Хэриб. Чужестранка для шейха - Маша Малиновская

в моё лицо, а я ещё раз отметила, насколько жёстким стал его взгляд. Острым, словно лезвие. Но я его выдержала.

– Уверена? – переспросил, нахмурившись.

– Думаю, да. Покажешь фото ещё раз?

Нафиз включил телефон и протянул мне.

– Да, это точно он, – сомнений у меня не было.

– Имя?

Вот он тот самый момент, когда у меня либо выйдет поторговаться, либо меня поставят в ещё более жёсткие условия.

Я подняла на него глаза, но молчала.

И он понял.

Не дышала, пока Нафиз, поджав губы, боролся с собой и принимал решение.

– Чего ты хочешь, Хэриб? Эта информация важна для меня. Человек на фото – убийца матери Рамиры.

Я бы и просто так сказала, тем более, что это действительно важно. Но сейчас для меня важнее было выбить для себя преференции. На кону моя близость с ребёнком.

И тогда я пошла ва-банк.

– Я хочу, чтобы ты на мне женился, Нафиз. Возьми меня второй женой.

Глава 33 «Никях»

Я словно на краю пропасти замерла. Слышала только шум собственной крови в ушах. Сердце билось как-то замедленно, но очень гулко.

Нафиз тоже замер. Он был в шоке от моей наглости. А я смотрела на него и ждала.

Он сделал ко мне сначала один медленный шаг, потом второй, глядя пристально в лицо с высоты своего роста. И мне стоило титанических усилий выдержать его взгляд.

Сзади на что-то радостным возгласом отреагировал Петя, и Нафиз на мгновение перевёл взгляд мне за спину, а потом снова посмотрел в глаза.

– Твоя смелость, граничащая с безумием, поражает, Хэриб, – сказал негромко и даже как-то хрипло.

– Я на всё готова ради сына, – мой голос тоже подвёл. – На любой шаг.

– На всё, говоришь? – в голосе проскользнула тень угрозы, но я отступать не собиралась.

– Именно.

Он замолчал на несколько долгих, бесконечных секунд, а потом будто мысленно отстранился и ответил с совершенно беспристрастным видом:

– Хорошо. Завтра.

А потом Нафиз развернулся и ушёл. А я едва не согнулась пополам, выдыхая напряжение.

Может, я сделала ошибку, не исключаю. Может, попаду в ещё больший капкан. Никто не может помешать ему запретить мне видеться с сыном. Но статус официальной жены как ни крути уже какая-то страховка. В век информации и интернета даже в консервативной по традициям стране не так просто выбросить человека на задворки, особенно если у него есть статус.

А дальше посмотрим.

Я будто неслась в каком-то сошедшем с рельс поезде. Не знаю, слетит ли он в реку или упадёт с обрыва. А может, просто перевёрнётся, вспыхнет и сгорит. Не знала, как его остановить и как с него сойти. Но знала лишь, что мне нужно в соседний вагон, потому что он ближе к выходу.

Я вернулась к сыну со странным чувством в груди. Не могу назвать это ощущением победы, конечно же, тут даже больше страх. Но я однозначно сделала шаг. И сделаю второй, когда придёт время.

Ради Пети. Ради моего сына. Ради него я сделаю сотни нужных шагов, даже если на моих ногах повиснут бетонные кандалы.

Наш вечерний час с сыном неумолимо приближался к завершению, и пора было идти укладывать его спать.

– Ну что сладкий, пора топать в кровать? – подмигнула я ему.

– А ты сегодня останешься со мной на всю ночь?

Я сцепила зубы от ощущения, будто по груди гвоздём протащили, срывая кожу. Он ведь думает, что это я сама так решила.

– Сегодня не получится, малыш, – я обняла сына, крепко прижав к груди его головку. – Но скоро мы будем вместе весь день. Обещаю.

– Обещаешь? Даже когда я буду на лошадке кататься? И когда кушать будем?

– Да, мой хороший.

– И лепить будем вместе из пластилина?

– Обязательно. Собачек, как ты любишь.

– Рамира тоже лепила со мной собачек.

Я почувствовала, как отравляющий яд загорчил на языке. Сейчас я была бессильна, но обязательно это исправлю, как бы сложно мне не было.

Мы с сыном вернулись во дворец. Я покормила его и отвела в его спальню. Легла рядом на кровать и обняла, утонув в невероятном чувстве близости и любви. Тихо пела ему песню, пока он, крепко прижимаясь, не засопел спокойно и размеренно.

Мне пора было уходить. Самое сложное. Будто кто-то раскалёнными клещами медленно отрывал от моего тела куски плоти.

– Я вернусь, совсем скоро, мой мальчик, – прошептала, прижавшись к прохладному детскому лобику. – Ты не успеешь и соскучиться, котёнок.

Прикрыв его лёгким одеялком, я выскользнула из комнаты. Женщина, что присматривала за ним ночью, кивнула мне, принимая пост. Она, кстати, была мила со мною и улыбчива. Я видела даже пару раз, как блестели от слёз её глаза, когда я уходила от сына. Спасибо ей.

Я вернулась к себе, и у двери застала Рамиру.

– Очень неожиданно, – сказала, мягко поклонившись и сцепив зубы, предвкушая непростой разговор.

Рамира выглядела взволнованной. Глаза красные. Плакала. Наверное, Нафиз сказал ей, что вынужден взять меня второй женой.

Зачем же пришла? Угрожать?

– Прошу, сайеда, – я открыла дверь в свою комнату, приглашая.

Я не стану ссориться с нею и грубить. Не хочу терять очки в глазах Нафиза.

Когда она вошла, я обернулась, показывая, что готова слушать. Но девушка выглядела слишком напряжённой. Взгляд блестел, руки сцеплены, грудь вздымалась.

– Ты ведь не любишь его, – её голос дрожал, когда она заговорила.

– Я люблю сына, – ответила я честно.

– Твоя тень всегда была в нашей спальне, в нашей жизни. Он был со мной, а думал о тебе. Любил, ненавидел, мысленно убивал и вновь возрождал тебя. Я всегда это чувствовала.

Её откровенность меня удивила и сбила с толку даже. Я не чувствовала к Рамире какой-то ненависти и даже неприятия. Просто такова была ситуация. И сейчас мне даже было её жаль.

– Чего же ты пришла требовать от меня? – задала я вопрос открыто, потому что не совсем понимала, зачем она пришла.

– Я люблю его, – тихо прошептала Рамира. – А ты?

А я?

– Любила… – я отвернулась, пытаясь скрыть от неё свои глаза, потому что при всей своей молодости и явной неискушённости, Рамира была очень проницательна.

Этот вопрос я запрещала задавать сама себе. Я любила Нафиза, да. Любила его в ребёнке, что стал плодом нашей сложной любви. Но любила ли я его сейчас как мужчину?

Не знаю…

В этот запертый сектор своего сердца я заглядывать не хотела. Мне хватало диссонанса в жизни, и попытки понять, что я чувствую к мужчине, который пытается отнять у меня самое дорогое в жизни, приведут к ещё большей путанице и боли.

– Зачем ты пришла, Рамира? – я снова повернулась к ней. – Что хочешь услышать? Я не собираюсь воевать с тобой. Мне просто нужен мой сын. Нужны какие-то гарантии, что его у меня не отнимут.

– Нафиз бы никогда не пошёл на это. Когда он узнал, что ты сбежала беременной, все его мысли были о ребёнке. Он не причинит ему такой боли. Просто он очень зол на тебя.

– Всё это слишком зыбко. Мне жаль, Рамира, что я мешаю тебе. Я верю, что ты искренне любишь Нафиза. И мне правда жаль, что всё так вышло. И я благодарна тебе за доброе отношение к моему сыну. Но он мой сын. И моим останется.

Я понимала, что такие слова могут звучать болезненно для бесплодной женщины. Но мы не в игры тут играем, и берега она должна понимать изначально. Петра своего я не отдам. Точка.

Рамира несколько секунд ещё постояла, а потом кивнула и ушла, сказав тихо, что на всё воля Аллаха.

Я же приняла душ и легла в постель с головой, полной дум.

Насколько эта девочка опасна? Враг ли она мне вообще? Постарается ли что-то предпринять?

Она таковой не выглядела. Но кто знает…

Уснула я достаточно быстро, а утром меня разбудила Фарида. Выглядела она куда менее сердитой и напыщенной, но лучами благожелательности особо не светилась.

– Вставай, сайеда, у тебя сегодня важный день.

Вау, уже даже не “эй ты”, а сайеда. Так и до госпожи