Бизнес-план трех богатырей - Дарья Донцова

– А она в чем виновата была? – удивилась я.

Алисия поморщилась:

– Брат с сестрой дружили. Отец решил, что Римма о планах Юры убежать знала, родителей не предупредила, предательницей дочь считал, но он ошибался. Риммочка мне жаловалась, что в последний год Юра от нее отдалился, стал чужим, задушевных бесед они более не вели. Сестра понятия не имела, с кем Юра время проводит, но подозревала, что у него девушка появилась. А Наум считал иначе, поэтому на дочь окрысился. Правда, потом оттаял, но все равно, если уставал или чего-то у него не получалось, начинал к Римме придираться и говорил:

– Предательница! Знала, что брат семью позорит, как бомж в метро завывает, а мне не сказала.

Один раз Руфина не выдержала, стукнула кулаком по столу и как крикнет:

– Молчать! Прекрати над девочкой издеваться. Забыл про наш уговор?! Римма ни в чем не виновата. Все беды дело твоих рук! Только посмей еще раз над дочкой поглумиться и меня в неверности обвинить, всем тогда сам знаешь что расскажу!

И Наум Модестович притих. Вот уж я поразилась. Понятия не имею, что за уговор у них был, но догадалась: Руфине что-то жареное про супруга известно, вот она ему шантажом рот и заткнула.

Зато на Нину дождь любви Наума полился еще обильнее. Муркина часто в гости приходила. Хозяин ее обнимал, целовал, вкусно кормил, расхваливал на все лады, стал «любимой доченькой» называть.

– Представляю, каково Римме было, – пожалела я наркоманку.

Алисия отошла от дивана.

– Она сначала в своей комнате тихо плакала, потом принялась рисовать. Отчаянный шаг дочери, которая хочет любви родителя. Римма записалась в какую-то студию, написала пейзаж и положила его на стол отца. Тот увидел работу и зашумел:

– Откуда эта мазня? Что за уродство? Кто принес?

Римма испугалась, не призналась Науму, что работа ее, рыдала у меня на плече.

– Надо еще поучиться.

Еле я ее утешила, мне девочку очень жаль было, но потом такая беда грянула, что не до Риммы стало.

Алисия Фернандовна осеклась:

– Степанида, я вам не надоела своим рассказом?

Глава 28

– Ни на секунду, мне очень интересно, – заверила я.

Старушка положила руки на клеенку.

– Полиция позвонила, спросила у Руфины: «Вы мать Юрия Наумовича Ровина? Приезжайте тело опознать. Вашего сына электричка переехала». Я тот день никогда не забуду. Вся семья дома находилась. Наум в столовой кофе пил, Римма в своей комнате, как всегда, сидела. Руфина так закричала…

Алисия перекрестилась.

– Не было хуже в моей жизни утра. Хозяева в полицию собрались, я их одних побоялась отпускать, тоже ехать решила. Сели в машину, Римма бежит.

– Я с вами!

Родители ей ничего не сказали, молчали мы всю дорогу. Прибыли в морг. Я иногда детективные сериалы смотрю, там показывают, как родственникам тело предъявляют. Комната приличная, покойный умыт, причесан, простынью накрыт. С нами по-иному поступили. Завели в морг, повсюду каталки, запах мерзкий, подвели к одной кровати на колесах, ткань окровавленную стянули.

– Ваш?

Алисия передернулась.

– А там месиво, не понять, где руки-ноги. Наум сразу в обморок упал. Руфине дурно стало, но она сознания не потеряла, просто на пол осела около мужа. У меня в глазах черные мухи заскакали, на голову будто кастрюлю надели и колотят по ней: бом, бом, бом! Сквозь этот звук слышу голос Риммы:

– Юра. Там Юра лежит.

Как потом домой добрались, не спрашивайте. Все из памяти выпало. На следующее утро я на кухне копошусь и думаю: «Ну, прожила ты, матушка, самый страшный день своей жизни, хуже не будет». Ан нет! Уготовил Господь новый ужас. Ровиных в полицию вызвали, я их опять одних не отпустила, и Римма снова с нами поехала. Так всем табором к следователю и вошли. И что в процессе разговора выяснилось. Юрий, уйдя из дома, поселился у… Нины. Жили они как муж с женой. Муркина тоже из своего дома удрала, потому что Эдуард с Альбиной дочери на шею сели, забирали у нее все деньги. А Нина, пока несовершеннолетней была, сама не имела права договоры на продажу картин подписывать. В России-то просто дело обстояло. Если не через салон полотнами торгуешь, то деньги передаются из рук в руки, безо всяких бумаг. Но живописью Нины в основном иностранцы интересовались, они все по закону оформляли, налоги платили, иначе ничего за кордон нельзя вывезти. А художница несовершеннолетняя, все дела за нее решает опекун, то есть Эдик. Вот он обрадовался! Сначала сам оделся, потом жене шубу приобрел, а себе машину, продукты начал покупать деликатесные, коньяк пить. И дальше что? Решил папаша кино снимать. Сам сценарист, сам режиссер, сам главную роль исполняет. А на какие шиши дело затеять? На заработки дочки. Слава богу, идея ему в голову залетела, когда дочке за двадцать перевалило. Она сама средствами распоряжаться стала. Папаша потребовал бешеные миллионы, и Нина ушла из отчего дома. Кран с деньгами закрылся. Эдик с Альбиной быстро прокутили, что со счетов дочери снять успели. Потом оба умерли. Рыбными консервами отравились. А у Нины с Юрой, оказывается, страсть кипела, но они ее от всех скрывали.

Алисия покачала головой.

– Вот такая петрушка. Руфина была не очень довольна, что Наум Нину больше Юры и Риммы любит, но держалась стойко. Всегда при виде девушки улыбалась, на стол накрывала. Да только я порой на дне ее глаз нечто темное видела, мрачное. И вот в скорбный день сидим у следователя, и выясняется, что Нина, которая Руфину утешала, говорила ей: «Не переживайте, Юра остынет, вернется, он вас любит. Если я его где случайно увижу, непременно попрошу вам позвонить», эта девчонка отлично знала, где поселился Юрий! Спали они в одной кровати! Руфина, услышав от следователя эту новость, руки свои так стиснула, что один палец вывернула. Пришлось потом в травмпункт ехать.

Алисия прижала ладони к груди.

– Но это еще не все. Следователь сказал, что Юра погиб на глазах у Нины. Они в тот день отправились в Подмосковье, художница хотела посмотреть на какую-то сельскую церковь, она задумала очередную картину. Девушка с парнем побывали в убогой деревеньке, пошли назад к станции, заплутали. А когда наконец оказались на платформе, выяснилось, что Нина в Москве неправильно посмотрела расписание. На забытой Богом станции последняя электричка останавливалась то ли в восемь, то ли в десять вечера, а художница решила, что в полночь. Народу на перроне никого, кассы закрыты. Чего делать? Пара начала ругаться, Юра попятился, и тут по путям с ревом полетел скорый поезд, парень испугался, пошатнулся, и его, стоявшего на самом краю платформы, воздушной волной сбросило под колеса.

Услышав этот рассказ, Римма закричала:

– Она врет! Нинка Юру столкнула под электровоз. Убила его!

– Она ходила к нам, ела, пила, слушала, как я ее «любимой доченькой» называл, и молчала, что с Юркой живет, – ахнул Наум. – Осуждала его, называла предателем… а сама… не ожидал от девочки такого…

– Они жили как муж с женой, с Юрой… они… Господи, – шептала Руфина Григорьевна, – боже… только не это…

– Нинка точно убийца, – неистовствовала Римма, – я уверена.

– Нужны факты, доказательства, мотив преступления, – пояснил следователь, – пока все выглядит как несчастный случай.

– Нет, это она моего брата убила! – вопила Римма. – Папа! Я все сделаю, чтобы Нинку расстреляли за смерть Юры.

Алисия посмотрела на спящую Римму.

– Она отца очень любила, а тот из-за глупых подозрений дочь от себя оттолкнул. Охо-хо! Ужасная у нас неделя случилась. Страстная седмица Ровиных. Через день после похорон Юры Римма принесла Науму альбом со словами:

– Папа, Нина вовсе не гениальна, не переживай из-за ее предательства. Вот, посмотри.

Художник взял тетрадь, а там не рисунки, а текст.

Римма продолжала:

– Ты прав, у меня таланта в руках нет, но он есть в голове. Здесь описаны картины, которые я могла бы создать, если бы руки кистью владели. Смотри. «На серо-розовом фоне бегут бледно-желтые собакосвиньи, козолисы и другие мутанты, гонятся за обнаженным мужчиной, который наполовину превратился в зверя». Это сюжет для полотна, который я назвала «Праздник бесов». Полистай. Все Нинины работы придуманы мной. Она знала, что я альбом с записями веду, сфотографировала его и давай картины малевать. В отличие от меня Нина свободно кистями-карандашами владеет, но ни фантазией, ни оригинальным мышлением, тем, из-за чего ее все нахваливают, никогда не обладала.

Алисия поежилась.

– Я сразу вспомнила картину Муркиной «Торжество бесов». Там жуткие несуществующие животные, составленные из разных зверей, бежали за уродливым мужиком, у которого одна нога была волчья, а правая рука напоминала куриную лапу. Брр! Это полотно купил какой-то американский музей за невероятную сумму. Альбом Риммы поражал толщиной, в нем была тьма сюжетов, а еще неумелые зарисовки, иллюстрирующие их. Римма работала не месяц и не год, а намного дольше. Тексты написаны разными ручками. Похоже, дочь Наума не обманывала, генератор идей она, Нина лишь исполнитель. Вот это кавардак! Конечно, картину надо хорошо и правильно нарисовать. Но это сумеет любой выпускник художественного училища. Вон их сколько в парках сидит летом, портреты малюют. Вроде отлично сделано, но за душу не берет, потому что работа сродни фото. Главное ведь сюжет. Нину на Западе называют «Юный Босх», а я в свое время видела какой-то иностранный журнал у Наума, хозяин мне заголовок перевел «Муркина. Загадочный коктейль из Босха, Пикассо и лаптей». Муркину в первую очередь ценили за беспредельный полет фантазии. То она рисовала человекомонстров, то какие-то перетекающие друг в друга геометрические фигуры, то вдруг деревенский умиротворяющий пейзаж в стиле передвижников.