Неудачный персонаж (СИ) - Коготь Павел

…Когда ботфорты Гвоздя врезались в дно оврага, удар раздался такой, будто весил призрак на весь свой немалый рост. Разгибался он тоже с хрустом, как крепкий здоровенный мужик. И следы в пыли остались глубокие. Но и вторая стрела, выпущенная эльфийкой, прошла сквозь его призрачный силуэт.

…Я, торопливо вытащив Коготь, попытался кое-как повторить фигуру Лухраспа.

— Мари, сюда!

Затем, выскочив из грубо очерченного круга, подхватил камень и швырнул его в затылок Гвоздю, чтобы отвлечь от эльфийки. Но камень тоже прошел насквозь, и пират даже не повернул головы. А если… Я поднял монету потяжелее.

Бац! Получилось! Монета весело отскочила от треуголки призрака, заставив того обернуться с грозной гримасой. Но я уже шагнул назад в круг.

В тот же миг эльфийка метнулась вперед, пытаясь проскочить под рукой у пирата…Не вышло.

Гвоздь уцепил ее за золотистые волосы и, уронив на колени, подтащил к себе. А потом ухватил за шею и поднял на высоту своего двухметрового роста.

Я замер. Лухрасп тоже стоял неподвижно и тихо. Пытаться спасать Мари было поздно, потому что команда Гвоздя тоже была уже здесь: по примеру своего капитана они один за другим попрыгали прямо в овраг.

А вот эльфийка… Она пыталась кричать — нет, судя по вытаращенным глазам, орать — но из горла вырывался лишь хрип. Гвоздь тоже распахнул рот — молча.

Изо рта Мари потекла тонкая серебристая струйка, втягиваясь в глотку пирата. Душа. Будь я проклят, но я различил на поверхности этого туманного облачка лицо девушки, искаженное от страдания; и это была не эльфийка! Это была поэтесса Мария Рогожкина в своих роговых очках.

…Гвоздь отпустил тело девушки — оно безжизненно упало у его ног, растаяло — и рокочуще отрыгнул. Его камзол, лапищи и небритая рожа явно стали плотнее, материальнее. Как и рукояти пистолей за поясом. А из-под гвоздя, вбитого в лоб, начала сочиться алая кровь.

— Стало быть, что у нас здесь, ребята… — капитан тяжелыми шагами мерял овраг. — Все как обычно: Спящие, искатели приключений на свои задницы; и жалкие мугрибские крысы, алчущие сокровищ и славы истинных джентльменов удачи! Ну что же… быть может, я дам этим ублюдкам шанс!

Гвоздь щелкнул пальцами и золото, как при обратной перемотке пленки, сначала медленно, а потом все быстрее потекло вверх — снова под корни дерева, в яму. Золотые и серебряные монеты выскакивали из жухлой травы и со звоном летели друг к другу, сливаясь в единый поток, а затем исчезали в темном провале. Комья земли с глухим звуком тоже прыгнули вверх и залепили отверстие. Последним, повинуясь отдельному жесту Гвоздя (призрак даже поморщился, будто бы от натуги), с земли поднялся тяжелый валун, выколупанный Гасаном. Подлетел и, ухнув, запечатал пролом.

На месте осталось лежать изломанное тело капитана Хызыра.

— Ну-ка, кто тут у нас? — ласково пробормотал Гвоздь, оглядывая побоище. — Клянусь преисподней! Гроза южных морей! Капитан… О-о-о! Капитан галеры “Улыбка Грима”, сам легендарный Хызыр!! А тут… м-м-м! Гасан ибн Гасан, шаман стихий! Вака Безъязыкий! Амра из Кимрии! Тертый Бурдюк! Знать бы еще, кто вы такие, уроды…

Между тем из тела Хызыра поднялся призрак. Бывший капитан “Грима” растерянно оглядывался по сторонам, сжимая рукоять ятагана, и во взгляде его читалась непонятная робость перед Гвоздем.

— Так заканчивают все искатели моих сокровищ, — благодушно сообщил ему Гвоздь. — Неприкаянными и сирыми душами, пришедшими в никуда. И всем я даю один и тот же выбор.

Он наклонился, так что шляпка гвоздя, торчащего из его лба, почти уперлась Хызыру в лоб — промеж пеньков спиленных рогов.

— Страшишься беспамятства, капитан? Кануть во мрак, забыть себя окончательно?.. — Гвоздь поднес к носу Хызыра какую-то жухлую былинку, а потом растер ее пальцами и сдул с ладони. — Чувствуешь, как оно будет, а? Великое Ничто — ждет…

…Хызыра и впрямь трясло. Странно, ведь тоже лихой боевой капитан, а так скис! Или это заскриптованная реакция?

А тем временем еще один призрак восстал из тела Гасана. Один поднялся из-под стенки оврага, где сломанной куклой валялся Вака. Еще один притянулся из зарослей, где остался лежать Бурдюк.

— К чему спрашиваешь? — с трудом выговорил Хызыр.

— Предлагаю: служба в моей команде, — плотоядно ухмыльнулся капитан Гвоздь. — Остаешься в статусе призрака. Начинаешь матросом, не обессудь! За пару сотен лет выслужишься и станешь помощником, если достоин… Ну и если корабли заходить будут. А я не обижу, — теперь он обращался ко всем.

Но призрак Хызыра будто бы истончался, тек на ветру, которого не было здесь, в овраге.

— Скучно тут у тебя, Гвоздь, — донеслось от него словно издалека. — Редко заходят ведь…

— Зато регулярно! — рыкнул старый пират. — И Спящие, и Неспящие приплывают… А главное — остаешься собой. Учишься, развиваешься. Есть у меня один план… когда сил подкопим…

…Что он несет, какое к черту развитие?

— А иначе — полное обнуление, сам понимаешь. Загрузят тебя, капитан, в официанта, который только пиво подливать и умеет. Или в портовую шлюху. Или вообще в кролика, которые малых Спящих встречают из яслей. А-ха-ха-ха! Решай…

Я едва не сел от изумления. Это, выходит, два искина беседуют? Причем — не замечая меня, поэтому выпадают, так сказать, в метагейм. Хотя для них это — единая и единственная реальность, видимо…

Между тем Бурдюк качнулся в сторону капитана Гвоздя, делая почтительный жест. Вака шагнул следом.

— Верно решили! — хрипло расхохотался Гвоздь. — Поступаете под мое управление…

Он двумя пальцами стер кровь со лба и, не глядя, мазнул новых членов команды. Синхронно вздрогнув, оба влились в толпу других призраков, ожидавших их.

— Извини, Гвоздь, — Хызыр уже почти что развоплотился. — Стар я под кем-то ходить. Лучше как-нибудь кроликом… Слыхал я и про иных кроликов, не самых обычных…

— Ну и дурак, — плюнул Гвоздь. — А ты… как тебя… Гасан?

…Кажется, старый шаман тоже отнюдь не горел желанием служить Гвоздю. Сконцентрировавшись так, что морщины явственно избороздили призрачное чело, Гасан сохранял контроль над плотностью своего духа, полуприкрыв единственный глаз и что-то беззвучно шепча.

— Ты мне это брось! — рявкнул Гвоздь. — На этом острове только один квест про призраков — и он мой! Либо ко мне — либо на обнуление!

Он попытался схватить Гасана за плечи, но не успел. Силуэт одноногого старика стал снизу вверх скручиваться из трехмерной фигуры в жгут, потом в нить, но не рассеялся, как силуэт капитана Хызыра, а втянулся в большой золотой перстень с алым камнем, красовавшийся на мертвой руке старика.

Гвоздь разразился проклятиями и попытался пнуть тело шамана, но не преуспел. Теперь оно было вне его досягаемости.

— Ладно… — пробормотал призрак. — Ла-а-адно, разберемся с тобой…

Он шумно втянул носом воздух.

— Так! На острове есть еще гости! Сначала — Неспящие… Неподалеку забился под куст и дрожит матрос из команды этого дурня Хызыра, зовут Грибо. Если его не сожрут хищники и душонка не успеет рассеяться по ветру — то он наш. Дик! Притащи-ка его ко мне! …А-а! Если идти на юг, найдем еще одну душу, нуждающуюся в утешении! Некто Азиз, стрелок… Он нам будет полезен! Увы, еще один дух уже отправился прямиком в Ничто…

Гвоздь рыкнул, раздувая ноздри.

— Ага! На южном берегу пара шлюпок! Отменно… А в море еще и корабль! Не вижу, кто там… А вот шлюпки охраняет пьяный матрос… Хотя погодите-ка… — Гвоздь закатил глаза, как заправский визионер. — Вижу… что возле шлюпок прямо сейчас идет добрая драка! На матроса напал еще один Спящий! А всего Спящих там двое… Вилли и Дью! Мои мальчики, отправляйтесь-ка к этим лоханям да наведите порядок к моему приходу…

Два самых зловещих пирата из команды Гвоздя, не говоря ни слова, исчезли.

— М-м-м… — капитан сфокусировал свои буркалы и внимательно осмотрелся. В какой-то момент, я четко это почувствовал, его взор уперся прямо в меня, задержался, а потом переполз на Лухраспа. Я хорошо помню классику, поэтому не взглянул на него в ответ, заставляя себя таращиться только под ноги. Лухрасп судя по всему, тоже.