Невеста в долг (СИ) - Марго Лаванда

Лучше не становится. По вечерам все чаще Карим приезжает домой пьяным.

Об этом я узнала случайно, подслушала, как разговаривали Нурия и Була. Тетушка плакала, причитала. От меня они старались скрывать это. Я рано ложилась спать, и не сразу поняла, что все настолько плохо.

Сегодня Карим приехал очень сильно пьяным в особняк. Приоткрыв дверь, наблюдаю, как он качается из стороны в сторону, несмотря на то, что его крепко держит за талию Була. Тетушки ласково уговаривают его пойти в кровать.

Я обвиняю во всем себя. Сжираю себя.

Не смогла быть откровенной. Не сохранила малыша.

Испортила Кариму жизнь.

Он говорил, что честность для него самое главное. А я подвела его. Обманула.

* * *

— Так больше нельзя, Карим, — сама вхожу в его спальню следующим утром. — Я не могу так больше. Если ненавидишь меня — отпусти.

— С чего ты взяла, что ненавижу? — смотрит, в глазах поволока. Словно еще пьян. — Что за бред, Софья?

— Ты не можешь на меня смотреть…

— Чего ты хочешь от меня, Софья? Каких слов? — рычит, дергая меня на себя.

Я оказываюсь в его объятиях. За эти месяцы успела забыть, какой он горячий. Какой страстный. Набрасывается на мои губы.

Он словно пожирает меня, даже причиняет боль, но во мне живет столько накопленной страсти, что я наслаждаюсь этой болью, пью ее, становлюсь такой же смелой, как и Карим.

Он срывает с меня одежду, стягивает ее быстрыми, резкими движениями, я со стоном подчиняюсь, голову ведет, перед глазами расплываются неясные круги, а он сладко целует обнаженные участки кожи, не пропуская ни единого сантиметра.

По телу бежит дорожка из горячих поцелуев. Задыхаюсь от жара.

— Девочка моя, — еще сильнее стискивает меня в объятиях.

Крепко прижимаюсь к мужу, с упоением принимаю его напор.

Мне так хорошо, я так соскучилась, настолько переполнена любовью и страстью, что боюсь захлебнуться и утонуть. Каждое его слово вызывает счастливую улыбку, в голосе столько чувственности и желания. Целый океан.

Как? Как я могу вызывать такие горячие чувства? Карим заставляет поверить, что я самая красивая — для него. Мы словно созданы друг для друга. Подходим идеально. Мне хочется поскорее слиться с ним воедино, сплавиться в одно целое, и он разделяет мои чувства.

Наша близость как вспышка. Как яркий фейерверк. От нереального напряжения, которое так долго в нас звенело, случается взрыв.

В ушах продолжает гудеть, когда мы, обессиленные, падаем на постель. Дышу через раз, мне вторит неровное дыхание Карима. Его губы в миллиметре от моих, наши тела сплетены, он гладит меня по волосам, ловит руку и целует пальцы.

Что в его глазах? Мне хочется верить, что любовь, он точно не равнодушен. Но мы молчим, не спешим признаваться друг другу в любви.

Замираю, рассматривая янтарные крапинки, завораживающие меня своей красотой. Несмело поднимаю руку и кладу пальцы на щеку с легкой щетиной.

Это единственный смелый поступок, который могу себе сейчас позволить, чтобы выразить любовь. Чтобы показать, как много он значит для меня. Что между нами много больше, чем просто страсть.

Мы гладим и изучаем друг друга. Тишина не удручает, а рождает нечто новое, чему сложно подобрать название. В этот момент понимаю, что Карим мне ближе всех в этой жизни. Он в самом деле заменил мне весь мир. И если я его потеряю, не знаю, что со мной будет.

***

Карим

— Что происходит? — раздраженно спрашивает Петр Вениаминович. — Ты выглядишь так, словно тебя пытали. Ходят слухи, что стал много пить, Карим. Это мне совсем не нравится. Ты так долго шел к своей цели…

— И продолжаю идти.

— Понимаю. Слышал, что у вас случилось. Мне очень жаль, Карим. Но это не повод убивать себя. Ты сейчас обесцениваешь все, чего добился. Неужели не понимаешь этого?

— Я ничем таким не занимаюсь. Вам показалось.

— Ясно. Чтож, не буду лезть с советами, — морщится партнер.

Только мне сейчас плевать на его мнение.

Как только Вавилов выходит из моего кабинета, срываю с лица фальшивую улыбку. Голова трещит. Мозг, кажется, вот-вот взорвется.

Пора на самом деле браться за ум. Сколько можно уничтожать себя?

Потому что только я виноват в произошедшем.

Все с самого начала было неправильно. С того момента, когда решил, что можно купить жену.

Живого человека. С чувствами, эмоциями.

А потом и вовсе случилось невозможное. Я влюбился по уши.

Оказывается, чувство вины может быть невыносимым. Разъедает душу, сжирает тебя заживо. Именно это я почувствовал, когда у Софьи случился выкидыш.

Моя жена боялась сказать мне о беременности. Потому что я в начале нашего общения наговорил много ужасных вещей. Самое жуткое — что заберу неё ребенка.

Тогда я был зол, разговаривал с ней как с совершенно посторонним человеком, который проник на мою территорию. Перевернул все в доме, наболтал бог знает что теткам. Как она посмела? Тогда все было иначе. Мне хотелось напугать ее. Считал их с братом интриганами, лгунами. Но с того момента прошло много времени. Все изменилось. Софья стала самым близким мне человеком.

Я женился не по расчёту, не из-за проекта, как мог подумать Пётр Вениаминович. Я был по-настоящему влюблён, и когда Софья потеряла ребёнка, ощутил, что все рухнуло. Дело не в том, что я боялся, что она меня не простит. Я сам себе не мог найти оправдания. Не было сил простить себя.

Если бы всё можно было вернуть. Но история не знает сослагательного наклонения. Все уже сделано. Понимаю, что заливать горе спиртным неправильно. Этим я ничего не решаю.

— Я не могу смотреть, как ты убиваешься, — Альфия берет меня за руку.

Смотрю на нее с удивлением. Как я оказался в ее доме? Ах да. Пришлось подвести ее, подобрал соседку на обочине, на подъезде к особняку.

Сейчас могу думать лишь о том, что больше всего на свете хочется попасть домой, увидеть глаза Софьи после нашей с ней близости. С той ночи прошла неделя. Мне пришлось срочно сорваться на объект, все как назло. И теперь меня отвлекает сердобольная Альфия, только мне не нужны ее советы или сочувствие.

— Может быть, вам развестись? — осторожно предлагает Альфия. — Выпей. Ты плохо выглядишь.

— Оставь свои совета при себе. Все нормально, я просто чертовски устал. Не спал двое суток.

— Ты выглядишь несчастным.

— Это не имеет к тебе никакого отношения.

— Конечно, это имеет отношение к твоей жене. Выпей, дорогой, — щебечет Альфия. — Я разогрею мясо. Папа приготовил волшебный плов. Он вот-вот подъедет. Очень хотел поговорить с тобой. Нужен совет. Прошу, не отказывайся.

Я на самом деле голоден и чертовски устал. Подтягиваю к себе бокал виски.

— Тогда