Если бы меня спросили (СИ) - Лабрус Елена

«И он ещё хотел, чтобы я подружилась с этой фурией? Плохо же Борис Викторович меня знает, — дёрнула головой Ирка. — А свою жену, похоже, ещё хуже».

Тут попахивало войной, а не дружбой. Тётя Оля готовилась Ирку убивать. Копила яд, как та кобра. Точила стрелы, натягивала тетиву. Рвалась с поводка. Ждала только команды «фас».

И она прозвучала голосом её осведомительницы.

— А разве нет? — скривилась Ольга Александровна, враз из миловидной дамочки превращаясь в озлобленную тётку.

— В упор не помню, — невинно пожала плечами Ирка.

Та изменилась в лице. Нежная кожа пошла красными пятнами. Крылья носа раздувались, как капюшон у кобры, готовой к броску.

— Положила глаз на моего мужа, дрянь? — выплюнула жена Воскресенского.

— Ну, он красивый мужчина, чего уж, — достала из корзинки столовые приборы Ирка, чинно разложила на салфетке.

— Подотри слюнки, девочка! — вцепилась та в край стола. — Этому не бывать.

— Правда? — преувеличенно удивилась Ирка. Засмеялась: — Да неужели?

Тварь резко побледнела. Это выглядело как поражение, но она быстро пришла в себя.

— Может, с тобой он и порезвился, но лишь потому, что был зол и расстроен. Я потеряла ребёнка. Он спустил пар. Но на большее не рассчитывай. Не рассчитывай вообще ни на что, иначе мало тебе не покажется.

Ирка выразительно приподняла брови.

Она никогда не понимала скандальных баб. Это от небольшого ума или от отчаяния — закатывать истерики любовнице мужа? Расписаться в собственном бессилии, подтвердить, что вышла замуж не за мужика, а за телка, которого, куда повели — в то стойло и пошёл?

Ирка с Борисом Викторовичем не то, что не спала, даже не думала о нём, как о мужчине, только как об отце Вадима, но эта склочная баба вызывала желание убеждать её исключительно в обратном.

Вся Иркина поперешность, как говорила бабушка, привычка поступать поперёк, протестовала против оправданий и требовала щёлкнуть тётку по носу, а лучше приложить башкой об стену.

Как говорится, человек я не злой, но если вы упадёте и разобьёте лицо, приму это за справедливость. А уж после прозвучавших угроз — тем более.

— Я не спала с вашим мужем, Ольга Александровна, — улыбнулась Ирка и снова её обыграла.

Теперь это выглядело как двойное поражение. Шах и мат. Сначала тётя поверила, что спала, а теперь выглядела полной дурой, что поверила, да ещё оправдывала измену мужа. Фу-у-у!

Но как крыса, загнанная в угол, та подпрыгнула на полтора метра и вцепилась Ирке в горло.

— Скажи это своему парню, — растянула Ольга Александровна губы в гаденькую улыбочку.

По спине пробежал холодок, но потом Ирка вспомнила, что «её парень» — Петька, и она с любопытством уставилась на тётю Олю.

— А при чём здесь мой парень?

— Пока ни при чём. Но если ты не соберёшь свои манатки и не уволишься с «Гедеона», он узнает о тебе то, что ему лучше не знать. Вряд ли он тебя простит и вряд ли женится.

Когнитивный диссонанс, когда Ирка примеряла сказанные тётей слова сначала на Вадима, а потом только на Севера, сильно сбивал с мысли.

Сначала Ирка думала о вещах, которые Вадиму действительно знать не стоит и хмурилась, потом вспоминала, что разговор о Петьке, и мысль о женитьбе вызывала у неё смех.

Она мрачнела, потом улыбалась. Хотела встать и уйти, но потом решила остаться и доиграть представление до конца.

— Это, конечно, было бы очень печально, — усмехнулась Ирка, когда перед ними поставили два бокала шампанского. — Но вряд ли у вас есть что ему рассказать.

— О, поверь, у меня есть, — подняла тётя Оля свой бокал. — Но даже если нет, я найду.

— А доктор позволяет вам так нервничать? — оценила Ирка шампанское в её подрагивающей руке. — И алкоголь разве не вреден при ваших проблемах с беременностью?

— А кто тебе сказал, что я нервничаю? — усмехнулась та. — Или буду его пить?

— Зачем же тогда… — начала Ирка, но закончить фразу не успела.

Холодная сладкая жидкость прилетела ей в лицо. Защекотала пузырьками в вырезе блузки.

— Это чтобы голова не закружилась от успеха, — встала Ольга Александровна, пока Ирка отплёвывалась. — А это чтобы не считала себя умнее всех, — выплеснула она в Ирку второй бокал…

Вот такой сегодня выдался денёк.

Можно сказать, ей объявили войну. А Воскресенский-старший ещё и посмеялся, когда она вернулась всё мокрая и липкая. Ржал, счастливый и довольный, как конь.

— Ты обед-то хоть доела?

— Конечно, — смерила его взглядом, в котором ясно читался средний палец, Ирка, вспомнив застывшую в ужасе официантку с подносом.

— Люблю баб, которым ничто не может испортить аппетит, — подмигнул Борис Викторович.

Он отпустил Ирку пораньше и даже лично довёз до дома. Видимо, ждал подробностей. Но как пленный партизан, Ирка всю дорогу молчала, сердито глядя в окно.

Пусть жена ему расскажет, как всё было.

Хуже всего, что Ирке нечем было ей ответить.

Где эта тварь хранила последнюю пробирку с яйцеклетками, что позволяла ей быть на плаву и держать мужа за яйца, Ирка не знала. И даже не представляла, как её найти.

Она бесцельно тыкала пультом по каналам телевизора и скрипела зубами от злости и бессилия.

А как она будет оправдываться, если всё это дойдёт до Вадима?

— Чёрт бы тебя побрал, Борис твою мать Викторович! — рванула Ирка верх пачки с чипсами.

И уже запустила внутрь руку, когда у дома остановилась машина.

— Кого там ещё принесло? — выглянула она в окно. На ходу отряхивая пальцы и застёгивая спортивный костюм, спустилась.

— Привет, — сказал стоявший у калитки парень.

— Привет, — с недоумением уставилась на него Ирка.

«А он-то что тут делает?»

42

42

— Алексей Макеев, — представился друг Вадима, видимо, предположив, что Ирка не запомнила.

— Ирина Лебедева, — положила она руку на штакетник, не торопясь впускать незваного гостя.

— Вадик улетел? — спросил он, словно не знал.

— Угу, месяц назад, — смотрела на него вопросительно Ирка.

На язык просилось: какого чёрта?

Какого чёрта! Откуда он знает её адрес? Какого чёрта припёрся? И какого чёрта припёрся, когда Вадик улетел.

— Я за кофтой, — ответил Макеев на её немой, но очень выразительный вопрос.

— За чем?! — вытаращила глаза Ирка.

— А, Лёша, здравствуй! — Куда больше, чем визит Макеева, удивила Ирку мама.

Вытерла мокрые руки о висящее на поясе фартука полотенце, подошла.

— Здравствуйте, Марина Сергеевна, — кивнул Алексей.

— Ты за кофтой? — Поправила закатанные рукава старой отцовской рубахи, в которой работала на огороде.

«Это что, заговор какой-то? — ничего не понимая, уставилась на них Ирка. — Пароль: «Я за кофтой». Ответ: «А, ты за кофтой!».

— За ней, — кивнул Макеев, когда Ирка всё же впустила его в калитку.

— Ты что, его знаешь? — спросила она шёпотом у мамы за его спиной.

— Конечно, — так же тихо ответила мама. — Они с Вадимом доски привозили. Кадки эти все выгружали, горшки таскали, — кивнула она на недостроенную веранду. — Он тогда взмок, разделся, а потом уехал и кофту забыл, — она с удивлением посмотрела на Ирку. — А в чём дело-то?

— Да ни в чём, — выдохнула та и вспомнила, что в тот день была на работе, а когда вернулась, значит, Макеев уже уехал, поэтому Ирка его не видела.

Вадим опять же говорил, что у Лёхи транспортная компания, он всем помогает с переездами, Воскресенский, видимо, его и попросил по-дружески.

Что-то она и правда разволновалась зря.

Или нет?

Какое-то странное было ощущение от этого неожиданного визита.

Какие-то смутные сомнения не отпускали.

И желание поскорее выставить Алёшу за дверь так и не прошло.