Интербеллум (СИ) - Лета Валерия

— Никто не узнает! — огрызнулась я и прикрыла глаза.

Альберт умел выводить из себя.

— Просто, — заговорила я уже мысленно, — сон.

Дальше мы шли в молчании. День клонился к вечеру. Нужно будет развести костер, поесть и попытаться уснуть. Так далеко не ступала нога человека, а если кто-то доходил, то живым не возвращался. Я скинула сумку возле поваленной сосны и села на толстую, крепкую ветку. Звери чувствовали во мне угрозу и держались на расстоянии. Я развела огонь и вытащила «картошку в мундире», сваренные в крутую яйца и кусок индейки.

Небо было беззвездным. Как там хозяин? Что сейчас происходит в гимназии? Я не связывалась с ним, как уехала. Я отгоняла мысли о нашем прощании. Мне хотелось верить, что воображение меня разыграло или же Евгений решил подшутить. За семь лет чего только он не учудил. Машинально палец провел по подбородку, где он коснулся. Ветки в костре громко треснулись и наваждение спало.

Я подкинула дров и прислонилась спиной к сосне. Ноги находились в тепле: в чистых, сухих носках. Мне требовался отдых, Альберт остался на страже. У меня никогда не возникали проблемы со сном, но после сна я боялась закрывать глаза. Я не признаюсь в этой слабости даже куду. Меня страшила вероятность увидеть лицо убийцы, но не потому, что я боялась смерти. Не желая об этом думать, я прикрыла глаза, позволяя организму уснуть.

Светило яркое холодное солнце, когда я проснулась. Костер давно погас. Облегченно потянувшись, я обвела взглядом все вокруг. Альберт, натянув тетиву, стоял в боевой готовности. Уловив момент пробуждения, он опустил лук.

— Сегодня тебе ничего не снилось.

— Знаю. Как давно взошло солнце?

— Сейчас час Дракона.

— Я спала дольше положенного.

— Твой организм изнурен. Тебя недавно ранили, вчера весь день в дороге. Необходимо восстановить силы.

Я вновь развела огонь и подогрела воду. Горячая вода согрела продрогший организм. Ничего, в лагере условия мало чем отличались. Сытно позавтракав, я собрала вещи и двинулась в путь. Лес сгущался, высокие сосны теснились. Пошел снег. Вчера я шла по памяти, теперь же за счет интуиции. Никто не знает точной дороги к чернокнижнику. Найти его непросто. Час Дракона сменился часом Змеи, Лошади, Козы. Лес был повсюду, тишина давила. Метель усиливалась. Я начинала замерзать. Нужно идти, пока не кончатся силы, пока ноги не сотрутся в кровь, только тогда ты найдешь то, что ищешь.

— Передохни.

Я упрямо мотнула головой, поправила на плече лямку сумки. Спина ныла от тяжести. Час Обезьяны. Где-то позади хрустнула ветка. Оглянулась. Проухала сова. Только когда упадешь без сил, ты докажешь, как остро нуждаешься в помощи чернокнижника. Час Петуха. Другой шаман давно бы сдался, но я хорошо помнила правила игры: идти как можно дольше.

Час Собаки. Я остановилась и сделала из фляжки несколько глотков теплой воды, как неожиданно подул сильный ветер и передо мной возник леший. Карликового роста, с длинными зелеными волосами, напоминающие ветви дерева, с лишайниковой бородой, в тунике, покрывшейся мхом древесного цвета. С лицом, обросшим мхом, и толстой, как кора дуба, кожей.

— Зачем ты пришла? — проскрипел он.

Леший сгорбился, сложил на батоге руки.

— Проведи меня к чернокнижнику.

В его глазах цвета болота не промелькнуло и тени интереса.

— Такие, как ты, нарушают баланс.

— Баланс нарушают люди, — вежливо поправила я, все-таки не стоит ругаться с хранителем леса. — Мой народ всегда жил в согласии с природой.

— Зачем тебе колдун?

— Мне нужна его помощь.

Леший оглядел меня.

— Помню тебя. Ты принесла в жертву двух шаманов в угоду своим амбициям. Хватит ли у тебя мужества исполнить его просьбу?

Альберт испуганно покосился в мою сторону.

— Да.

Леший прищурился, выпрямился и кивнул.

— Следуй за мной.

В прошлый раз я сама нашла дорогу к чернокнижнику. Не доверять лешему не было причин, хранители леса никогда не лгут. Тем более, некоторые из них в тесных связях с колдунами, как, например, этот. Я держалась на расстоянии. Лешие оберегают лес от людей и не держат ответа перед правительством. Они сами по себе. В войну они сохраняли нейтралитет, за что чародеи удовлетворили их просьбу не менять тем привычный образ жизни, то есть, никакой службы правительству. Хоть они сохраняют нейтралитет, за укрывательство и сотрудничество с чернокнижниками им грозит строгое наказание.

Уже стемнело, когда вдали среди сосен я различила небольшую избушку. В маленьком окне горел свет, из трубы шел дым. Пришли. Я ускорила шаг и поймала недовольный взгляд.

— Шаманы такие нетерпеливые, — пробубнил он и пропустил меня вперед.

Я поднялась на крыльцо, обернулась, но его и след простыл. Не раздумывая, я постучала в дверь и дернула за ручку. Дверь протяжно заскрипела, на меня пахнуло сыростью. Я зашла внутрь. С того раза ничего не поменялось: огромный котел посередине избы, кирпичная печь, на которой готовилась еда, а на верху, на перекрышке, была устроена лежанка. У единственного окна небольшой стол и скамья вдоль стены. Повсюду висели травы, стояли в банках заготовки и снадобья.

На мой приход колдун вскинул голову. Он явно не был удивлен. От котла шел пар и я расстегнула куртку. Было очень натоплено.

— Мне нужна помощь.

Чернокнижник смежил веки. Я скинула сумку и достала замотанную в ткань, сломанную на две части катану.

— Вы заговорили этот меч. В него попало заклятие, созданное темным колдуном. Мне нужно найти того, кто его применил.

Он обогнул котел и подошел. Я протянула меч и, затаив дыхание, следила, как старческая рука едва уловимо прикоснулась к клинку.

— Прошло много времени с момента нападения. — Мое тело похолодело. — Будет трудно, но не невозможно.

— Меня ранили.

Колдун перевел взгляд на меня.

— Заклятием?

— Да.

— Покажи.

Я приподняла рубашку и приспустила джинсы. Неровный шрам проходил по всей левой стороне. Чернокнижник наклонился и провел пальцем.

— Как ты выжила?

— Меня исцелили два шамана.

Он выпрямился и спрятал руки в складках черной одежды.

— Работа будет дорогая. Что ты дашь взамен?

— Ты хочешь жертву, — произнесла я и по тому, как блеснули его глаза, догадка подтвердилась. — У меня с собой ничего нет.

— Ты заблуждаешься.

— Перестань говорить загадками. Говори, что ты хочешь и, если я этим обладаю, отдам.

— Твоя женская сила. — На мой недоуменный взгляд, колдун продолжил: — Твоя способность к деторождению.

Я забыла, как дышать. Конечно, я не собиралась рожать в ближайшие годы, но быть испорченным фруктом тоже не хотелось.

Альберт взвыл, схватился за седые волосы и запричитал.

— Хочешь сделать меня бесплодной?

— А ты, — усмехнулся чернокнижник, — намеревалась родить от наследника? Возможно, даже посадить на трон своё отродье?

От услышанной дерзости я оступилась и сделала шаг назад. Никогда в мыслях у меня не было завести отношения с хозяином, тем более, забеременеть, но почему-то я сделала и сказала совсем другое. Выхватив из ножен нож, я приставила лезвие к его горлу.

— А если я убью тебя?

Старец не шевельнулся, бесцветным голосом ответил:

— Тогда ты не узнаешь правду. Поиски нового чернокнижника отнимут много времени. Кто знает, что может случиться с наследником, — он посмотрел прямо в глаза и по спине пробежался холодок, — вдали от тебя. Тем более, неизвестно, какую цену попросит другой.

Я представила чашу весов, на одной Евгений, на другой — возможные дети. С большой натяжкой меня можно отнести к мечтательной, романтичной особе. Все тридцать лет я оставалась незамеченной мужчинами, а желание обзавестись ребёнком не посещало ни разу. Так стоит ли переживать из-за того, о чем никогда не беспокоилась?

— Я согласна. Но если ты решишь обмануть, то будешь сварен в своей же кастрюле.

Чернокнижник улыбнулся, обнажив остатки сгнивших зубов. Он метнулся к огромному котлу, налету хватая с полок разных размеров и видов склянки, срывая с верёвок травы. Прыткий не по возрасту, он делал все быстро, боясь, как бы я не передумала. Сделка действительно выглядела ограблением средь бело дня — за имя заказчика я отдавала, по его выражению, «женскую силу», благодаря которой этот вор в балахоне продлевал себе жизнь.