Грезы любви - Долли Грей

– Какая страшная болезнь! Сердце бьется так, будто желает выскочить из груди! Как она зовется? – прошептала Анна, чувствуя, что ее снедает странный жар.

– Любовь! – Джулиано, как змей-искуситель, кружил вокруг нее, и ей стало понятно, что чувствовала прародительница Ева в тот роковой день в саду Эдема.

– Ах, что ты со мною сделал? – Это был стон отчаяния, замешанный на страстном желании.

– Еще не сделал, только лишь мечтаю, – Слова Джулиано становились все откровеннее.

Анна поймала себя на том, что они приятны ей, как дождь приятен иссушенной солнцем почве.

– О чем? – Какая дрожь, какое исступление! Какие вздохи! Анна, ты пропала!

– Прижать к своей груди, испить устами губ твоих тепло…

– Молчи!

– …И встретить утро в облаке твоих волос.

Слеза восторга капнула на лист пергамента. Раина громко всхлипнула и испуганно оглянулась. Слава Богу, никто не может стать невольным свидетелем ее слабости. Ах, Джулиано! Ах, злодей! Бедняжка Анна! Раина прекрасно понимала всю тяжесть положения прекрасной англичанки. Одна, в чужой стране, муж болен, нет ни подруг, ни наставниц, а тут – ожившая мечта! Красивый итальянец с манерами опытного сердцееда. Где уж тут устоять?!

Ей вспомнилось, как Теин умело соблазнял ее. Сколько стараний приложил, прежде чем она сдалась на его милость. Зато каким наслаждением было касаться его обнаженного тела, чувствовать сильные мужские руки на своей груди, бедрах… Ощущать его живую, пульсирующую силу внутри себя. Как не хватало ей его объятий по ночам! Как грустно было просыпаться одной в постели!..

Раина с тоской посмотрела в окно, за которым, под стать настроению, зарядил мелкий дождь, и вновь вернулась к записям Анны…

Любой путешественник, поездивший по миру, скажет, что итальянская ночь – это нечто особое. И любой итальянец скажет, что ночь в Биелле – особая вдвойне. Нигде больше нет таких ярких и крупных звезд, кажущихся столь близкими, что до них можно дотронуться рукой.

Нигде нет такой полной луны. Когда она выкатывается на небо, люди забывают о солнце. И нигде нет такого ветра, в котором слышатся сотни признаний, сделанных влюбленными…

В такую ночь Анна не могла уснуть. Она металась на подушках так, будто ею овладела лихорадка. Уильям, только оправившийся от болезни, опасаясь снова заразиться, приказал слугам постелить ему отдельно от жены. Анна была этому только рада. Да и как она могла делить ложе с мужем, когда перед глазами стоял образ другого мужчины? Это его ласк жаждало распаленное южным теплом тело, это его имя шептали в исступленном призыве губы…

Смочив виски лавандовой водой, Анна сидела в постели, обхватив колени руками, и ждала, когда к ней придет спасительный сон. Легкий ветер влетал в комнату через распахнутые двери балкона, принося с собой ароматы цветущих лугов, обласканных солнцем за день и теперь стремящихся отдать все свои запахи ночи.

Неожиданно темная тень, гибкая, как пантера, которую Анна видела на рынке в венецианском порту, скользнула через перила балкона и замерла на пороге спальни. Женщина, затаив дыхание, следила за тем, как она начала медленно приближаться к ней. Грабитель! Анна хотела закричать и позвать на помощь, но вместо этого лишь испуганно зажмурилась в ожидании прикосновения холодной стали.

– Не думаю, что при свете луны я более страшен, чем днем. Ты зря закрыла глаза, мона Анна. Так тебе никогда не узнать, что за подарок я принес тебе. – Джулиано тихо рассмеялся, и его смех рассыпался по комнате тысячью жемчужин.

– Ты безумец! Что будет со мной, если тебя обнаружат в моей спальне?! – Оправившаяся от первоначального испуга Анна с возмущением смотрела на незваного, но такого желанного гостя.

– Я был осторожен, – произнес тот, усаживаясь на кровать. – Кроме того, я не мог ждать до утра. За несколько монет слуги становятся очень разговорчивыми. Мне сказали, что ты больна, и я волновался за тебя. – Джулиано положил на колени Анны что-то тяжелое, завернутое в кусок атласной ткани. – Я принес это тебе в знак того, что всегда держу слово.

Женщина не устояла перед искушением и, развернув сверток, восхищенно ахнула. В ее руках оказался венок из роз. Точная копия того, который во время их первой встречи забрал с собой Джулиано. Разница заключалась лишь в том, что первый был сплетен из живых цветов, а второй являлся творением искусного ювелира. Белые эмалевые лепестки собирались в бутоны на изящных золотых стеблях, нефритовые листья усеивала бриллиантовая роса. На мгновение Анне даже почудился исходящий от цветов аромат.

– О, Джулиано! – растроганно воскликнула она сквозь слезы. – Прекрасен твой подарок, но, увы, я не могу принять его! Как я объясню мужу появление у меня столь ценной вещи? – Молодая женщина печально взглянула на него. – Лучше бы мы никогда не встречались! Нам не быть вместе. И нет в мире силы, способной изменить это!

– Есть, – промолвил Джулиано. – Это любовь! – Он нежно обнял Анну и, склонившись к ней, тронул ее губы поцелуем.

Она обвила его шею руками, готовая забыть обо всем на свете и отдаться пламенной страсти, но в последний момент оттолкнула Джулиано.

– Нет! Перед лицом Бога я дала клятву верности моему мужу и не могу нарушить ее. Не требуй от меня невозможного. Моя душа уже принадлежит тебе, оставь безгрешным хотя бы тело. Пощади!

Джулиано замер, потрясенный ее страстной мольбой. Любая женщина, замужем она или нет, с радостью бросалась в его объятия. Любая, но не Анна… Он понял, что, обладая внешностью ангела, она и душу имела такую же чистую и непорочную. Что за великие счастье и мука выпали ему! Счастье – что он добился ее любви. Мука – что эта любовь оказалась недоступной ему.

– Будь спокойна, Анна! Я не посягну на твою добродетель. Если ты уснешь на моей груди, то я словно брат, а не любовник буду хранить твой покой до утра. И не будет для меня большего счастья, чем слышать твое мирное дыхание. А с первыми лучами солнца, я оставлю тебя, незаметно растворившись в рассветной дымке. И никто не сможет сказать о тебе дурного слова…

Близился вечер. Раина отодвинула от себя дневник и потянулась, разминая затекшие мышцы. Благодаря записям Анны ей стало многое понятно в поступках Теина, который, подобно Джулиано, стремился всячески оберегать ее от житейских невзгод. Вспомнив о возлюбленном, она затосковала. О, как ей не хватало его веселых шуток, ласковых улыбок и заботы! У нее возникло желание позвонить сестре и узнать, как той живется замужем. Да и вообще…

– Кого я пытаюсь обмануть? – спросила себе Раина. – Я просто надеюсь, что Мириам расскажет мне новости о Теине. И нечего хитрить. Лучше собрать вещи и поехать в Лондон. Впереди уикенд. А дневник Анны можно взять с собой, с разрешения доктора Аткинсона, разумеется.