Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Вариант выгодный, ничего не скажешь — и хотя связываться со шведами мне не хотелось, все же ничего особо подозрительного в поведение скандинавских купцов я не обнаружил. Приплыли, торговали, выпивали, но агрессивно или вызывающе себя при этом никто из них не вел. Племянник Бьерна, правда, поначалу кутил от души, но вскоре попритих — видать дядька вставил пистонов непутевому родственничку! Так что предложение свеев пришлось как нельзя кстати, ведь других купцов в Ругарде не обнаружилось: сами руяне помимо разбойного промысла занимаются в основном скотоводством, земледелием и рыболовством. А из тех гостей торговых, кто в столице оказался, желающих отправиться на Русь не нашлось.

Так что сейчас мы с тезкой следуем на встречу с Бьерном, ударить, наконец, по рукам. Судя по словам купца, сезон у них вышел удачный, и вечером нас ждет настоящий пир по-скандинавски, с обильной выпивкой (хорошо хоть, без их пива, а со славянскими хмельными медами, я уточнял!), и суровыми мужскими закусками из разряда верченого целиком кабана! Я хотел было позвать с собой Горыню или Храбра (несмотря на крещение, мне как-то проще величать их по-привычке, да и вообще здесь и сейчас даже крещеных славян называют привычными родовыми именами) — но последние сейчас увлечены «медовым месяцем» с их сужеными, а кроме того, свеи намекнули, что ждут только двоих «лучших мужей». То есть меня и еще одного дружинника — а мне не очень хотелось выделять кого-то из пары ветеранов-соратников из дружины Ратибора, потому-то я и взял с собой тезку. По случаю мы принарядились в дорогие, расшитые красивым узором рубахи, накинули сверху новые шерстяные плащи — серого цвета с легким голубым отливом — и обулись в едва ли не блестящие красные сапоги. Одним словом, перед купцами в грязь лицом не упадем, а то и вовсе перещеголяем нарядами гостей торговых!

Оружия я с собой брать поначалу не хотел — вдруг нас не так поймут? — решив отделаться лишь длинным ножом с широким лезвием, что впрочем, итак было излишним: за всю зиму я ни разу не слышал о каком-либо разбое в Ругарде. Но «гвардеец» меня переубедил, настояв на мечах — ведь длинные клинки-каролинги здесь не просто оружие, а именно что статусное оружие! И беря их с собой, мы демонстрируем не агрессию или недоверие по отношению к хозяевам, а подчеркиваем собственное высокое положение — мол, не простые вои пришли на пир, а избранные бойцы, способные позволить себе такую роскошь, как меч!

И вот, с наступлением сумерек мы двинулись в гости к Бьерну. Постоялый двор, на котором остановились свеи, находится на другом конце города — ну как города, по моим меркам тысячи четыре населения это даже не поселок городского типа. Но учитывая, что дома здесь практически все одноэтажные и стоят не вплотную друг к другу, наш путь занял не меньше сорока минут, причем за это время сумерки превратились в уже практически непроглядную ночь — ведь никакого освящение в Ругарде нет! Когда лежал снег, было еще терпимо, но сейчас… Сейчас лишь огонь собственных факелов освещает нам дорогу. Впрочем, наш путь, коротаемый разговорами ни о чем, уже подходит к концу, постоялый двор находится вон за теми срубами, их осталось только обойти…

Неясная, смутная в ночи тень стремительно рванула в нашу сторону от плетня крайнего слева дома. Я успел лишь зафиксировать движение и оторопело замер, пропуская драгоценную секунду на принятие решения и переход от расслабленности праздного зеваки, воодушевленного скорым пиром, в боевой «режим». Зато среагировал тезка, наотмашь махнув перед собой факелом, осветив человека среднего роста в накинутом на голову капюшоне — и с длинным, сантиметров сорок лезвия «саксом» в руках. Нападающий рефлекторно отступил назад — а я услышал стремительно приближающиеся за спиной шаги!

Разворачиваюсь рывком и, коротко размахнувшись, швыряю в очередного противника факел. Пламя осветило также закрытого капюшоном убийцу, но «снаряд» пролетел мимо, всего на мгновение вырвав из темноты врага — и длинный, обоюдосторонний кинжал в его руке, нацеленный мне в живот. Выхватить меч или даже собственный нож я просто не успеваю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Резко шагнув в сторону, смещаюсь с линии атаки и раскрытой ладонью левой бью по вооруженной кисти противника — одновременно обрушив удар локтя правой куда-то в сторону его горла! Локоть чувствительно врезался в шею нападающего, он приглушенно охнул — а я уже с силой оттолкнул его от себя, вдогонку впечатав топчущий удар правой стопы в коленный сгиб неудачливого ассасина. Удар вышел быстрым, резким — то, что надо! — а под стопой что-то ощутимо хрустнуло. Нога врага стремительно сложилась под неестественным углом под его дикий, оглушающий крик боли!

Минус один.

Оборачиваюсь на звон металла за спиной, одновременно выхватив меч из ножен. Роман, успевший своевременно обнажить клинок, перехватив факел в левую руку, отбивается уже от двух наседающих на него врагов с «саксами». Лишь длина его каролинга, да собственный боевой опыт позволяет гвардейцу варанги держать убийц на дистанции, не позволяя им зайти со спины или сбоку — для этого он все время смещается приставными шагами или отступает назад так, чтобы атакующие были в поле его зрения. Причем стараясь обойти их, чтобы только один из нападающих стоял напротив, а второй оказывался за спиной соратника.

На моих глазах тезка вновь скакнул в сторону от убийц, сместившись вправо — и одновременно выбросив вооруженную руку вперед, в длинном колющем выпаде. Но скругленное острие каролинги лишь звонко звякнуло о что-то металлическое (видать, кольчуга под одеждой!), в то время как второй противник стремительно рванул к «гвардейцу». Рома попытался отмахнуться от него факелом, однако враг все же сумел зацепить его предплечье длинным лезвием «сакса» — и тут же тезка вновь отскочил назад, широко рубанув перед собой клинком…

А в следующую секунду острие моего меча обрушилось сзади на шею услышавшего мои шаги, но не успевшего обернуться убийцы в кольчуге, перерубив тому шейные позвонки. Он безмолвно рухнул на колени, тут же безжизненно завалившись назад — а последний из врагов был атакован Романом, налетевшим на обидчика, словно огненный вихрь! Серьезно, пламя факела прочертило в воздухе стремительную огненную дугу, вновь заставив нападающего попятиться — а в следующую секунду он страшно, булькающе захрипел: сталь клинка «гвардейца» впилось в его горло, порвав гортань под кадыком…

— Фухх, кажется все! Ну-ка, Рома, посвети, вниз! Хочу посмотреть на его лицо!

Откинув капюшон с головы убитого мною врага, я с удивлением, быстро сменившимся в стремительно нарастающим чувством тревоги, опознал в нем одного из воинов-свеев, сопровождающих купца Бьерна. Но прежде, чем я осознал происходящее, пламя вдруг перестало освещать лицо мертвеца — после чего факел выпал из руки Ромы. А в следующую секунду тезка с глухим стоном опустился на землю — и тут же бессильно откинулся на спину, на землю. При этом задышав часто, с каким-то явно ненормальным, судорожным хрипом…

— Рома! Рома, что с тобой?! Ранен?!

Я опустился на колени рядом с товарищем, подхватив факел и осветив им тело соратника. Но кровь увидел лишь на порезанном предплечье — а вот после пламя вырвало из темноты неестественно синюшное, мертвенно-бледное лицо «гвардейца». Он попытался что-то сказать, моляще смотря на меня своими серыми, исполненными сейчас ужаса глазами — но в следующую секунду изо рта его пошла пена, а тело резко дернулось… И наконец, взгляд тезки буквально остекленел.

Твою же ж…!!!

Пару секунд я в ступоре таращусь на погибшего товарища, пока меня не отвлек стон боли, раздавшийся за спиной. Тут же я вспомнил, наконец, о травмированном мной, но еще вполне живом свее — и свирепо скрипнув зубами, двинулся в сторону отчаянно ползущего по земле убийцы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он понял, что я иду за ним, перевернулся на спину, вскинув безоружные руки перед собой, словно пытаясь закрыться ими от смертельного удара клинка — а факел осветил наиболее старого в команде купца воина, старшего над остальными. В голове всплыло его имя — Гуннар — и я обратился к нему на чистом свейском: