Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох - Маркус Борг

Дух и исцеления

Иисус говорит о силе Духа, которая из него исходит. Изгоняя бесов, он говорит о власти Духа Божьего: «Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, значит, достигло до вас Царство Божие» (Мф 12:28; Лк 11:20).[65] В другом случае, после того как женщина прикоснулась к его одеждам, чтобы исцелиться, он почувствовал, что «из него вышла сила» (Мк 5:30).

Дух и присутствие

Люди, встречавшие Иисуса, иногда чувствовали присутствие Духа в нем. Рудольф Отто говорит оноуменозном присутствии, которое окружает людей, переживших яркий опыт познания священного. В них есть нечто «иное», и это возбуждает трепет, страх и удивление. Иногда в словах таких людей проявляется властность, их восприятие мира кажется удивительно глубоким, их бытие как бы наполнено силой.[66] В буддизме говорят о «поле Будды», «зоне освобождения», которая создается вокруг Будды и последующих буддийских «святых», или бодхисатв; просто быть в их присутствии означало пережить нечто необыкновенное. В христианской традиции последователи святого Франциска в XIII веке говорили о подобных явлениях вокруг него. Если говорить о Ветхом Завете, то к этой же категории можно отнести рассказ о сиянии лица Моисея, спустившегося со священной горы (Исх 34:29–35); Тора указывает, что в Моисее было нечто «иное», что его окружало нуменозное присутствие.

В евангельских повествованиях об Иисусе говорится о том, что его тоже окружало такое присутствие. Мы уже упоминали слова Марка, что люди чувствовали присутствие Духа, когда Иисус учил. Далее Марк ярко описывает, какое впечатление на людей производило это «облако ноуменозного» вокруг Иисуса: «Были они в пути, восходя в Иерусалим, и шел впереди их Иисус, и они ужасались, и сопровождающие были в страхе» (10:32).[67]

Эпизод, который обычно называют «преображением» Иисуса, свидетельствует о том, что ближний круг его учеников ощущал славу присутствующей в нем ноуменозности (Мк 9:2–4; Мф 17:1–8; Лк 9:28–36; Матфей называет это событие видением).

Скорее всего, это метафорическое повествование, а не воспоминание, тем не менее этот рассказ на многое проливает свет. На «высокой горе» три ученика Иисуса видят, как он «преобразился пред ними, так что его одежды стали весьма белыми». Тело Иисуса и его одежды сияли, они излучали свет присутствия Бога, славы Божьей. Подобно Моисею в Книге Исхода, Иисус на какой-то момент «просиял» светом Духа. И далее: «И явились им Илия с Моисеем и беседовали с Иисусом». Илия и Моисей были величайшими личностями всего Ветхого Завета, которые обладали познанием Бога.[68]Неважно, происходило ли это на самом деле, важен смысл видения. Даже если это послепасхальное метафорическое повествование, оно связывает Иисуса с двумя великими духоносными людьми из истории Израиля.

Присутствие «иного» в Иисусе ощущали даже люди, не верившие в то, что это исходит от Бога. В третьей главе Марк ярко описывает столкновение с Иисусом его противников, в том числе членов его семьи. Когда его родственники услышали, что деяния Иисуса собирают вокруг него толпы людей, они «вышли взять Его; они говорили: Он — вне Себя» (3:21). Некоторые английские переводы (включая популярный NRSV) затемняют смысл греческого текста: вместо «они говорили» там стоит «люди говорили», то есть это мнение приписывается «людям», а не родственникам Иисуса. Но в греческом тексте стоит «они» (а не «люди»), что явно указывает на его родственников. Этот стих удивляет даже тех, кто хорошо знаком с евангелиями: родственники Иисуса думали, что он не в себе, что он сумасшедший.

А в следующем стихе Марк приводит мнения врагов Иисуса — пришедших из Иерусалима книжников. Они говорят: «В Нем Веельзевул, и Он изгоняет бесов силою князя бесовского».[69]Иисуса обвиняют в том, что он одержим бесом. Книжники не отрицают, что он наполнен духовной силой и может изгонять бесов — но они приписывают эти явления «князю бесовскому». Как родственников, так и книжников заботит одно и то же: деятельность Иисуса и рост его популярности. Однако семья считает его психически нездоровым, а его враги говорят об одержимости бесом. Но те и другие согласны в том, что Иисус выходит за рамки «нормального».[70]

Дух и созерцательная молитва

Евангелия рассказывают о том, что Иисус часто уходил один, чтобы долго молиться. В этом он похож на Моисея и Илию. Марк пишет: «И утром Он вышел, встав задолго до рассвета, и ушел в пустынное место и там молился» (1:35); «И простившись с ними, ушел на гору помолиться» (6:36). Лука сообщает, что Иисус мог провести в молитве всю ночь (6:12).[71]

Продолжительность такой молитвы указывает на ее созерцательный характер (о такого рода молитве мы кратко говорили в начале главы). Эта молитва мистиков сильно отличается от молитвы в обычном понимании, то есть от словесной молитвы (многие христиане знакомы только со второй). При такой молитве человек обращается к Богу со словами, произносит ли он их вслух во время общей молитвы или про себя в уединении. Словесная молитва обычно длится относительно недолго, часто она занимает несколько минут. Будучи иудеем, Иисус обращался к ней, когда произносил положенные утренние и вечерние молитвы, молился в синагогах, благодарил, прославлял, просил и так далее.

Созерцательная молитва совершенно иная. Она включает в себя долгие периоды внутренней тишины. Обыденное сознание затихает, человек тихо сидит в присутствии Бога и может пережить глубинное соединение с ним. Такая молитва тоже существовала в иудейской традиции. Как уже говорилось, так молились иудейские харизматики, современники Иисуса. Она свойственна иудейскому мистицизму: средневековая Каббала восходит к древней мистической традиции merkabah («престол»), которая существовала во время жизни Иисуса и раньше.[72]

Дух и близость Бога

О близости Иисуса с Богом свидетельствует тот факт, что в молитве он называл Богаabba.Это арамейское слово, которое произносили дети, обращаясь к своему отцу. Поскольку его произносили малыши, только осваивающие речь, можно сказать, что оно подобно нашему слову «папа». Но это не только детское слово, его использовали и взрослые, обращаясь к своим отцам. Это семейное слово, которое отражает отношения близости.

У Марка Иисус называет Бога abba в молитве ночью перед распятием: «Abba Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу эту мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (14:36). Это единственное упоминание слова abba в евангелиях, но нужно помнить, что Марк написан на греческом и потому упоминание арамейского слова указывает на его значимость. Многие ученые также думают, что именно abba стоит за греческим словом «Отче» в начале молитвы Отче наш у Луки. Версия Матфея начинается со знакомого всем более формального обращения «Отче наш, Который на небесах», но у Луки там стоит просто «Отче». Еще одно свидетельство об этом мы находим у Павла. Хотя он (как и евангелисты) и писал на греческом для грекоговорящих общин, однако он дважды включил в свои послания слово abba, поскольку его часто использовали, обращаясь к Богу, последователи Иисуса (Рим 8:15; Гал 4:6). Подавляющее большинство ученых согласны с тем, что это слово восходит к самому Иисусу.

На протяжении второй половины XX века ученые одновременно и переоценивали значение слова abba, и недооценивали его. Переоценивали — потому что некоторые утверждали, что это обращение к Богу уникально и указывает на особое самосознание Иисуса в его отношениях с Богом.[73]Действительно, такое обращение к Богу было необычным для иудаизма, но не беспрецедентным. Особенно поразителен тот факт, что обращение abba приводится в рассказах об уже упоминавшихся тут иудейских харизматиках.[74] Это слово недооценивали — поскольку оно использовалось в рамках иудаизма, некоторые исследователи отрицали его особое значение для Иисуса. Хотя более правдоподобно объяснить, почему некоторые иудеи и Иисус отказались от привычных обращений к Богу, тем, что у них был особый опыт близости к Богу.

Кроме слова abba в евангелиях часто встречается и несколько более формальное наименование Бога — «Отец», — но и оно указывает на близость. Иисус называет Бога Отцом трижды у Марка, четыре раза в Q, четыре раза у Луки, двадцать один раз у Матфея и свыше ста раз у Иоанна.[75] С одной стороны, такая статистика отражает тенденцию развития традиции добавлять это слово к раннему материалу. С другой стороны, она все равно значима. Во всем Ветхом Завете Бога называют «Отцом» менее двадцати раз. Гораздо чаще его называют «Царем» и «Господом». Дело не в том, что авторы Ветхого Завета видят в Боге, скорее, отдаленное и суровое существо, нежели близкого и любящего Отца. Эта идея широко распространена среди христиан, но она ошибочна. Самое важное, что это ставит перед нами вопрос: чем объяснить такое резкое изменение языка в евангелиях относительно иудейской традиции? Самое правдоподобное объяснение заключается в том, что импульс этому задал сам Иисус с его опытом близости Бога.[76]