Она будет жить с нами (СИ) - Борн Амелия

Вознесенский подошел ко мне и, почти что силой отобрав футболку и бросив ее в шкаф, взял меня за руки и подвел к дивану. Устроившись на нем, усадил меня на колени и размеренно-спокойным голосом сказал:   

- Давай по порядку. Я, конечно же, свяжусь с юристом, а то и не с одним, но… Хочу понять, что именно Вадим тебе сказал.    

Я закусила нижнюю губу. Беременный мозг и без того частенько отказывался размышлять трезво, а сейчас и вовсе это казалось неразрешимой задачей. И все же мне и самой нужно было проговорить все, что я узнала, чтобы попытаться разложить это в мыслях по полочкам.   

- Эдик подал иск на раздел имущества. А именно - он хочет получить часть моей квартиры, потому что за время нашего с ним брака за счет его средств там были произведены неотделимые улучшения, которые значительно повысили стоимость жилья.     

Мне удалось максимально точно воспроизвести по памяти сказанное адвокатом Вознесенского - Вадимом. Из разговора с ним я вычленила одно - доводы Каблукова вполне могут быть приняты во внимание судом. И не только потому, что Эд был не последним человеком в нашем городе, но еще и по букве закона.      

- Так. То есть, эта скотина там что-то наремонтировала, а сейчас ему подавай метры от квартиры, оставленной тебе дедом? - вскинул брови Леша.     

Я вновь кивнула. Именно эта суть и имелась в действиях и желаниях Каблукова. И именно это и коробило меня больше всего. Я не претендовала бы на раздел совместно нажитого имущества, даже если бы оно у нас имелось, чтобы как можно скорее распрощаться со статусом жены Эда. Но оказалось, что я претендовать не собираюсь, а вот Каблуков на мое - вполне. Потому что знал - эта квартира дорога мне прежде всего как память.    

- И что там за ремонт такой интересно? Дизайнерский, что ли? - хмыкнул Вознесенский, и я поджала губы.   

- Не знаю… им занимался сам Каблуков, - шепнула и тут же почувствовала, как Алексей напрягся.    

- Ульяна… - только и выдохнул он.    

Я на него не смотрела, но так и представляла, как Леша сидит и, прикрыв глаза, качает головой. А сам думает о том, какая же я глупая.     

Встав с колен Викинга, я отошла к окну и обняла себя руками. Эдик действовал не просто так, наобум, а со вполне себе конкретной целью - задеть меня.     

- Если считаешь меня глупой дурехой, пожалуй, я с тобой соглашусь, - сказала я, смотря на улицу невидящим взглядом.     

Алексей промолчал, но я слышала, как скрипнул диван под его весом, когда он поднимался на ноги. Слышала неторопливые шаги. Вознесенский подошел ко мне и встал рядом.     

- Я все разузнаю, обещаю. И основание для таких желаний Каблукова - тоже. Ну а если этот урод хочет таким образом стать обладателем совместного с тобой имущества, что ж…    

Я повернулась к нему и он пожал плечами, а на губах Вознесенского появилась зловеще-насмешливая улыбка.     

- Значит, я выкуплю у тебя твою долю, на время, конечно… Ну и посмотрим, как мы с Эдичкой станем управлять общим имуществом.     

Он рассмеялся и я, не удержавшись, последовала его примеру. Несмотря на то, что на глазах появились слезы (которые выступили совсем не от веселья), я испытала в этот момент чувство облегчения.    

- А сейчас давай отбросим всякую ерунду и сходим куда-нибудь поужинаем. Охрану, конечно, придется взять с собой, но… Похоже, я уже начинаю привыкать, что они всюду за мной таскаются.     

Я сделала глубокий вдох. Выбираться куда бы то ни было не хотелось, но, наверно, это было неправильно. Я и так стала затворницей, что было мне совсем несвойственно. Потому, согласно кивнув, ответила:    

- Быстро приведу себя в порядок и поедем. - Приподнялась на носочки и, оставив на губах Викинга невесомый поцелуй, добавила: - Спасибо.     

Приняв душ, я покопалась в своем гардеробе. Пока стояла под теплыми струями воды, волшебным образом смывающими с меня состояние тревоги, твердо решила, что больше Эдуард Каблуков не станет отравлять мне жизнь. Даже если он и будет предпринимать такие действия, как те, о которых сообщил адвокат, это не должно меня настолько нервировать. У меня теперь другая жизнь и в ней я хочу быть счастлива на все сто, потому что зависело это в первую очередь от меня.    

Я вынула из шкафа особенно любимое мною платье. Вроде бы ничего особенного, даже длина не такая, как любил Каблуков - никаких задранных до трусов подолов. Хотя, любил он такие платья на ком угодно, но только не на мне. Живот еще не округлился, потому я могла позволить себе подчеркнуть все достоинства фигуры, облачившись в миди с длинным рукавом. А вот обувь к нему уже выбрала не на высоком каблуке, как будто инстинктивно настраиваясь на то, что пока про шпильки придется забыть.    

Приведя себя в порядок, я вышла из комнаты и направилась в гостиную, где меня ждал Алексей. Услышав приглушенные голоса через приоткрытую дверь, замедлила шаги. Я не собиралась подслушивать, да и искренне полагала, что скрывать Вознесенскому от меня нечего, но когда до меня донесся обрывок фразы, произнесенной женским голосом, машинально замерла на месте.    

- … зачем тебе все это, Алекс? Она замужняя, да еще и за таким… мордоворотом! Мы воспитывали тебя совсем иначе. О вас с этой Каблуковой уже судачат, ну… ты понимаешь… в верхах… 

В ее тоне засквозили истеричные нотки.      

- Мам, - раздался в ответ голос Алексея, но сказать ему ничего не дали.    

Я подошла и заглянула в гостиную, не выдавая себя. Вознесенский сидел на одном из диванов спиной ко входу и разговаривал с матерью (в том, что это была она, сомнений не оставалось) по видеосвязи. Экран мне было не видно - лишь уголок ноутбука, стоящего на столе.    

- Я еще не договорила! Так вот, об этом поползли слухи в верхах, а чуть позже обо всем прознают и ищейки-журналисты. Ты же знаешь, что нам с твоим отцом такие истории ни к чему. Ну зачем она тебе? Зачем? Не первой свежести, да еще и с таким «наследством».     

Заслышав эти слова, я инстинктивно положила руку на живот, но, как оказалось, речь шла вовсе не о ребенке.      

- Мы навели справки - это же настоящий бандит! Ко всему, какой-то там шашлычник! И жена такого человека тебе интересна? Зачем тебе эти проблемы, Алекс?      

- Мам, давай я разберусь со своей жизнью сам, - отрезал Вознесенский и в голосе его послышались стальные нотки.    

Видимо, они и повоздействовали на мать, потому что она сменила тон на совершенно противоположный. Правда, и заговорила о вещах полярных тем, на которые разражалась тирадой до этого момента.   

- Елизавета все еще не замужем. Я даже больше тебе скажу - ее родители будут счастливы, если вы с ней поженитесь. Она умная, начитанная, уже с двумя образованиями, одно из которых получила за границей. И, самое главное, ни разу не была не то что замужем, а даже с мужчиной! Обещай… обещай мне, что ты хотя бы напишешь ей, как мы с тобой договаривались раньше!     

Я застыла, ожидая того, что сделает и скажет Вознесенский. В голове шумело, прежде всего потому, что слова его матери были в какой-то степени справедливыми. Она говорила правду - Викингу досталась замужняя, с проблемами, да еще и непонятно от кого беременная женщина. В то время, как у него наверняка было пруд пруди вот таких вот невинных Лиз с кучей образований.    

- Поговорим обо всем потом, мама, - сказал он и, попрощавшись, захлопнул ноутбук.    

И в этот момент мне захотелось исчезнуть и оказаться где-нибудь подальше от этого города. Там, где меня никто и никогда бы не отыскал.  

Глава 13

Отец Каблукова был военным. Мать, как это часто случается с женами офицеров младших чинов, также работала при гарнизоне. Как таковой профессии она не имела, и каждый раз при смене места службы мужа устраивалась на ту должность, которая на данный момент оказывалась свободной. 

Детей в семье лейтенанта Каблукова по заведенному порядку того времени было двое: мальчик и девочка. Эдику не повезло родиться старшим, в отличие от Аллы, которая появилась на свет, когда ему едва исполнилось шесть лет.