Если бы меня спросили (СИ) - Лабрус Елена

Предатель однажды — предатель навсегда.

— Чёрт бы тебя побрал, Север! — выдохнула Ирка и вычеркнула запасной план…

Она выкинула огрызок яблока в окно (сгниёт где-нибудь в кустах на радость муравьям) и растянулась на кровати.

О чём она до сегодняшнего дня не догадывалась, что Воскресенский-старший тоже не сидел сложа руки. У Бориса Викторовича был свой план форсировать события.

Она думала, что ездить с директором «Гедеона» на встречи, ходить на заседания суда и сопровождать в деловых поездках — обычная работа личного секретаря.

Будучи девушкой неробкой и привыкшей к мужскому вниманию, она не обращала внимания, как иногда он заботливо придерживал её за спину, подмигивал, давая указания, обнимал за талию, сообщая служебную информацию или убирал за ухо её волосы, чтобы шепнуть какую-нибудь глупость и заставить улыбнуться.

Считала, это часть его харизмы — вести себя то ли как танк, то ли как галантный кавалер.

Тем более, ничего из ряда вон выходящего он себе не позволял: по заднице не шлёпал, в вырез блузки не заглядывал. Да и Ирка от его долгих взглядов не терялась и не краснела, как смущённая гимназистка.

Считала, пока сегодня дежурный администратор, что встречал посетителей в вестибюле, откровенно не спросил: «Ты с ним спишь?»

Ирка возилась на конторке с бумагами — выбирала из общей кучи свою почту — когда он огорошил её вопросом.

— С чего ты взял? — не подала она вида, но внутри всё похолодело.

— Вы же практически не расстаётесь. И он так на тебя смотрит…

— Как? — Ирка подняла на парня глаза.

— Так, что хочется пойти передёрнуть, — усмехнулся он.

— У-у-у… как всё запущено, — оценила она зреющий у него на лбу прыщ.

— Да и слухи всякие ходят, — сально улыбнулся он.

— Например?

— Ну, говорят, шеф с твоим приходом сильно изменился. Стал добрее, щедрее, счастливее, что ли. Как мужик, у которого вдоволь секса.

— Думаешь, до этого ему не давали? — хмыкнула Ирка.

— Давали, конечно, — осклабился дежурный, — но, видимо, не столько и не так, — намекающе скользнул он взглядом по выпирающим местам её фигуры.

Ирка покачала головой.

— Найди себе лучше бабу, — она демонстративно посмотрела на бейджик, — Вова. Меньше будет всякое мерещиться.

Сгребла конверты и, чеканя шаг, как на плацу, вошла в кабинет босса без стука.

— Тихо, тихо, тихо, — поднял Борис Викторович руку, останавливая поток её красноречия.

Закончил разговор, отложил телефон, поднялся из-за стола, и тогда только дал слово.

— Кофе будешь? — спросил он, когда Ирка вывалила всё, что о нём думает.

Когда до неё, наконец, дошло, что всё это он делал специально, а она наивная и не подозревала, что нарочитая симпатия и загадочные улыбки тоже часть игры. Его игры.

— Хм, — возмущённо дёрнула она головой на его предложение.

— Хм «да» или хм «нет»? — ткнул Борис Викторович в дисплей кофемашины и когда та загудела, перемалывая зерно, повернулся.

— Нет, — швырнула ему на стол письма: сам разберётся, что там ему.

— А я всё думал, когда же ты догадаешься? — упёрся Воскресенский задницей в подоконник.

— О чём догадаюсь? Что вы меня намеренно лапаете?

— Ну, лапаю — это, конечно, громко связано. Лапаю я совсем не так, — первый раз откровенно уставился он на её грудь. — Но да, обычно я так себя не веду. Обычно я более сух, сдержан, нейтрален и не вожу с собой с утра до вечера секретарш.

— А я слышала, возите. Только потом женитесь на них, — откинула Ирка за спину сегодня распущенные волосы, предоставив ему полный обзор в расстёгнутое пальто.

Она чувствовала себя использованной и обманутой. Фальшивые комплименты, дешёвый флирт, показные знаки внимания. Она-то наивно думала они заодно, вместе, на одной стороне. А он…

— Твоя правда, — улыбнулся Воскресенский, заглянув ей в глаза, но потом улыбка сползла с его лица, ставшего жёстким, холодным. — Так надо, Ир. Пусть она думает, что у нас роман, — заиграл он желваками.

— Супер! — всплеснула руками Ирка. — Пусть она так думает, пусть все так думают, пусть Вадим решит, что это правда. Отличный план, Борис Викторович! Отличный, чтобы поссорить меня с вашим сыном.

— Его здесь нет, — хрустнул шеей Воскресенский. — Никто не знает, что ты его девушка. И, возможно, никогда не узнает. Ты это скрываешь. Я в это не верю. Но если ты мне подыграешь и позволишь немного больше, я возьмусь за дело твоего отца прямо сейчас.

— Разве я сказала, что меня интересует дело отца? — задрала подбородок Ирка.

Умел он, сука, задевать за живое. Когда Вадим, сославшись на срочные дела, вчера не вышел на связь, конечно, Ирка тут же вспомнила предостережения его отца.

— А разве нет? — удивился он.

— Что значит позволишь немного больше? — оставила она его вопрос без ответа.

— Ну, например, — Воскресенский подтянул Ирку к себе. Положил руки ей на ягодицы, — вот так было бы неплохо. Или… — он расстегнул верхнюю пуговичку на её блузке, потом следующую, — вот так.

— Вы издеваетесь? — в упор посмотрела на него Ирка.

Он подхватил её за шею. Горячее дыханье коснулось уха.

— Нет, детка, не издеваюсь, — зашептал он, не позволив Ирке вырваться.

Вернее, она бы и не стала вырываться, но он её спровоцировал, вдруг потянув вверх юбку и толкнувшись между ног бедром.

Полсекунды отделяло его от пощёчины, когда краем глаза Ирка уловила движение и поняла, что не закрыла за собой дверь.

«Ну кто бы сомневался!» — выдохнула она, когда в приёмной мелькнул синий. Нателла Юрьевна была сегодня в синем платье и всё видела.

Борис Викторович демонстративно отодвинулся, едва та выбежала.

— Обещаю, это больше не повторится, — поднял он руки «Сдаюсь!». Глаза его смеялись.

— Я так понимаю, больше и не надо? — зло застегнула пуговицу Ирка.

Сука, он её подставил!

Что Нателлка побежала звонить его жене, она даже не сомневалась.

Чего Ирка никак не ожидала, что, когда Нателлка как ни в чём не бывало позовёт её на обед, в кафе Ирку будет поджидать Ольга Александровна.

41

41

Ирка не первый раз видела жену Воскресенского. Невысокая, лет тридцати пяти, длинные русые волосы, гладко зачёсанные в хвост, большие голубые глаза, пухлые от природы губы.

Она была наглядной демонстрацией выражения «внешность обманчива». Выглядела «тётя Оля» милой. Простодушной, покладистой, даже кроткой. Хлопала наращёнными ресницами, глядя в меню и вводя в заблуждение официантку, которая ждала заказ.

— Нам два бокала шампанского, — сказала она, откладывая картонку, когда Ирка села напротив. — И всё.

— Нет, не всё, — остановила девушку Ирка.

Ткнула в салат, в горячее. Добавила зелёный чай в чайничке. Пломбир, один шарик с солёной карамелью и кедровыми орешками.

— Очень рекомендую, они сами делают, — когда официантка кивнула, сказала Ирка Ольге Александровне.

— Не многовато ты жрёшь? — откинулась та к спинке диванчика. Та и до этого приветливостью к секретарше мужа не отличалась, а сейчас и подавно кипела праведным гневом.

Ирка окинула критическим взглядом её склонную к полноте фигуру.

— Могу себе позволить.

— Ну да, платишь же не ты, — хмыкнула жена директора.

— Я имела в виду свой хороший обмен веществ. Чем обязана, Ольга Александровна?

— Ты ещё спрашиваешь? — едва сдерживалась та.

— Да, я спрашиваю, — в упор смотрела на неё Ирка. — У меня полно работы и не такой долгий перерыв, чтобы тратить его впустую. Если вам нечего сказать, — она кивнула в сторону выхода.

— Мне есть что тебе сказать, девочка. Я так поняла, предупреждений ты не понимаешь? — зашипела жена Воскресенского как змея, наклонившись к столу.

— А вы меня о чём-то предупреждали?