Только твоя - Джоанна Лэнгтон

Корделия недоверчиво улыбнулась.

— Неужели со стороны это выглядит именно так?

— Да, и мне нравится видеть его таким. — Анна улыбнулась. — В свое время Гвидо разбил не одно женское сердце, и я просто диву даюсь, наблюдая, как он старается открыть перед тобой дверцу машины или отодвинуть стул, а ты принимаешь все как должное.

Корделия слушала собеседницу с большим интересом. Эта женщина ей нравилась, и она жалела, что они не познакомились при других обстоятельствах.

Ужасный день все тянулся и тянулся, и ей стало казаться, что он никогда не закончится.

Да, припомнила она, Гвидо всегда открывает передо мной дверцу машины и отодвигает для меня стул. Но что в этом особенного?..

— У него очень хорошие манеры, — согласилась она, чтобы как-то ответить на слова Анны.

Та вздохнула.

— Почему бы вам не помириться? Я еще никогда не видела Гвидо в таком состоянии, как сегодня, и сразу догадалась, что между вами что-то произошло.

— Неужели? — вспыхнула Корделия.

— По тебе это не так заметно, но вот он... — Анна дружески сжала ее пальцы. — Но ты не переживай! Мы с Роберто тоже часто ссорились в течение первых месяцев после свадьбы. Всем молодым парам требуется время, чтобы научиться жить вместе, а итальянцы к тому же любят командовать, и это только усложняет дело.

Заиграла музыка, и послышались аплодисменты. Корделия увидела, как Гвидо поднялся с места, скинул пиджак, ослабил узел галстука и присоединился к танцующим в центре зала мужчинам.

Он легко проделывал сложные па под дружные аплодисменты присутствующих, и она невольно отметила, что для такого богатого человека умение ладить с людьми самых разных слоев общества — редкое качество, достойное уважения. Все женщины, присутствующие на свадьбе, не сводили с Гвидо глаз, и Корделия понимала их — нельзя было не восхититься грацией, с которой он двигался. Темп музыки все нарастал, и вместе с ним росло возбуждение Корделии.

Она не верила, что Гвидо любит Жаклин Ксавье, но считала, что он предал ее, проявив неуважение к их брачному союзу.

Впрочем, на какое уважение ты могла рассчитывать, с горечью подумала она, услышав от мужа слова: “У тебя нет права чем-то возмущаться”. Ты сама во всем виновата. Только полная дура могла не глядя подписать унизительные условия брачного контракта, а потом принимать желаемое за действительное! А Гвидо получил все, что хотел, — империю Кастильоне и жену, о которую при желании можно вытереть ноги.

Больше всего Корделию почему-то обидело, что Гвидо скрыл от нее заметку в газете. Как можно любить человека, который относится к тебе, как к пустому месту?

Бешеный темп музыки болью отозвался в ее висках, когда она вспомнила фотографию Жаклин в объятиях Гвидо. Мелодия достигла крещендо и внезапно остановилась. Все захлопали. Корделия встала и вышла в коридор.

— Синьора! — обратился к ней Гильельмо. — Вещи хозяина отправить на яхту? — неуверенно спросил он. — Обслуживающий персонал виллы вечером отпустить? Я правильно понял или это ошибка?

Кровь отхлынула от лица Корделии.

— Да, все правильно.

— Но у синьора Доминциани не было в планах...

— У меня другие планы, Гильельмо, — оборвала она его.

Телохранитель молча смотрел на нее, не в силах поверить тому, что происходит.

— Полагаю, ты намерен предупредить его прямо сейчас? — предположила Корделия.

— Нет, синьора, это невозможно. Извините, но вы хорошо обдумали то, что собираетесь сделать?

Она утвердительно кивнула.

— Он будет в бешенстве... — добавил Гильельмо.

Корделия глубоко вздохнула и снова кивнула. Гильельмо поклонился и направился к выходу.

Этот человек заботился о 4Гвидо вот уже двадцать лет и испытывал к нему отеческие чувства, но она знала, что он не станет докладывать хозяину о ее планах, потому что тот факт, что ему стало известно о них раньше, чем самому Гвидо, нанесет тому смертельное оскорбление.

Когда Корделия вернулась в зал, Роберто и Анна уже вставали из-за стола. Гвидо пробрался через толпу, схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Я совсем забросил тебя, — сказал он, целуя ее в макушку.

Ты даже не представляешь, подумала Корделия, садясь в машину рядом с Анной, что ждет тебя впереди...

Двадцать минут спустя, когда гости, распрощавшись с хозяевами, отправились восвояси, она торопливо поднялась в спальню и достала из сумки фотографии и вырезку из газеты.

Глава 9

Гвидо вошел в холл и, удивленно оглядываясь по сторонам в поисках прислуги, которая всегда встречала и провожала его, повесил пиджак на спинку стула.

— Куда это все подевались? — спросил он.

— Я отпустила прислугу на всю ночь, — кратко ответила Корделия.

— Надеюсь, ты умеешь готовить? — нахмурился он. — После танцев я проголодался.

Она крепко сжимала в руке фотографии.

— Гвидо...

— Ты бы поискала чего-нибудь в холодильнике, — сказал он, не обращая внимания на ее взволнованное лицо, — а я пока приму душ.

Забавно! — мысленно усмехнулась Корделия. Я собираюсь начать серьезный разговор, а он говорит о такой банальности, как еда.

Гвидо уже взялся за перила лестницы, когда наконец заметил, что Корделия стоит застыв как изваяние.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Тебе незачем подниматься наверх! — воскликнула она. — Я собрала все твои вещи и отправила их на яхту!

— Ты сошла с ума? — медленно спросил Гвидо.

— Нет, — сдержанно ответила Корделия. — Просто сегодня утром я получила вот это...

Он посмотрел на ее протянутую руку, изумленно подняв брови.

— Так что если ты считаешь, что моя сдержанность опозорила тебя перед друзьями, то теперь поймешь, что тебе еще повезло, — дрожащим от напряжения голосом сообщила Корделия.

Гвидо бросил на нее испепеляющий взгляд, но по-прежнему не сделал попытки подойти и посмотреть, что она держит в руке. Он даже не глянул в ту сторону.

— Ах, вот как, — насмешливо произнес он с оттенком холодного упрека. — Оказывается, ты лгала, отказываясь признать, что что-то случилось. Но я все-таки намерен принять душ.

— Душ?!

— А у тебя есть пятнадцать минут, чтобы организовать возврат моих вещей, — спокойно добавил он. — Думаю, ты догадываешься, что произойдет в противном случае.

И он стал неторопливо подниматься по лестнице. Корделия ринулась следом.

— Значит, ты наконец решила объяснить, почему ведешь себя, как доведенный до отчаяния ребенок, и вымещаешь на мне свое раздражение, — спокойно произнес Гвидо.