Дикарь - Дмитрий Сергеевич Мануйлов

Дмитрий Мануйлов

Элементали. Том 1. Дикарь

Пролог

Мужчину, неожиданно распахнувшего входную дверь, никто в гости не звал.

Более того — по здравому рассуждению выходило, что для Семьи, проживающей в этом доме, он был самым нежеланным посетителем, которого только можно было представить.

И тем не менее он пришёл. Причём — с сопровождением. Хотя для задуманного было бы вполне достаточно его одного.

Услышав звук открываемой двери, в коридор вышел зрелый сухощавый мужчина с военной выправкой и аккуратно постриженными седеющими волосами. Тот, кто вошёл в дом, слышал о нём: говорили, что сердобольная Семья приняла к себе дикаря, одарённого схожей с ними стихией. Это не имело большого значения. Кем бы он ни был, живым отсюда сегодня никто не уйдёт.

В серых глазах бывшего военного мелькнуло узнавание, тут же сменившееся пониманием, а затем — обречённостью. Впрочем, это не заставило его отступить: он широко расставил руки, преграждая дорогу ночным посетителям, и громогласно гаркнул, так, чтобы его голос услышали все жители дома:

— Тревога! Все, убегайте, скорее!

Сверху раздался какой-то шум. Стук дверей, грохот передвигаемой мебели, какие-то выкрики — похоже, местные жители пытались забаррикадировать второй этаж.

Предводитель непрошенных гостей чуть улыбнулся. Дом был оцеплён его людьми, и трепыхания обречённой Семьи не имели никакого смысла. Они давно подписали себе смертный приговор.

За спиной седеющего мужчины выросла земляная стена, за считанные секунды перекрывшая проход вглубь дома. Такая защита смогла бы остановить многих, однако для элементаля, достигшего ступени Повелителя, она была не прочнее листа бумаги.

Гость едва заметно топнул ногой, и по полу пробежала тонкая полоска огня, ядовитой змеёй впившаяся в ступню защитника дома. Он дико закричал: пламя, мерцающее белыми всплохами, вгрызалось в его ногу, причиняя неимоверную боль.

Словно не замечая мук своей жертвы, элементаль небрежным движением мускулистой руки отправил в земляную стену огненный сгусток, размером не превышающий кулак. Взрыв, возникший от столкновения стихий, растрепал редеющую светло-русую шевелюру мужчины. Что ни говори, он и сам уже не был молод.

Когда пыль осела, проход оказался свободен.

— Идём, — коротко произнёс элементаль, даже не оглядываясь, чтобы проверить, идут за ним люди или нет. Знал, что идут.

— Добить его? — раздался вопрос из-за спины.

Мужчина незаметно вздохнул. При всех его несомненных талантах, его взрослый сын обладал одним серьёзным пороком, а именно — был слишком мягок. Повернув голову, он всё-таки снизошёл до ответа:

— Нет нужды. Ты ведь и сам знаешь, как действует пожирающее пламя.

Павел сглотнул. Да, он знал, что пожирающее пламя ну успокоится, пока не уничтожит всю плоть, до которой сможет добраться. Знал он так же и то, что единственный способ спастись — это избавиться от той части тела, на которую попал огонь. И знал, что горение в этом пламени причиняет такую боль, что попавший под его действие человек не способен сделать что-то сам, сходя с ума от всепоглощающей агонии.

На первом этаже находилось не так много комнат — всего лишь одна небольшая спальня, кухня, столовая и широкая гостиная. Что ни говори, проживающая тут Семья жила весьма скромно. Коридор заканчивался двумя лестницами, ведущими на второй этаж.

— Разделимся.

Часть сопровождающих бросилась следом за своим предводителем, направившимся к ближайшей лестнице. Павел поднялся по другой, расположенной в небольшом отдалении. С ним пошёл лишь один человек — рунист, постоянно находящийся возле его отца последние несколько лет. Если подумать, на памяти Павла это был первый случай, когда он не последовал за Главой Дома.

Послышался шум. Павел ускорился, перепрыгивая через ступеньки, словно подросток, а не солидный мужчина за тридцать. Стоило ему подняться наверх, как перед его глазами раскинулась картина, которую он запомнил на всю жизнь.

Повсюду были разбросаны обуглившиеся куски дорогой мебели. Шкафы и комоды, которые совсем недавно можно было принять за подлинные произведения искусства, сейчас представляли собой жалкое зрелище. Рядом лежало перевернутое массивное кресло с горелым пятном в мягкой обивке… Разумеется, никакая мебель в мире не могла удержать напора огненных элементалей. Но больше всего досталось не ей.

Коридор второго этажа был переполнен трупами. На ковре, зияющем десятками обгорелых проплешин, изломанными куклами валялось больше десяти мёртвых тел. По этажу распространялся едкий запах палёной плоти, неприятно бьющий в ноздри. Павел поморщился, стараясь дышать через раз. По крайней мере, они умерли быстро.

Некоторые из людей были ему знакомы. В самом начале лежало тело Главы Семьи, немолодого лысого мужчины ступени Старшего мага. Половина его головы исчезла, оставив после себя лишь огромный ожог. Даже после смерти каменный доспех с тела старика никуда не исчез, придавая ему сходство с героически погибшим рыцарем. Забыв о резком запахе, Павел глубоко вздохнул. Несмотря на одинаковый ранг, он сомневался, что смог бы справиться с Главой Семьи в прямом столкновении. Но соперничать с его отцом старик, конечно же, не мог.

Как не мог это сделать и его сын, Константин, из-за действий которого и произошла сегодняшняя бойня.

Его тело оказалось совсем неподалёку. Похоже, он прибежал на помощь отцу, а потому погиб в числе первых, кто оказался на пути сильнейшего огненного элементаля современности. Рядом с телом Константина была рассыпана полупрозрачная каменная крошка от разрушившегося нагрудника. В рёбрах зияла неровная дыра. Похоже, отец решил, что это символично — забрать сердце у того, кто сделал то же самое с членом их семьи. Павел поджал губы. Забрать сердце можно было по-разному.

Одна из дверей по правую сторону была распахнута настежь. Недолго думая, Павел вошёл туда. Рунист, почему-то раздражённо цокнув, всё же проследовал за ним.

В небольшой спальне было тесно от набившегося туда количества людей. Пожалуй, в этом помещении с комфортом могли расположиться лишь двое, но один из них с развороченной грудиной лежал в коридоре и уже никогда не сможет зайти сюда вновь. А вторая… Вторую тоже скоро заберут.

Ангелина находилась в углу спальни, прижимая руку к стремительно опухающей щеке. Павел ей не завидовал: знал, сколь тяжёлой может быть рука отца, когда он зол. А сейчас он был по-настоящему в ярости.