По воле судьбы. Без права на спасение - Андрей Аленин

казалось прибывает в каком-то ступоре. Она с безразличием взирала на мёртвого человека, будто каждую ночь ей приходится смотреть на мертвецов, валяющихся на животе в луже собственной крови, чёрной в лунном свете.

— В печень попал. — Констатировал Тадж.

Ему никогда раньше не приходилось убивать людей, только Веросса, и то лишь один раз, когда они попали в засаду эльфов из враждебного племени. В секунду удара он не думал об этом, а когда осознал, то встревожился, но постарался скрыть свои чувства, вытер лезвие об одежду убитого, убрал кинжал в ножны, и взглянул на остальных. Стоило признать, что ощущал он себя гораздо лучше, чем пару часов назад. Адреналин наполнил тело юноши бодростью и готовностью к действиям. В голове прояснилось, голос звучал уже без хрипоты, а сталь, омытая в крови врага, предавала уверенности в себе. Этот странный человек в коричневом костюме из грубой замши, оказался крепким орешком. Не составило труда нанести ему смертельный удар, но это утихомирило его далеко не сразу. Капралу повезло, наруч смягчил неловкий удар. Командир патруля положил руку на перевязь и первым нарушил молчание:

— Там остались мои сослуживцы! Я был за них в ответе и не смог уберечь. — Похоже произошедшее в гостинице отрезвило капрала. Взрослый мужчина стоял, опустив голову словно нашкодивший ребёнок и выплёвывал слова. Было видно, как его переполняет ненависть к самому себе. — Я должен быть там с ними, а вместо этого сбежал как трус. Поддался гордыне. Из-за меня они мертвы. Я не послушал вас, повёл себя, как… Я не достоин быть воином…

— Это не так! — Тадж резко оборвал речь стражника и сурово воззрился на него.

Сержант поднял голову и недоумённо посмотрел на юношу, который продолжил:

— Ошибаются все, в том числе и я, когда не стал отговаривать тебя. Принимать решения не сложно, особенно, когда ты пьян, уж я-то знаю. Сложно потом отвечать за последствия. Трус бы побоялся соваться к убийце асур, и тем более не взваливал на себя ответственность за содеянное. Твои воины защищали себя и пали смертью храбрых. В той ситуации ты ничего бы не изменил, только сложил голову, как и остальные. Не думаю, что твои сослуживцы хотели бы этого. Думаю, они хотели, чтобы ты спасся и смог отомстить. Доложи командиру о том, что здесь происходит, пусть приведёт побольше людей. Если ты и сбежал, то только для этого. Те, кто засел в гостинице, грабители и убийцы, они не должны сбежать, а твои люди не должны умирать напрасно!

Голос его звучал как молот кующий сталь, стоит придать ей форму и остудить, и она выдержит любой удар. Тадж сам не ожидал от себя такого напора, даже Ханна оторвалась от созерцания покойника и подозрительно посмотрела на него, приподняв одну бровь. На капрала это подействовало, вид его стал более уверенный:

— Ты прав Тадж, я доложу сержанту. Позвольте узнать, что будете делать вы?

— Кто-то должен проследить за гостиницей если они уйдут, мы можем потерять их, а они попытаются как можно скорей покинуть город. Нельзя медлить сержант, бегите скорее! На последних словах он повысил голос. Капрал кивнул, развернулся и бегом направился по улице под уклон. Тадж обратился к Ханне:

— Пойдём обратно, мы не должны их упустить. — Он взял её за руки и потянул, но она не поддалась. Зеленые, изумрудные глаза смотрели в карие глаза юноши, а проникновенный взгляд, прозревал глубже, в само сознание, в мысли, в душу.

— Почему ты со мной? — Тадж опешил. Если его слова звучали твёрдо, как кузнечный молот, то её вопрос прозвучал как молоток, вбивающий гвоздь в крышку гроба. Он стоял и слушал, как Ханна забивает гвозди в свой гроб. — Почему ты помогаешь мне? У тебя впереди будущее, а ты остаешься со мной в прошлом, почему?! У тебя скоро свадьба, будет семья, дети! — Слёзы потекли из её глаз мелкими ручейками, а она продолжала, отстраняясь от юноши. — Я потерла всё, я уже мертва, меня уже нет, а ты здесь, почему!?

— Прекрати! — Его громкий окрик оборвал её тираду. — А как я должен поступать? Развернуться и уйти по-твоему?! Нет, я делаю то, что считаю правильным. Сегодня, после… твоего удара, — глаза его на миг сощурились, — я хотел прийти и сказать тебе, что, если ты не дашь ответ через три дня, я женюсь на Манджуле. — У Ханны расширились глаза, но юноша не дал ей перебить себя. — Не надо. Ты тоже должна понять, что так и не дала ответа, а я не могу опозорить семью оставшись вообще без невесты. Я хотел сказать другое. Ты знаешь, что я только родился охотником, но внутри я другой. Я всегда мечтал стать воином, великим героем, Раджпутом, оберегающим людей от зла. И именно это я и считаю правильным сейчас. Я должен оберегать тебя, у нас осталось всего три дня побыть вместе. Я не понимаю каково тебе сейчас, но уверен, что тебе страшно и одиноко и я не брошу тебя. Не из жалости, а потому, что ты этого заслуживаешь. И я не позволю тебе умереть раньше! Ты ещё не мертва, пока я с тобой ты будешь жить! Пусть я не в силах вылечить тебя, но я останусь с тобой и верну то, что у тебя украли! Я не женюсь, пока не отомщу за тебя. — Он молчал несколько секунд, а Ханна стояла напротив и не находила слов. — Это самое малое, что я могу сделать для тебя. Я полюбил пламя твоей души, и оно заставило воспылать моё сердце, только с тобой я был по-настоящему счастлив.

Он замолчал и воцарилась неловкая пауза. Ханна неопределённо глядела на него, и недолго думая, юноша подошёл и страстно поцеловал её. И она не отстранилась, а утонула в его объятиях. Это продолжалось несколько ударов сердца, а за тем девушка первой отстранилась от него.

— Я… я благодарна тебе Тадж, но я прошу, не надо рисковать собой ради меня. Это всё становиться опасным.

— Опасным? Сюда сейчас сбегутся солдаты и асуры, этих гадов обложат по полной, сложно будет уцелеть. — Он усмехнулся, но Ханна не оценила шутки.

— Наверно так думали те патрульные, которые были живы ещё несколько минут назад, и асуры вряд ли собирались умирать сегодня, но они все выполняли свой долг и все теперь мертвы. Пойми, сегодня я была сломлена, когда решила, что потеряла всё, но теперь я поняла, что это не так, теперь я поняла, что у меня есть ты. Больше у меня ничего и никого