Борьба: Возмездие в сумерках - Владимир Андерсон

— Этим господам можете всецело доверять. Они преданы Церкви и нашей Империи.

— Ну что ж, воля Ваша. Добавлю лишь, что разглашение этой информации непосвящённым лицам приравнивается к государственной измене. И, учитывая, что Вы настояли на их присутствии, то их неразглашение на Вашей ответственности. Вы принимаете такую ответственность, Ваше Святейшество?

— Разумеется, полковник. Я прекрасно знаю все правила. Говорите, о чём речь в Вашем послании?

Полковник раскрыл большую папку, в которой лежал один лист, тугой как пергамен, и зачитал его:

— По требованию суда СЧК группировки «Донецк-Макеевка», Вы, Ваше Святейшество, патриарх веры Жах вызываетесь как свидетель по делу о государственной измене митрополита Самоха и обязаны явиться в Луганск в течение 7 дней. Прошу принять это уведомление лично в руки.

— Да, конечно, давайте его сюда, сын мой, — спокойно сказал Неврох, в то время как Блух и Донхр уже несколько тряслись от удивления, и было видно, что им не по себе от услышанного.

Неврох принял из рук эсчекиста бумагу, разглядел её и положил себе на стол:

— Ну что ж, полковник… Полагаю мы не должны ставить под сомнение Вашу преданность на службе Империи?

Полковник несколько опешил, ему было совершенно непонятно, к чему может клонить патриарх после того, как получил столь неоднозначное для себя уведомление:

— Не должны, Ваше Святейшество. Я предан Империи.

— В таком случае Вы не будете отрицать, что руководитель Славянской колонны Закинхр нарушил устои нашей святой Церкви, а равно и нашей Империи, когда передал через Вас послание о том, что он лично куда более заслуживает того, чтобы быть патриархом. И что и сам Центральный Комитет Империи должен быть у него на побегушках. Вы не находите подобное заявление прямым посягательством как на духовную, так и на светскую власть в Империи?

Полковник глядел на него, потом на Блуха и Донхра, потом снова на него удивлёнными глазами:

— Что за?! Ваше Святейшество, я такого не говорил! Тот документ, который Вы держите в руках содержит уведомление о необходимости явки в луганский суд СЧК!

— Да что Вы? Сказали такое в присутствии двоих дворян-примов, а теперь будете утверждать обратно? — Неврох повернулся к брозу и министру, стоявших в полном изумлении от того, что происходит. — Сын мой Блух, Вы подтверждаете сказанное мной?

Блух стоял, не шелохнувшись, начиная понимать, с кем он имеет дело, но пути назад уже не было:

— Подтверждаю Ваши слова, Ваше Святейшество.

— А Вы, сын мой Донхр?

Донхр стоял более уверенно и в некоем роде даже более уравновешенный, чем когда они только зашли:

— Вы всё верно сказали, Вашей Святейшество.

— Да охуели вы тут что ли?! — закричал эсчекист на броза и министра в то время, когда патриарх уже нажимал какую-то кнопку на своём столе. Практически мгновенно в кабинет влетел десяток вооружённых послушников из буры негласного ресурса.

— Взять его, — скомандовал Неврох, указывая на полковника, и продолжил. — Сын мой, Чоринхр, Церковь жестоко карает ослушавшихся, но и легко прощает раскаявшихся. Особенно, если они помогают ей пресекать ересь и сохранять целостность духовной и светской власти Империи… Вы готовы свидетельствовать против изменника или будете упорствовать?

— Там же официальная бумага! — закричал Чоринхр. — В ней всё написано, с чем я пришёл! Все в управлении знают это. Сам шеф СЧК знает это! У вас не получится так нагло врать об этом!

— Вот эта бумага… — Неврох чуть приподнял не так давно переданный ему пергамен и положил обратно, немного разгладив. — Содержит в себе неправомерное требование сложить с себя полномочия, предать веру и Империю, путём присяги на верность какому-то сумасшедшему. И в ней это написано прямым текстом.

У Невроха был целый отдел под цифрой «2», который занимался изучением, распознанием и, что самое главное, подделыванием государственных бумаг разного уровня. Обычно там работали над созданием искусственных доказательств для самых отъявленных врагов веры Жах, когда надо было вколотить последний гвоздь в гроб их обвинения. Но это было, скорее исключением, в тех случаях, когда нельзя было отступать. Весь отдел мог несколько суток трудиться над одним документом, изготовляя его и изучая юридическое пространство вокруг него так, чтобы он лаконично в него вписался по датам, отчётам и порядковым номерам, создавая, по факту, целую отдельную реальность в государственном делопроизводстве. Качество было настолько высоко, что в имперской администрации несколько раз уволили чумов, в чьё ведение должны были попасть такие документы. Увольняли за то, что столь важный документ, как предполагали в администрации, был утерян или не учтён — настолько скрупулёзно Второй отдел подбирал все материалы и подделывал печати и подписи. И хотя документы подобного тому уровню, что принёс Чоринхр, ещё ни разу не формировались, Неврох не сомневался, что для столь важного дела, они уж не ударят в грязь лицом.

— Вы что все с ума сошли?! — закричал Чоринхр, пытаясь безуспешно вырваться из лап, сковавших его послушников. — Вас под суд всех отдать! Это расстрельное дело!!!

— Сын мой, вы просто запутались… Но это не беда. Как я уже сказал, мы принимаем в лоно Церкви раскаявшихся. — продолжил Неврох и обратился к своим послушникам. — Отведите полковника в его новую комнату. Я уверен, для начала ему необходимо всё хорошенько обдумать…

Полковник всё продолжал пытаться вырваться, пока его волокли к выходу, даже пинался ногами, но стоило двери захлопнуться, как он практически сразу замолчал — видимо, выведя его из помещения, послушники первым делом крепко вдарили ему по голове.

— Вы обещали мне освободить митрополита Самоха из лап этих гнусных воров и убийц. — обратился патриарх к всё продолжавшим ровно стоять дворян-примам.

— Мы это сделаем. — ответил Донхр. — Все сделаем всё, что обещали… Благословите только нас на это, Ваше Святейшество.

Неврох уже и забыл о такой мелочи. Точно, ведь они приехали к нему за этим. Получить благословение, чтобы вернуть святой Церкви утраченное влияние в Славянской колонне. Как же он мог про такое забыть… Ну не мудрено потерять голову, когда кругом столько добрых вестей: и удачное покушение на префекта с его приближающейся смертью, и фактическая присяга в верности со стороны светской власти целой колонны, и справедливое заточение этого убогого полковника, который станет теперь нашим новым свидетелем. Нет, всё же, когда создавали целый отдел, способный корректно и своевременно рисовать столь сложные государственные бумажки, наверно, не думали о том, что когда-то это сыграет такую роль.

Патриарх, полный новых сил, встал со своего стула и подошел к брозу и министру поближе. Он был выше их почти на голову, а мантия из фиолетового шелка