Незавершенное дело Элизабет Д. - Николь Бернье

Когда Крис только упомянул Юго-Восточную Азию, Кейт даже вздрогнула. Он был там несколько раз, но не в последние годы. Она знала, что происходит в регионе. Знала так же хорошо, как и все, кто следил за текущими событиями. В новостных выпусках на картах вспыхивали красным города, где обнаруживались террористические ячейки и тренировочные лагеря. Когда Кейт выразила обеспокоенность мужу – мимоходом, без нажима, – он заверил ее, что там, куда его посылают, обстановка спокойная.

Беспокоиться – естественно. Но Кейт также знала, что за последний год перестала быть наивной и начала реагировать на все как обычная женщина – в сходных, напряженных обстоятельствах. Она видела Криса на городских площадях и рынках, местах, выбираемых отчаянными, движимыми ненавистью людьми для совершения кровавых дел. Что, если он окажется в неподходящем месте в неподходящее время? Взрыв, дым, крики и молитвы… Потом найдут отброшенный к тротуару бумажник, клочки паспорта, обгоревшие по углам фотографии детей.

Кейт встала, вышла и поднялась наверх. Сундучок стоял на полу, в центре чердака, молчаливый укор ее беззаботности. Зачем было класть ключ в кошелек? Она опустилась на корточки и осмотрела потемневший от времени замок. Классическое отверстие, маленькая круглая скважина с крохотным зубцом внизу.

Кейт спустилась, рассчитывая найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве замены ключу. Заколка для волос, скрепка для бумаг, пилочка для ногтей. Она опробовала все. Безуспешно. Мешал зубец, не позволявший просунуть отмычку в замочную щель. На столике Криса, вместе с мелочью, валялся ключ от ящика с инструментами, но он был слишком толстый. Там же стояла фотография в рамке – сама Кейт, смеющаяся в студии над опрокинутым суфле, – которую Крис, уезжая по делам, всегда брал с собой. Почему же не взял в этот раз? Означает ли это что-нибудь?

Она снова отправилась наверх. Если местный слесарь не поможет, придется поискать какую-нибудь компанию, занимающуюся изготовлением замков и ключей. Мысль мелькнула, но Кейт тут же ее отбросила – этот вариант требовал времени и терпения, которых у нее не было. В конце концов, замок можно просто взломать.

Она присела на корточки и выглянула в чердачное окошко. В раме, между стеклами, лежала тетрадь с улыбающейся на солнце Элизабет. Другая тетрадь, в полоску, лежала на шезлонге.

Сетчатая дверь глухо захлопнулась за спиной.

– Это я, – объявила Кейт, ставя сумку на пол за прилавком.

– Самое время, – донесся из-за занавески голос Макса. – Знаешь, сколько пирогов нам надо приготовить для вечеринки?

Кейт налила себе кофе и подошла к окну, из которого открывался вид на боковой дворик. За самым большим столиком трое мужчин пили кофе с пончиками; рядом, на скамейке, стояли их туфли для гольфа.

– Ребята из Голливуда, – понизил голос Макс. – Заказали пирожков вдвое больше, чем надо, а потом – вот же наглецы! – предложили вернуть лишнее.

У одного из мужчин зазвонил сотовый. Он посмотрел на телефон, состроил гримасу и, не отвечая, нажал кнопку сброса, отодвинул телефон и откинулся на спинку стула.

– Ну нет, не думаю. Только не сейчас.

Его приятель рассмеялся, а Кейт едва сдержалась, чтобы не выйти и не сказать ему: «Возьми же этот чертов телефон и ответь, ты ведь не знаешь, зачем кто-то звонит». Она отвернулась от окна и, отведя штору, прошла в кухню.

– Извини, что опоздала. Пришлось искать няню. Крис улетел в Камбоджу. – Кейт взяла фартук из сложенной на полке стопки.

– В Камбоджу? Зачем?

– Посмотреть какой-то экзотический отель.

– Экзотический отель. Ну да, конечно, – горько усмехнулся Макс.

Кейт взглянула на него с прищуром. Он стоял наполовину в холодильной камере, перебирая ингредиенты. Но Макс просто устал и, конечно, не мог иметь что-то против ее мужа.

– Что слышно от Уильяма? – спросила она, надевая фартук и завязывая за спиной шнурки. – Есть новости? Как он там?

Макс молча, словно и не слышал, обошел разделочный стол, собирая утварь.

– Нет, – сказал он наконец. – И, думаю, их уже не будет.

– Но ведь ты можешь что-то сделать. Предпринять какие-то юридические шаги.

Макс протянул ей взбивалку и резиновую лопатку.

– Не так-то это легко. – Он легонько постучал лопаткой по столу. – В этом направлении я ничего предпринимать не стану.

Кейт хотела сказать, что, вообще-то, Уильям никогда ей особенно не нравился, но толку от такого рода заявления после всего случившегося было бы мало. Весной, когда Макс позвонил и впервые поделился с ней новостью, она примерно так и сказала, но, наверно, опоздала на несколько лет. Предупредить друга следовало раньше, когда она впервые ощутила идущий от Уильяма холодок, его ревность, неприветливость к старым друзьям Макса. Тогда ей просто не хватило смелости. Как, впрочем, и прошлым летом, в тот вечер, на обеде. Она вышла из-за стола и, свернув за угол, к дамской комнате, увидела Уильяма, с откровенной развязностью разговаривавшего с официантом. Эта поза, это выражение… Она и прежде понимала, что Уильям не пара Максу, но в тот вечер подозрения превратились в уверенность. То, как он отвернулся от официанта, – с чувственной томностью, с поворотом бедер и только потом головы – подтвердило ее худшие опасения. Он заметил ее и проскользнул мимо, опустив глаза, как шкодливый кот. Но и тогда она ничего не сказала Максу – а вдруг ошиблась?

Отбирая ингредиенты для глазури, Макс передал сливочный сыр и негромко откашлялся.

– Я решил продать дом.

Кейт вскинула голову. Этому дому отдано столько лет – дизайн, строительство. Книжные стеллажи, вид на море…

– О нет…

Он покачал головой.

– Это всего лишь дом.

Но, конечно, Макс имел в виду другое – пекарня важнее.

Кейт повернулась к нему, но он смотрел в сторону. Она провела по его руке указательным пальцем.

– Мне очень жаль. Когда?

– В ближайшие недели. Сейчас здесь много отдыхающих, постараюсь воспользоваться моментом.

Кейт открыла упаковку со сливочным сыром.

– Позволь сказать, я рада, что ты оставляешь за собой пекарню. Это твое. Не могу представить ее в чьих-то руках.

Макс помолчал, потом насыпал муку в миску. Над белой горкой поднялось легкое облачко. Она взглянула на него исподтишка и увидела влажный блеск в глазах.

– У тебя уже есть риелтор? Может быть, нужна какая-то помощь?

Он улыбнулся и смущенно закашлялся от накативших чувств.

– Что? – притворно обиделась Кейт. – Я продавала дома. У меня глаз на стиль.

Макс скользнул взглядом по ее бесформенной футболке и мешковатым шортам с накладными карманами.

– Конечно, дорогая, – примирительным тоном, словно разговаривая с ребенком, сказал он. – Конечно, у тебя глаз на стиль.

Она выстрелила кусочком сыра, а Макс снял его с воротника ногтем и бросил в миску.

Они стояли друг против друга, по обе стороны деревянного стола, работали слаженно и почти автоматически, смешивая муку, соль и сахар, разделяя тесто на комочки и смазывая их маслом.

В какой-то момент Макс посмотрел на нее и тут же взглянул снова.

– У тебя глаза красные. Что такое?

– Аллергия.

Макс вскинул брови.

– Аллергия? На что? Масло?

Кейт вздохнула.

– Все в порядке. Просто потеряла кошелек, вот и расстроилась. Думаю, его украли вчера на пляже. – Она бросила кусок сыра в другую миску и принялась разминать его ложкой.

На общем фоне потеря ключа не была чем-то таким уж значительным, но некоторые неудобства доставила. Чтение дневников уже вошло в привычку. Играя с детьми, Кейт снова и снова возвращалась мыслями к Элизабет. Почему она все же осталась с Дейвом и что в конце концов случилось? Накануне вечером, когда они потушили свет и пальцы мужа коснулись ее живота над резинкой трусиков, она вдруг вспомнила ту запись Элизабет, которая касалась ее бойфренда, преподавателя живописи, и ее тираду против верности.

– Хорошо, у тебя украли кошелек, – повторил Макс, недоумевая, почему относительная мелочь отозвалась у нее такими эмоциями. – Получишь новые права с лучшей фотографией, запомнишь новый номер кредитки для онлайновых покупок. Это ведь всего лишь кошелек.

– Не всего лишь кошелек. – Кейт зачерпнула муки, посыпала на стол и, разглаживая ее волнистыми движениями, рассказала о дневнике и потерянном ключе.

– То есть остальные тетрадки лежат в сундучке?

– Да. Последние. Одна или две.

Макс выложил тесто на муку и принялся раскатывать.

– Может быть, у мужа есть где-то второй ключ.

Кейт помяла шарик, смягчая его теплом ладоней, положила масло и снова раскатала. В том-то и дело, что обращаться к Дейву ей не хотелось.

– Ключ наверняка есть, – сказала она, обрабатывая тесто короткими, тугими тычками. – Но ситуация немного неловкая. Как, по-твоему, он относится к тому, что я читаю дневник? А теперь представь, что вдобавок к этому я еще скажу, что потеряла ключ.