и Педро Кальдерон де ла Барка. Пьесы-пословицы писал и наш соотечественник Сиглигети: «Велика честь, да нечего есть», «Не дуй на то, что не горит». Но пальма первенства все же за французами. Скромную попытку в этом жанре сделала даже госпожа Ментнон, написав для сенсирских девиц несколько невинных пьесок: «Плохому мастеру всяк инструмент плох», «Кто прикидывается ягненком, быть тому съедену волком» и т. п.

Но истинным королем жанра и его основателем во Франции по праву считается Кармонтель. Пьес-пословиц накропал он на целых восемь томов. Вот свидетельство популярности его продукции и славы, которую она ему принесла в назидание и на зависть потомкам. Несмотря на хорошие заработки, у Кармонтеля нередко случались финансовые неурядицы; тогда он закладывал в ломбард свои рукописи и всегда получал за них деньги.

После Кармонтеля наибольшего успеха в этом жанре добился Теодор Леклерк, написав восемьдесят пьес-пословиц. Ну и, конечно же, нельзя не назвать в этой славной когорте имени Альфреда де Мюссе, короновавшего жанр драматизованных пословиц такими шедеврами, как «Не бери никогда ничего внаем», «С любовью не шутят», «Пусть будет дверь закрытой иль открытой».

Но это все цветочки, ягодки жанра еще впереди: пьесы из пословиц. Драматические произведения, в которых герои говорят исключительно только пословицами. Эта глупость из глупостей произведена на свет некоим графом Крамелем. Лучшее издание вышло в Гааге в 1654 году на 168 страницах под заглавием «La Comedie des Proverbes».[211] Произведение, видимо, имело успех, потому что выдержало несколько изданий. Попало оно и в Германию, не в дословном, конечно, переводе, а переработанное, ибо французской пословице не всегда находится пара среди пословиц немецких.

В пьесе говорится о любви некоего Лидиаса к Флоринде, дочери доктора Тезауруса. Но отец, богатый человек — о чем свидетельствует его имя,[212] — хочет отдать свое чадо за капитана Фьерабра. Лидиас помогает девушке бежать. В дороге они устают, расстилают под деревом свою одежду и крепко засыпают. Осложнение: появляются бежавшие из тюрьмы цыгане, забирают одежду спящих и оставляют им свою. Влюбленные вынуждены надеть цыганские лохмотья и из-за этого попадают в лапы к жандармам. Deus ex inachina:[213] сержант, командующий жандармами, — не кто иной, как брат Лидиаса. С его помощью Тезаурусу преподносят дело так, будто бы Лидиас и спас Флоринду от жестоких разбойников. Между тем капитан Фьерабра влюбляется во Флоринду, принимая ее за цыганку, поет ей по ночам серенады, что разоблачает его как человека ветреного. Происходит еще много всяких других событий. Для иллюстрации приведу первую и последнюю сцены.

Лидиас: Верно говорят — повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить. Но это только в руках дурака, которому скажешь богу молиться, так он себе и лоб разобьет, а лбом стены ведь не прошибешь. Потому-то и дай бог с умным потерять, а с глупым не найти. Так что, была не была, пан или пропал. И не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Слуга Лидиаса: Куй железо, пока горячо. И так как сейчас ночь, а ночью все кошки серы, ночь темна не на век, и кто рано встает, тому бог подает. Мадемуазель Флоринда ждет уже нас, ждет-пождет, а не то домой пойдет.

Лидиас: Кто смеет, тот умеет. Лови счастье за хвост. Таково уж дело, что надо идти смело. И коли ты мужчина, то будь не дурачиной. (Стучит в дверь.)

Слуга врача (выглядывая в окно): День ворчит, ночь верещит. Темна ночь татю родная мать. Позднему гостю — кости.

Лидиас: Другу не дружить, недругу не мстить.

Слуга: Будет и завтра день.

Лидиас: Нечего про то и говорить, чего в горшке не варить. Впускай, а не то покажу тебе, где раки зимуют. Вспомнишь матушкино молоко, да матушка далеко.

Слуга: Собака, которая лает, не кусает.

Лидиас: Сторонись, деревня, молодец идет! Не тогда учить, когда быть, и бей в решето, когда в сито не пошло! (Вышибает дверь.)

Слуга Лидиаса: Меть в голову, а то охромеет! Кто первый, тот и верный. (Помогает хозяину.)

Слуга врача: Полегче на поворотах. (Выходит.)

Лидиас (исчезает в доме и вскоре появляется с Флориндой): Пропадай, телега, не на торг я еду! Не красен бег, да здоров.

Доктор Тезаурус: Ведро после ненастья! Скучал я по тебе, дочка моя Флоринда, будто вола потерял. Горевал я, убивался, горе мое горькое по горям ходило, горем вороты подпирало, догоревался до красных дней.

Флоринда: Жизнь моя висела на ниточке, батюшка. Не знала, не гадала, девка я аль парень, живая али мертвая, со страху. Лучинка догорала, ночка обступала, и была я, что лист осиновый, без ветра тряслась, и кто знает, что бы со мною сталось, если б юноша этот не показал, кто первый на деревне. Вот я и здесь, цела, здорова-бела.

Тезаурус: Да, доченька, может, где и хорошо, а дома лучше. Ну а с разбойничками что сталось-свековалось? Шнурочек шелковый, постель на воздусях? Ни дна им чтоб ни покрышки!

Лидиас: Летошный снег, то ли был, то ли нет. Пропали, как сивый мерин в тумане. Не искал я иголку в стоге сена, бегущему врагу скатертью дорожка!

Сержант: Ослепнуть мне на оба уха, коль было не так. Но все хорошо, что хорошо кончается, молодые-то молоды летами, да стары умами, знают, что к чему. Сколько веревочке ни виться, все равно конец будет, надо брать быка за рога: когда свадьбу играем?

Жена Тезауруса (выходя из дому): Не торопись, когда смелешь, тогда и поедешь! Пострел везде поспел, жена без мужа деньги считает! Где капитан Фьерабра, кому мы Флоринду обещали? Уговор дороже денег!

Флоринда: Обещанного три года ждут, обещай — не стыдись, стыд глаза не выест.

Лидиас: Умный обещает, дурак выполняет.

Тезаурус: Вот тебе бог, сказал я капитану, а вот тебе порог, и поминай как звали женишка. Змею я грел на груди. Не то полено в огонь совал, свинью он мне подложил, плуту да вору честь по разбору. Что и говорить, человек предполагает, а бог располагает. Знаю, что у молодых на каждый час одна минута, вижу, что нашел мешок свой уголок. По рукам, сын мой Лидиас, живи своим умом, пойми на собственной шкуре, что браки на небесах справляются.

Жена Тезауруса: Остался, капитан, ты с носом. Свадебный пир, чтоб ведал весь мир. И, как положено — чтоб гости вином умывались, а колбасой утирались.

Лидиас: От пятницы до субботы носи сапог без заботы, госпожа моя матушка: отсидели мы свою свадьбу и хоть вино не пили, а пьяными были.

Тезаурус: Кому суждено быть повешену, тот не утонет. Любишь кататься, люби и саночки возить. Бедняк ест, когда есть, богач — когда захочет. А у нас, слава богу, всего понемногу. Где много колоколен, весь день трезвонят. Горе прогонит, радость догонит. Так радуйтесь люди, как нищий грошу. Конец — всему делу венец.

И так — все три действия и несчетное количество сцен. Два фрагмента дают лишь бледное представление об этом драматическом чудовище, но они достаточно наглядный пример гимнастики для мозгов, которую автор, беспощадный к себе и к публике увековечил в том драгоценном продукте культуры, который называется книгой. Редко встретишь более глупый образчик усилий, затраченных на создание столь совершенной бессмыслицы.