Симеон - Мархуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Любые бунтовщики и мятежники всех времён, даже если называют себя революционерами, попросту занимаются грабежом. Начав войну, они будут грабить всех подряд на завоёванных территориях за исключением бедноты. А внутри Франции займутся массовым грабежом дворянства, так как уже объявили его вне общества.
Кое-кто вокруг даже заохал от несправедливости и нарушения устоев. Как же так, вроде всех всё устраивало прежде. Почему не доглядели и кто во всём виноват?
— Ну, не знаю, не знаю, — предпочёл слиться Витворт, — ладно, посмотрим за развитием событий.
— А мы будем готовится заранее, — неожиданно резюмировала императрица, — Симеон предложил разумный плам в прошлом году, так что будем его выполнять.
Нет, это не похвала мне, а всего лишь ловкий словесный трюк. Общество должно быть уверено, что правящие круги всё предусмотрели заранее. Зубов, далёкий от внешней политики, лишь кивал одобрительно: то Еятерине, то мне. Его больше интересовали рождественские подарки, чем европейские события.
— Симеон, ты бы почаще к нам заглядывал, уж очень разумные вещи высказываешь.
— Извините, ваше величество, но вы же знаете сколько проектов приходится вести в нынешний период жизни. Не до придворной жизни пока.
— Знаю, важными делами занимаешься, потому и времени свободного не имеешь. В любом случае, буду рада тебя видеть, когда сможешь.
Мы, хоть и экспромтом, но разыграли удачно сложившийся «скетч», дабы прекратить излишние кривотолки по поводу моей персоны.
Толковище фактически закончилось, слегка озадаченный Витворт предложил как-нибудь после Рождества встретиться, а Павел увёл нас с наставником в один из кабинетов неподалеку от тронной залы.
— Симеон, твой анализ ныне гораздо глубже и выглядит обоснованнее, чем прежде. Отчего так?
— Всё просто объясняется, Павел Петрович. Во-первых произошли допонительные события в самой Франции. Они позволили углубить анализ. Во-вторых, через знакомых купцов я получаю свежую информацию о настроениях в обществе. Причём не среди власть имущих, а внутри масс простых людей.
— Так, что России со всем этим делать, как ты думаешь? Может заключить с французами договор, чтобы впоследствии они нас не трогали?
— Договор не поможет. Они с нашей помощью быстрее завоюют Европу, а значит быстрее и легче до нас доберутся. И не вспомнят о нашем сотрудничестве.
Принц, пока не имеющий возможности стать императором, всё равно радел за Россию. И всерьёз воспринимал мои откровения, как нечто само собой разумеющееся. Храповицкий точно так же был настроен, давно не воспринимающий меня, как юнца.
— А может Европе помочь бороться с французами?
— Нет, Павел Петрович, это тоже не выход. Сейчас имеет смысл отложить в сторону благородство и использовать момент в развитии России. Воюющие стороны будут нуждаться в нашем сырье и продовольствии гораздо больше. Значит можно будет ещё приподнять цены, чтобы увеличить поступления в бюджет. И оставаться в стороне от военных действий, укрепляя оборону страны.
От Франции мы перебрались к Польше и к грядущей кампании. Наказать соседа, оттяпав часть его земель, считается святым делом. Вопрос обычно решается вводом армии победителя во вражескую столицу.
— Может лучше оставить Варшаву в покое? Зачем нам вечная смута в такой дали?
— Не знаю, Симеон, но так принято. Не оставлять же её кому-нибудь другому.
— В эту войну, раз уж приспичило, можно обойтись частью польских земель. На юг до Припяти по всей её длине, чтобы выйти к Западному Бугу и именно по нему сделаем будущую вечную границу с Европой.
Пришлось порассуждать об удобстве водных преград в целях обороны своих границ.
— От Бреста можно сделать сухопутную границу на север до Мемеля. Сам Мемель тоже станет пограничной рекой. Соответствующие карты я уже подготовил, могу прислать вам.
— Но как тогда быть с соглашениями с Австрией и Пруссией?
Павел вообще-то противник разделения Польши, но пока не может этому противиться. Поэтому пытается найти выход для себя лично, то бишь, для своей морали.
— Завоевав свою часть, мы укрепим границы и просто больше не будем тревожить поляков. Тем более что Литва тоже не их коронные земли.
Теперь финальная часть моего стратегического плана.
— Австрии и Пруссии предстоит долгие годы воевать с Францией. Так что, забрав своё, просто оставим им все головные боли связанные с поляками. Иначе воевать придётся всё равно нам, а они за просто так отхватят себе солидные части польских земель.
Павел даже растерялся от такой бесцеремонности. Нет, он понимал, что русские солдаты приносят пользу другим странам, но как-то это выглядело завуалированным прежде.
— Хорошо, пришли мне подробный план кампании, карты и разъяснения дальнейших политических шагов. Переговорю сначала с Екатериной, а потом вынесу на Совет. Посмотрим, что они скажут.
Дальше рождественское торжество пошло обычным путём. Верная подруга и мать детей Храповицкого, Прасковья Ивановна, уже насобирала сплетен и кое-что любопытное выяснила.
— Семён Афанасьевич, вами интересуются и даже думают найти вам невесту.
— И какие кандидатуры предлагаются, Прасковья? — сразу спросил Храповицкий.
— Самой подходящей считают тринадцатилетнюю Варвару Долгорукову.
Дальше пошла деталировка со специфическими нюансами. Сам генерал-поручик Юрий Владимирович Долгорукий находился в отставке и имел натянутые отношения с Платоном Зубовым.
Торжественное мероприятие закончилось, мы отправились домой, а я призадумался над странным фактом. Почему иной раз за две-три недели нечего вспомнить, а иногда даже один день оказывается насыщен событиями сверх меры?
1792 год практически с самого начала оказался наполнен разными тайными от общественности обсуждениями и очередными секретными соглашениями. По всей Европе блуждала конспирология и лучше всех себя чувствовали те, кто обладал наиболее верной информацией.
Так что Витворту пришлось-таки раскошелиться, то есть, он гарантировал мне два новых английских шлюпа. В обмен я лишь поведал ему то, что считал нужным.
— Сэр Великий, но если вы правы, то скорой победы над Францией не будет. Тогда и английскую долгосрочную политику придётся пересмотреть.
— Это будет разумно, сэр Витворт.
— Да, но как мне убедить короля и двор?
В таком деле я конечно не помощник, да и не знаю как это сделать.
— Постарайтесь, по крайней мере, держаться дружеских отношений с нами. Заодно объясните своим трейдерам, что временный дополнительный подъём цен не так страшен. Иначе могут вообще без товаров остаться при всеевропейской повышенной потребности.
— Я это учту и даже сообщу его королевскому величеству. А вы не против, если мы иногда будем встречаться и обсуждать происходящие события?
— Да, господин посол, я не против, когда имею время.
Витворт убедился в последнее время, что мои данные по Европе более близки к реальности, чем у всех российских придворных вместе взятых. Так что может удастся ещё плюшек у него выцыганить?
— Всего доброго, ваше превосходительство. До
