Группа сопровождения - Олег Татарченков

— В-в чем дело?… — голоногий явно не мог совладать со своим голосом, — Я хозяин этой машины и этого гаража…

Лейтенант сдвинул себе шапку на самый нос. Груздев перестал окунать плотного мужчину лицом в сугроб. Водитель Дима опустил автомат и захлопнул дверь в «Ниву» и негромко обратился к голоногому:

— Вы… это… товарищ, штаны оденьте, пожалуйста. Простудитесь еще…

Лейтенант вернул шапку в исходное положение и произнес утробно-казенным голосом:

— Ваши документы, э-э… граждане…

— Вот, — обладатель гаража, «Нивы», голых ног и пухлогрудой крашеной блондинки торопливо распахнул дверь и потянулся в сторону «бардачка», продемонстрировав окружающим зад, туго обтянутый синими сатиновыми трусами, именуемыми в народе «семейными».

Блондинка наконец смогла совладать с застежками лифчика и теперь куталась в шубку — точную копию той, что была на ее подруге.

…-Вот, — автомобильный любовник протянул лейтенанту паспорт и водительское удостоверение.

Высокий в дубленке, болезненно поводя лопатками (сказывался болезненный удар прикладом) и плотный, стирая снег с лица и стараясь держаться подальше от сержанта Груздева, протянули свои паспорта.

— К вам это тоже относится, — буркнул лейтенант, обращаясь к женщинам.

Девушка в светлой шубке, которую он вывел из гаража, виновато улыбнулась и произнесла тонким голосом, стараясь говорить равнодушно:

— У нас нет.

— Это наши коллеги, — заступился высокий.

— С работы, — добавил голоногий.

Было видно, как он мается без брюк на морозе, но заявить о своем желании одеться почему-то не решался. Третий молчал, по-прежнему размазывая по лицу талую воду и грязь — следы падения.

— Понятно, что не жены, — хмыкнул лейтенант, — А брюки-то вы наденьте, ведь простудитесь, — обратился он к хозяину машины.

Мужчина повернулся и, тяжело сопя, полез в салон.

— Понятно, граждане, — вновь жестяным казенным голосом протянул лейтенант, — Желаю вам дальнейшего приятного отдыха.

При этом высокий захэкал горлом, словно хотел то ли засмеяться, то заплакать; девушка в шубке вновь растерянно улыбнулась. Водитель Дима сделал попытку что-то сказать, но лейтенант обхватил его рукой поперек груди, развернул и подтолкнул к «уазику».

…-Жаловаться не будут? — спросил водитель, когда патрульная машина выехала с территории гаража.

— Ты хоть понял, кого прикладом огрел? — вопросом на вопрос ответил старший патруля, — Главного инженера механического завода. Я его потом узнал: на этом предприятии у меня отец мастером работает. А Груздь зама по сбыту по стенке размазал. Хозяин же «Нивы» в мэрии работает, я его по телевизору видел. Так будут ли они жаловаться? Мы, можно сказать, их на горячем прихватили. Выступили в роли мощной ложки дегтя в бочке меда.

— Ну, мед у них, конечно, бочкой накрылся… Обломали мужикам кайф, — заметил Уфимцев, — Интересно, бабы откуда?

— Да шалавы обычные, — произнес лейтенант, — Они же даже одеты одинаково. Мало ли на свете блядей?!

— Я ху…ю, дорогая редакция! Поймали, называется, грабителей! — воскликнул молчавший до сего времени Груздев.

Хохотали все.

…-Так, понял: проспект Авиаторов, — ответил лейтенант на бульканье радиостанции, проснувшийся через час дефилирования патрульного экипажа по улицам и дворам Заволжского района. Он повернулся к водителю:

— Дима, жми. Похоже, спокойной ночи у нас не будет.

…Большой деревянный дом был окутан белым дымом и паром. Дым валил из развороченной, почерневшей от жара крытой железом крыши; пар — из выбитых окон и распахнутых дверей. Пожарные деловито бегали вокруг дома, то и дело сматывая и разматывая брезентовые рукава брандспойтов. По заснеженному дворику вовсю, словно в апреле, весело бежали ручьи.

Патрульная группа дисциплинированно стояла в стороне, стараясь, с одной стороны, не мешать людям в белых касках, с другой — не влезать ногами в «весну», проснувшуюся средь морозной ночи.

Стужа настойчиво давала о себе знать: хватала за нос, кусала уши. Милиционеры и журналист потирали их и жались к забору, опасливо косясь на ручьи. Водяные брызги от брандспойтов разлетались вокруг, застывая на одежде и обуви ледяными кляксами. Уфимцеву происходящее напомнило детскую телесказку «Двенадцать месяцев», в которой вдруг среди январской стужи наступила весна.

Только один персонаж не принимал участия в борьбе трех стихий: воды, мороза и огня. Он лежал за спинами милиционеров в сугробе, нелепо вывернув в разные стороны ступни. На его правую ногу был надет старый обрезанный валенок, на левой оставался дырявый шерстяной носок. Грязный, неопределенного цвета свитер на плечах был прожжен во многих местах. Голова закинута назад, демонстрируя любопытным рыжеватую щетину на подбородке. Глаза, лоб и волосы залиты запекшейся кровью.

Раскинутые по двору шланги еще раз дружно набухли от напора воды, чадящий дом пыхнул облаками пара и дыма, после чего сдался на милость победивших пожарных. Из его закопченного нутра вынырнул человек в брезентовой куртке и белой каске с прозрачным плексигласовым забралом. Демонстративно не обращая внимания на ручьи, он направился к патрульной группе, охранявшей труп. Брызги от пожарного летели в разные стороны и милиционеры с опаской смотрели на приближающегося гидроморозостойкого огнеборца.

Впрочем, за метр он умерил свой триумфальный марш, аккуратно перепрыгнул через очередной ручей, остановился около лейтенанта и произнес:

— Поджог. Натуральный поджог. Следы бензина на кухне и в комнатах. На кухне, где и был обнаружен труп, найдены пустые бутылки из-под спирта «Роял». Судя по посуде, гуляли, как минимум трое.

Устинов кивнул:

— Ежу понятно, что дом подожгли, чтобы скрыть убийство.

— Акт получите в понедельник-вторник, — сказал эксперт, — Ваша следственная группа уже выехала?

— Машину я послал, — ответил лейтенант, — Сейчас будут. Иначе с чего бы я здесь торчал на морозе?

— Ну, а мы закругляемся, — пожарный эксперт всем по очереди пожал руки, перепрыгнул обратно через ручей и дальше двинулся к своим товарищам в своей прежней манере — полностью игнорируя потоп во дворе.

Лейтенант обернулся к покойнику. С минуту постоял перед трупом, раскачиваясь на ступнях с пятки на носок и обратно, всматриваясь в лицо, покрытое кровяной коркой. Потом присел на корточки и аккуратно, за рукав свитера, приподнял кисть покойника, зачем-то рассматривая его пальцы, после чего произнес:

— Дядя-то, скорее всего из пьющих. И сидевших — вон, вся лапа в перстнях. Обычное дело: квасили корешки по прежним отсидкам вместе, и вот после очередной бутылки вспомнились старые обиды, то да се… В итоге — бах тяжелым тупым предметом в затылочную часть черепа, как пишут в заключениях экспертизы, и — свеженький трупачок. Убивцы от страха слегка протрезвели, решили преступление под несчастный случай замаскировать. Мол, огонь следы уничтожит. Дебилы. Огонь расколотые черепа склеивать не умеет… В общем, типичная бытовуха, в результате которой поедет кто-то валить лес лет на семь, как минимум…

Из-за угла подожженного дома появилась группа людей. Впереди всех шагал, показывая дорогу, водитель Дима, которого лейтенант послал собирать по домам членов следственной группы прокуратуры. За ним шел, шел, не спеша перепрыгивая через ручьи, худощавый мужчина в очках. Он первым подошел к милиционерам, коротко представился:

— Следователь районной прокуратуры Петровский.

Он заглянул за спину патрульным, что-то буркнул себе под нос и повернулся к своим спутникам:

— Приступайте, пожалуйста.

Криминалист деловито защелкал «Зенитом», освещая белыми бликами вспышки начинающий коченеть труп. Судмедэксперт — представительный, в коричневой дубленке и старомодной профессорской шапочке — «пирожке», золотых очках и седеющей бородке «клинышком», аккуратно поддернул рукав, перевернул труп на живот и без лишних условностей запустил руку в проломленный череп. С минуту он ковырялся там с деловито-сосредоточенным видом, потом выпрямился, вытирая руку куском марли:

— Убийство, — произнес он, — Характерная рана: перелом основания черепа. Саданули чем-то твердым и тяжелым. Возможно, обух топора. Эти люди изобретательностью не отличаются. Поищите, может, даже орудие убийства найдете… Молодой человек, — обратился медэксперт к Уфимцеву, — Вот вам флакончик. Полейте мне, пожалуйста, спиртом на руки… Понимаете, уже третий месяц не присылают одноразовых резиновых перчаток. Денег, видите ли, нет… А что касается его… — он кивнул в сторону покойника, — вскрытием покажет подробности.

Тем временем следователь Петровский повернулся к лейтенанту, у которого в этот момент был более чем важный вид, и кивком предложил следовать за ним. Устинов захватил с собой Груздева и направился вслед за следователем к закопченному проему двери.