Виктор - Валерий Михайлов

Вот и ты сейчас смотришь на меня во все глаза, не в силах даже на мгновение отвести от меня взгляд, а в твоей душе бушует страсть. Уверена, ты уже душу готов отдать только за право поцеловать ремень на моей сандалии, и прикажи я всё, что угодно, ты, не задумываясь, бросишься исполнять мой приказ.

Это было действительно так. Виктор был полностью порабощён, очарован, заколдован этой удивительной женщиной. Ради неё он был готов на всё.

– Но ты избран Богиней, – продолжала она, а это означает, что ты достоин сорвать с меня этот покров и обладать мною прямо сейчас. Ну иди же ко мне, люби меня, возьми меня здесь, не медля…

От этих слов Виктор почувствовал себя счастливейшим из смертных, но когда он уже готов был броситься в её объятия, чего бы это ни стоило ему потом, его сознание словно молния пронзил образ Жозефины. В одно мгновение он ощутил, увидел всю разницу между пожирающей его страстью к прекрасной незнакомке и тем чувством, что возникло между ним и Жозефиной. И если здесь, к этой незнакомке его влекла всепоглощающая, лишающая как разума, так и сил сопротивляться страсть, являющаяся по своей сути взбунтовавшейся против рассудка необузданностью животного инстинкта, то его любовь к Жозефине имела совершенно другую, божественную природу. И с этой Богиней данной благодатью ни что не могло сравниться. Это была бесконечно ценная и необычайно хрупкая духовная субстанция, которую он сейчас чуть было не разрушил, поддавшись животной страсти.

Ужас осознания того, что он чуть было не уничтожил нечто во сто крат более ценное, чем сама жизнь, привёл его в чувство. Наваждение кончилось. Магические или гипнотические чары этой женщины больше не действовали на Виктора. Без сомнения, она была удивительной, красивой, желанной, но это больше ничего не значило для Виктора, поблёкнув перед дарованным Богиней чувством. И именно эта женщина, которая чуть было не лишила его всего, открыла ему всю ценность любви! В порыве благодарности Виктор опустился перед ней на колени и поцеловал ей руку. В ответ она улыбнулась улыбкой понимания.

– Поздравляю. Ты выдержал испытание, – сказала она, садясь рядом с ним на подушку, – но пора переходить к делу. Должна признаться, что я прибыла сюда издалека, с Острова Тайн. Этот остров находится далеко за пределами того мира, где обитаешь ты. Ты – человек, а я – Тайна. Тайна с Острова Тайн. Однажды, балансируя между жизнью и смертью, во время иного витка спирали ты какое-то время гостил у нас и даже сумел влюбить в себя одну из моих сестёр, но к этим воспоминаниям у тебя доступ закрыт. Ну да я пришла в твой мир не для того, чтобы ворошить с тобой прошлое. Я пришла угостить тебя чашей вина. Это не простое вино. Оно – творение мастеров-виноделов, которыми могут стать лишь те, чье сознание окончательно пробудилось ото сна. Только этим избранным дозволено прикасаться к лозе, на которой под солнцем Прозрения созревает в ягодах сама Истина.

Это именно то вино, которое олимпийские боги называли нектаром. Именно его заповедовал пить Христос. Именно его воспевали в своих поэмах великие мастера, называемые суфиями. Именно этим вином угощает Богиня возлюбленного. Надеюсь, ты понял, какая тебе уготована честь? Это вино особое, и к нему надо подходить с особым почтением.

Для начала оно захочет испытать тебя, узнать, познакомиться с тобой поближе. Затем последует приглашение. Всё это время ты должен будешь внимательно смотреть на него, ловя каждый нюанс, каждую перемену в его настроении. Затем, если ты окажешься этого достоин, вино откроет тебе свою истину. Почтительно внимай ему, и лишь когда оно окончательно раскроется, ты должен будешь выпить его одним махом. Не спеши, но и не медли. А главное, не забывай, что любая ошибка сведёт на нет все твои усилия, а также усилия всех твоих друзей. Так сделай всё правильно, и да поможет тебе Богиня.

После этих слов Тайна отвела Виктора в соседнее помещение – маленькую комнатушку без окон, больше похожую на чулан. Освещали комнату несколько ламп, установленных так, что их свет падал прежде всего на небольшой столик у противоположной от двери стены, на котором и стояла чаша с вином. Её внешний вид разочаровал Виктора. Конечно же, он ожидал увидеть нечто необычайно прекрасное, созданное искусными мастерами из драгоценных металлов и камней, но чаша оказалась обычным стеклянным бокалом, какие продаются в дешёвых посудных лавках. Вино тоже не выглядело сверхъестественным. Вино, как вино. Стараясь не показывать своего разочарования, Виктор сел, скрестив ноги, на специально приготовленную для этого подушку.

– Удачи. И что бы ни случилось, думай только о вине, – сказала Тайна, оставляя Виктора наедине с вином.

Виктор сидел, смотрел на бокал, и ничего ровным счётом не происходило. Разве что у него затекли ноги, и разболелась спина. Виктору хотелось спать, но сильнее сна было нарастающее желание бросить всё и вернуться домой. В голове словно рой мошкары роились мысли, заставляющие его чувствовать себя идиотом. Он буквально превратился в поле боя, где одна сторона, понимая всю серьёзность ситуации, требовала выполнить все инструкции Тайны, а другая всеми силами старалась ей помешать. Несколько раз Виктор ловил себя на том, что сидит с закрытыми глазами и проваливается в сон. Превозмогая себя, он открывал глаза, тер ставшие свинцовыми веки и продолжал смотреть на вино.

Наконец, когда Виктор окончательно разуверился в том, что что-то вообще может произойти, вино начало открываться. Сначала оно изменило цвет, сделалось более ярким и насыщенным. Затем содержимое бокала само начало светиться, и это свечение словно бы изменяло пространство, превращая его в некое продолжение вина. Свечение начало проникать в Виктора. Он чувствовал, как оно входит в него во время дыхания, как проникает сквозь кожу, сквозь глаза. И когда он наполнился этим свечением, он узрел нечто совершенно невообразимое. Он увидел Адама или человека как такового вне времени и пространства.

Человек… Обычно, произнося это слово, мы представляем себе некое существо с одной головой, двумя руками и двумя ногами (не будем сейчас говорить об увечьях или уродствах), и так далее, обладающее разумом, сознанием и, предположительно, душой. Да что говорить, достаточно посмотреть в зеркало или на кого-нибудь из людей. Мужчины, женщины, дети… все они люди или человеки.

При этом мы почти не задумываемся о том, что этот совершенно очевидный для нас взгляд на человека является исключительно результатом того, что наше сознание угодило в одну из наиболее коварных ловушек во вселенной: в ловушку времени. И если в пространстве наше восприятие способно относительно свободно перемещаться в пределах доступных ему трёх измерений, то время мы способны воспринимать, только перемещаясь по нему в настоящем из прошлого в будущее.

В результате мы смотрим на человека как на человека в настоящем, как на человека в данный момент времени, как на временной фотографический снимок, как на пусть одушевлённый, но предмет.

Понимание этого позволяет нам взглянуть на человека как на некий процесс (ведь каждый предмет по своей сути является процессом, скорость протекания которого слишком мала для нашего восприятия), предположительно от момента зачатия и до момента смерти (так как ни «до», ни «после» нам ещё не известны).

Но это ещё не всё. Такая точка зрения позволяет понять, что человек – это далеко не отдельное существо или процесс, а некий структурный элемент, неотделимый от гораздо более сложного образования, а именно от Человека как такового или процесса, включающего в себя всех людей, которые когда-либо существовали, существуют и будут существовать. Так ни один из нас не возник на пустом месте, а, следовательно, все мы связаны друг с другом, и этим связующим звеном является зачатие, которое структурно соединяет родителей, создавая новую ветвь на теле этого гиперчеловека или Адама, назовём его так.

Но и это ещё не всё. При таком взгляде на человека рождение не является началом, а смерть не является концом. Они превращаются в некие формообразующие элементы, определяющие как временну́ю конфигурацию отдельного человека, так и его место на теле Адама.

А раз так, то всё то, что мы воспринимаем как величайшие из бедствий: разгул стихии, войны, эпидемии… всё это есть не более чем элементы формы Адама, образующие его облик.

Такого вот Адама во всём его великолепии и увидел Виктор, а испив вина, смог его и принять.

Домой он вернулся чуть живой от перенесённого им потрясения, мечтая лишь об одном – зарыться в постель на целую вечность. Но этим его планам не было суждено сбыться.

Возле дома его уже ждала карета, рядом с которой стоял Джеймс.

– Садись, – сказал он, – нам пора.

– Куда? – устало пробормотал Виктор.

– Жениться. И не смотри на меня так. Садись, или мы опоздаем на поезд.

22

Несмотря на то, что свадьба была столь долгожданным и значимым событием в жизни Виктора, а, может быть, именно поэтому, он так и не смог её толком вспомнить. Воспоминания роились в его голове в виде отдельных, перемешанных фрагментов, которые совершенно не желали складываться в единую картину.