Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская

эфемерна. Дар не сдержал изумленного возгласа. Послышались хлопки. Солдаты выражали свое восхищение. Подбадривали свистом и криками.

Она перехватила рукоять легкого одноручного меча по-другому, не так, как учил Верт и показывал Дар. Сжала двумя ладонями, благо кисти ее были тонкими, а длина рукояти позволяла. Ноги расставлены на одной линии и чуть согнуты в коленях, помогая распределять вес тела равномерно и переносить его с одной ноги на другую. Атака, рубящий удар сверху. Мужчина, не ожидая такого маневра, едва успел отбить летящий в голову меч. Стремительный поворот, вес тела на другую ногу. Противник наносит удар – скользнуть лезвием по его мечу, повернуться, чуть касаясь своим плечом его плеча, позволить ему пролететь вперед, шагнуть за ним, сделать выпад на правую ногу, целя в коленные сухожилия.

Тали волчком вертелась на месте, с легкостью уходя от атак, обтекая Дара с разных сторон. Игра захватила ее, она с большим трудом сдерживалась, чтобы не нанести вред противнику, помня, что бой учебный. Казалось, это может продолжаться вечность. Тали не уставала, так как не нападала сама, позволяя выкладываться мужчине. Дар уловил ее маневр, начал на ходу перестраиваться под непривычную манеру боя. Скучная муштра превратилась в изучение новых приемов. Освоился он быстро.

Когда противники довольные собой и друг другом разошлись, отсалютовали мечами и вложили их в ножны, девушку окружили солдаты, дружески похлопывая по плечам и пожимая руку. Как мужчине, как равному, как соратнику. Неведомая доселе эйфория охватила ее. Тали смотрела Дару в глаза и лучезарно улыбалась.

Мужчина шагнул навстречу, сжал девушку в объятьях и смял ее губы, еще хранившие тепло улыбки, своими. Он целовал жадно, настойчиво, властно, подавляя слабое сопротивление, отвоевывая принадлежащее ему по праву. Одна его рука придерживала затылок девушки, вторая скользила по спине, спускаясь все ниже. Кровь била в висках Тали набатом, ноги подкашивались. Она судорожно цеплялась за Дара, словно не веря, что тот не даст ей упасть. Сквозь гул в голове пробились одобрительные крики, свист, аплодисменты, и Тали с ужасом осознала, что позволила поцеловать себя на виду у всего гарнизона. Девушка распрямилась, закаменела, уперлась ладонями в грудь мужчины. Дар уловил перемену в ее настроении, остановился. Нежно, едва касаясь, провел пальцем по припухшим губам. Поцеловал лоб. Тали спрятала горящее лицо на его груди.

– Вам нечем заняться? – обратился Дар к солдатам. – Приступайте к тренировке. – И шепотом ей: – Пойдем, провожу тебя.

Поддерживая девушку твердой рукой, повел ее в сторону лечебницы. У входа в лазарет они остались одни. Пользуясь этим, Дар вновь поцеловал ее. Она с готовностью ответила, наслаждаясь неожиданной мягкостью губ и неторопливой нежностью, которая совершенно не вязалась ни с суровой непреклонностью мужчины, ни с его недавней вспышкой на тренировочной площадке.

Когда Тали уже думала только о том, чтобы пройти несколько шагов и оказаться вместе с ним на узкой кровати в ее каморке, Дар отступил. Девушка разочарованно вздохнула.

– Придешь ко мне сегодня? – прошептал Дар.

О боги! Наконец-то!

Тали быстро кивнула.

– Когда стемнеет. Буду ждать.

Весь день она бродила как в тумане. Натыкалась на мебель, роняла инструменты, отвечала невпопад, когда к ней обращались. Мысли о предстоящей ночи будоражили душу. От воспоминаний об утренних поцелуях кружилась голова и дрожали колени.

– Ты, часом, не заболела? – осведомился Ванок.

– Не знаю. Который час? Должно быть, полдень?

– Половина четвертого, – хмыкнул лекарь. – Дай-ка руку. – Ванок нащупал пульс, принялся отсчитывать, затем коснулся лба. – Тали, да у тебя жар! Пойди к себе, приляг, я принесу капли от лихорадки.

– Спасибо, Ванок, не нужно. Со мной все в порядке. Я выйду на улицу, воздухом подышу, что-то душно здесь, голову кружит.

Ванок заставил девушку выпить микстуру и только после этого отпустил с наказом отправляться в кровать. Тали послушно кивнула, но пошла не к себе, а во двор, села на лавку и прислонилась к стене. Капли обладали успокоительными свойствами, благодаря чему она расслабилась. Половина четвертого, через каких-то пять часов солнце сядет, на замок опустятся сумерки, и она придет к Дару, чтобы провести с ним ночь. От этих мыслей приятная истома наполняла тело.

Едва солнце коснулось горизонта, раздался колокольный звон, извещая жителей крепости о нападении врага. Имперцы решились на новый штурм замка. Тали перехватил молодой парень, в котором девушка узнала ординарца коменданта. Он протянул ей плотный кожаный нагрудник с тонкими металлическими пластинами и шлем.

– Зачем это мне? – удивилась она.

– Князь велел тебе не высовываться из лечебницы, пока не закончится бой. Но так как ты девка вредная, наверняка поступишь по-своему. Это он сказал, не я! – начал оправдываться парень, видя, как ее лицо белеет от злости, а в глазах разгорается недобрый огонь. – В общем, надень и не снимай.

Защитники крепости заняли позиции в башнях и на стене. Ряд лучников, перед ними мечники со щитами. Баллисты и пращи зарядили первыми снарядами, разожгли костры для котлов. Нападавшие надвигались на крепость под заслонами. Едва они подошли на расстояние выстрела, на стене прозвучала первая команда «пли», и особо неудачливые полегли первыми. Но таковых было немного. Большая часть имперских солдат успела спрятаться за дощатыми прикрытиями. В ответ на залп гарнизона осаждавшие послали шквал стрел. Мечники выставили щиты, укрывая лучников и себя. И снова выстрел по команде. Теперь лукам и арбалетам вторили пращи. Каменные снаряды пропахивали борозды в рядах противников. Но те восстанавливали строй и, укрываясь от стрел, неотвратимо приближались к стене.

В скором времени они выложили ров дощатыми мостками, а к замковой стене приставили первые лестницы. На стороне имперцев был численный перевес. К ним подтянулись новые силы, и, казалось, замку предстояло утонуть в лавине закованных в металл и вооруженных металлом людей. Едва по лестницам начали взбираться первые солдаты, на них полились потоки кипящей воды. Люди с криками срывались и падали в ров, но их место занимали новые. Дождь стрел заливал стену и внутреннее кольцо замка.

Тали вместе с персоналом лечебницы наблюдала за творившимся хаосом из окна.

Лекари в крепости были наперечет. Никто никогда не требовал от них участия в сражениях. Не обвинял в трусости, ставя в вину занятость другим, более важным делом – спасением жизней. Не считал, что мужчина-лекарь должен уметь убивать не хуже, чем латать раны. Другого мнения на этот счет был только сам Ванок, который отдавался горячке боя с тем же азартом, с каким сражался с костлявой у хирургического стола. Он не упускал случая отправиться с патрулем на границу в тайной надежде поучаствовать в хорошей заварушке. Если таковых не случалось, Ванок становился раздражительным и выпускал пар в драке, которую сам же и развязывал язвительным словом. Только со временем устраивать драки делалось все труднее. В