Дикарь - Дмитрий Сергеевич Мануйлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трюк с выбросом стихийной силы снова сработал. Не так удачно, как в первый раз, однако вместо того, чтобы быть сметенным с пути металлического гладиатора, Игорь встретил щит собственной атакой. Вспышка оттолкнула Глазунова и Лазарева в разные стороны, однако оба смогли удержаться на ногах.
Игорь с разочарованием отметил, что на этот раз удар с использованием элемента проявил себя гораздо хуже. Прошлая атака уничтожила почти половину шлема противника, одновременно отбросив его на несколько метров назад. Но сейчас Михаил Сергеевич был готов и принял удар на взявшийся из ниоткуда щит, на котором не было заметно никаких повреждений. Становилось очевидно, что контроль над стихией Глазунова намного превосходил возможности Игоря. Создание доспеха ещё можно было понять, хотя броня Михаила Сергеевича значительно отличалась от того, что было у остальных металлистов отдела. Но вот использование щита было недоступно никому на ступени ученика. Те навыки, которые демонстрировал Глазунов, соответствовали полноценному магу, если не старшему магу, и это было довольно странно: слишком большие силы для дикаря. Элементаль такой мощи легко мог заинтересовать большинство Домов, поэтому нахождение Михаила Сергеевича в СЗГ было чем-то, выходящим из ряда вон.
На фоне продемонстрированных Глазуновым возможностей стало понятно, что стихийные способности Игоря не выдерживают с ними никакого сравнения. У него изначально не было шансов на победу: слишком большая пропасть разделяла новичка, едва способного пользоваться собственными силами, и опытного элементаля, отточившим свои навыки до ступени как минимум мага. Поэтому Михаил Сергеевич и чувствовал себя так свободно, выходя в круг. Он был уверен в своих силах и сейчас просто тестировал Игоря.
И именно поэтому Игорь категорически не желал сдаваться.
Едва восстановив равновесие, он вновь приблизился к сопернику, перехватывая инициативу. Глазунов отступал, избегая полыхающих лавой кулаков и лишь изредка огрызаясь точными лоу-киками на дальней дистанции. Игорь стойко терпел, стараясь не отпускать оппонента: если ему удастся оторваться, преимущество целиком окажется на стороне более высокого противника, способного на неудобном для Игоря расстоянии наносить болезненные удары ногами. Поединок превратился в соревнование за дистанцию: вблизи Игорь имел хоть и небольшие, но всё-таки реальные шансы достать Михаила Сергеевича, однако стоило им отдалиться друг от друга, как Глазунов безраздельно завладеет инициативой. Игорь просто не сможет к нему снова подобраться — уже сейчас он чувствовал, насколько хуже стали слушаться мышцы ног, отбитые профессиональными ударами элементаля.
Поединок, начинавшийся как техничное противостояние профессионалов, приобрёл черты схватки двух зверей. Михаил Сергеевич, по всей видимости, не выдержав напора, начал яростно отвечать, при любой возможности атакуя Игоря кулаками и локтями. Несмотря на жёсткие блоки, несколько чувствительных ударов Игорь всё-таки пропустил, и теперь кровь из лопнувших губ заполняла рот солоноватым привкусом железа. Однако этого было недостаточно, чтобы остановить Лазарева: на каждый пропущенный удар он отвечал двумя своими. Если бы не невероятно крепкий доспех, Михаилу Сергеевичу пришлось бы тяжело. Только вот доспех оставался на месте, защищая своего хозяина от любых повреждений.
В какой-то момент показалось, что удача улыбнулась молодому элементалю: закрываясь от непрекращающихся ударов, Глазунов опустил руку, тем самым открыв нижнюю часть своего лица с той стороны, где у него исчезла половина шлема. Изначальная недооценка Игоря сыграла с ним злую шутку: пропущенный удар не прошёл бесследно, и теперь доспех был сильно повреждён, заставляя Михаила Сергеевича уделять много внимания защите открывшегося участка тела. Игорь долго ждал, когда противник допустит ошибку, и как только это произошло, тут же воспользовался моментом.
Задумка была проста: сделав шаг в сторону и наклонившись, отвлекая соперника, Игорь собирался нанести мощный удар с выбросом стихии в ничем не защищённую половину головы Глазунова. Каким бы сильным ни был контроль над стихией и насколько бы крепким не оказался его доспех, вряд ли Михаил Сергеевич смог бы выдержать прямое попадание в открытое лицо. И лишь шагнув вперёд, вкладывая все силы в последнюю атаку, Игорь увидел торжествующий блеск в прикрытых шлемом глазах Михаила Сергеевича и понял: ошибку допустил он сам.
Опорная нога, принявшая на себя столько ударов, подогнулась, не выдержав веса Игоря, и он потерял равновесие. Уже падая лицом вперёд, прямо на несущийся навстречу бронзовый кулак Глазунова, Игорь понял, что тоже недооценил силы противника. Ну или переоценил свои. А может, сделал одновременно и то, и другое.
Ему показалось, что в голове новогодним фейерверком что-то взорвалось, в следующий миг наступила темнота.
Интерлюдия
На многих работах принято задерживаться допоздна.
По никому не понятным причинам, зачастую начальникам некоторых организаций было жизненно необходимо, чтобы их сотрудники оставались на рабочем месте как можно дольше. Не так важна личная продуктивность, количество выполненных задач или реальная нужда в переработке, когда отсрочка в делах недопустима или попросту невозможна. Как, например, у полицейского, задерживающего опасного преступника. Или у проводящего сложную операцию на сердце хирурга. Причина могла быть любой, вплоть до составления никому не нужному отчёта или изучения должностной инструкции в тысячный раз. Главное — цель. Не уходить вовремя, делая вид, будто горишь работой, когда на самом деле она тебя сжигает.
Причём те, кто не хотел поддерживать это движение, нередко сталкивались с непониманием коллег и неодобрением начальства, что в конечном итоге приводило к недружелюбной обстановке в коллективе, зависанию на одной должности без возможности роста, отсутствию повышения зарплаты… В общем, ничего удивительного, что такие люди в итоге увольнялись. Культ задержек на работе был деструктивен по своей природе.
Именно поэтому Мерцалов его сторонником никогда и не был.
Однако в последнюю неделю он постоянно засиживался в своём кабинете допоздна. Руководство больницы было не при чём: частная клиника ценила хороших специалистов, а Илья Русланович был слишком высококлассным и востребованным врачом, чтобы терпеть хотя бы какое-то давление со стороны начальства. Поэтому обычно он уходил с работы вовремя, точно соблюдая условия трудового договора и не позволяя своей деятельности отнимать время у личной жизни. Однако вот уже несколько дней подряд он изменял этому правилу. И всё потому, что неожиданно появилось дело, ради которого он с удовольствием подолгу оставался на рабочем месте.
Всем случаям задержки Илья был обязан своему хобби по изучению генов дикарей.
