Вирусократия - Владимир Давыдов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Масс-медиа Леонид Вазгенович не любил в силу своего характера, хотя прекрасно осознавал их значимость в современной жизни. Наверное, именно это огромное влияние, как он считал, во многом пустого звука и цветной картинки и было ему не по душе. Сейчас же «презренные» СМИшники являлись частью системы, всячески пытающейся победить в борьбе с вирусно-бактериально-грибковой пандемией, и частью весьма важной. С этим приходилось считаться.
Небольшой конвой проезжал по улицам, удаляясь от центра города. За происходящим вокруг пассажиры БТРа могли следить с помощью установленных на броне камер видеонаблюдения.
Кое-где встречались сгоревшие автомобили. Многие витрины магазинов были разбиты, а сами магазины разграблены или эвакуированы. Улицы выглядели так, будто на них какое-то время шли бои, а в настоящий момент они были практически пустынны. Изредка встречались охраняемые военными бригады медиков. Разумеется, все были в защитных костюмах высшей биозащиты и выполняли свою работу, оставаясь всегда начеку.
Немало уже случалось инцидентов, когда горожане, объединившись в банды, накидывались на выполнявших свой долг на улицах города работников санитарных бригад, чтобы обзавестись наилучшими средствами защиты, снаряжением и медикаментами. После нескольких стычек такого характера военным был отдан приказ открывать огонь на поражение по всем, кто попытается без разрешения приблизиться к санитарным бригадам. Пока этого оказалось достаточно, чтобы охладить пыл большинства мародёров. Но сколько продлится это «пока», предсказать не брался никто.
Чтобы удержать порядок, пришлось ужесточить наказания за прочие нарушения закона. Ошалевшую от страха молодёжь, которая устроила массовые беспорядки, кое-где сопровождавшиеся актами насилия, в том числе и сексуального характера, пришлось в прямом смысле слова охладить ледяной водой из пожарных шлангов, а затем под угрозой применения оружия направить в специальный лагерь, где большинство задержанных так «перевоспитали», что те зареклись попадать в это место снова. И почти с радостью соглашались «замаливать» свои грехи, помогая в работе штаба гражданской обороны. Они грузили ящики, драили помещения и выполняли другие работы на территории лагеря, который был не только воспитательным, но и в основном перевалочным для многих товаров, завозимых в блокированный город извне. Трудно сказать точно, что повлияло на взгляды молодых людей – психологи-воспитатели или же участие в общем деле – но многие ребята и девчата предпочли остаться и продолжили помогать и после того, как истек срок их принудительного поселения. Конечно, можно было посмотреть на это и с другой стороны – в лагере всех кормили и обеспечивали необходимым. К тому же лагерь являлся довольно безопасным местом, где можно было продержаться намного дольше, чем на одичавших улицах города.
Глава администрации области проявил немалую находчивость и твёрдость, чтобы обеспечить порядок не только на улицах, но и удержать его в головах людей. Хотя, как заметил Леонид Вазгенович, паника всё равно нарастала. Пока ещё медленно, но, увы, неотвратимо.
Вскоре конвой достиг одного из крупных магазинов, где под присмотром военных велась торговля продуктами питания, моющими средствами, хозтоварами и прочими предметами, ставшими теперь не просто, а жизненно необходимыми.
– Ещё несколько дней назад, – ткнув пальцем в монитор, начал Николаев, – у нас были большие сложности с наведением порядка в торговых зонах. Сами-то магазины трогать никто не решался – охрану мы организовали надёжную, но участились грабежи горожан, возвращавшихся с продуктами домой. Долгое время не знали, что делать.
– И как же удалось решить проблему? – Леонид Вазгенович вытер пот со лба. В БТР ему было довольно душно, но держался он бодро.
– Выставили на улицах мобильные наблюдательные посты и с помощью общественного транспорта организовали новые охраняемые маршруты, чтобы подвозить людей ближе к их домам. По большому счёту это сработало. Сами понимаете, стопроцентной безопасности для каждого горожанина в такой ситуации мы обеспечить не в состоянии. Глава, конечно, отдал распоряжение применять оружие, открывать огонь на поражение при необходимости пресечь разбои и грабежи, но мы стараемся до этого не доводить.
– Боитесь брать на себя ответственность? – хитро сверкнул глазами Мартиросян.
– Больше боюсь за своих солдат, которым может понравиться обладание правом убивать людей без разбора, – хмуро ответил генерал. – Не хочу, чтобы они становились головорезами в форме. Мне с подобным сталкиваться уже приходилось. И не понравилось!
Леонид Вазгенович ничего не ответил и развивать эту тему дальше не стал. По интонации собеседника он отчётливо понял, что говорить об этом нелегко. За плечами Николаева были Чечня и другие горячие точки. Да и нечего сейчас было вспоминать прошлое, когда настоящее грозило бедой небывалых масштабов. И сам он – руководитель федерального медико-биологического агентства (ФМБА) России Леонид Вазгенович Мартиросян – оказался сейчас одной из центральных фигур, на плечи которых выпало бремя ответственности за то, смогут ли люди – все без исключения – справиться с ней.
Япония. Осака
На улицах было довольно пустынно. Шёл холодный, мелкий, но частый дождик. Он постоянно моросил уже несколько дней, изредка прекращаясь лишь на час или два.
Умори Сагано около часа стоял на тротуаре и весь продрог. Через дорогу перед ним возвышалось здание штаб-квартиры корпорации Keyence, работе в которой он посвятил долгую и лучшую часть своей жизни. Теперь эта эра закончилась.
Несколько месяцев назад Keyence уволила порядка четырёх сотен старых работников, чтобы, как считало руководство корпорации, освободить место для новых перспективных кадров.
Будучи воспитанным отцом в рамках старых самурайских традиций, Умори всегда был предан компании, кропотливо трудился и достойно нёс свою службу. Keyence была ему очень дорога. А после того, как трагический случай в метро отнял у него любимых жену и сына, фирма стала для Умори практически семьей.
На входе в штаб-квартиру корпорации был выставлен аммонит возрастом 350 миллионов лет, в коридорах расположились и другие реликты как олицетворение девиза компании: всегда стремись ввысь или станешь таким же окаменевшим прошлым.
И сейчас Сагано чувствовал себя как раз этаким окаменевшим динозавром. Ведь он потерял не только работу. За короткий срок он лишился квартиры и прочего имущества. Хотя об этом он вовсе не горевал.
Поначалу Умори хотел умереть, покончить с собой. Но «харакири» он сделать не решился, став бездомным престарелым бродягой, у которого больше не было хозяина и не было цели. Он блуждал по охваченному страшной болезнью городу. Городу, который преобразился до неузнаваемости. Улицы опустели. Везде разъезжали военно-медицинские патрули. Комендантский час и прежде всего огромная смертность загоняли людей поглубже в
