Дракон всегда прав (СИ) - Файтцев Макар

Дверь приоткрылась, и в кабинке неожиданно материализовалась… Кира.

– А ты ещё откуда? Ты чего здесь делаешь? – возмущению Алекса не было предела. Мало того, что она доставала его все эти дни, так ещё несмотря на запрет, заявилась на аукцион.

– Привет, братишка! – Кира, не обращая внимания на жениха, подошла к Стасу, чмокнула его в щёку. – Мальчики, привет! Может, после аукциона на дискотеку? Захватите свою суррогатную курицу. Пусть порезвится девочка напоследок.

– Кира, немедленно уйди отсюда, – из ноздрей Алекса повалил пар. Что она творит? Прекрасно знает, что ему не нравится, когда так отзываются о его трофее. Она не курица, она его женщина. Станет его женщиной.

– А ты мне так и не сказал, какое платье выбрать, – Кира провоцировала и не пыталась это скрывать. – Максик, а можно тебя попросить…

– Нельзя, – Алекс увидел, что приготовления закончены. Вышел аукционист, стало быть, сейчас появится его Маша. – Кира, если хочешь оставаться здесь, сбавь свой уровень шума.

Но Кира продолжала трещать. Она пересмеивалась, переговаривалась с ребятами. Алекс подошёл к самому стеклу, сосредоточиться не получалось.

– Кира, выйди, пожалуйста! – попросил он её настолько вежливо, насколько мог.

– И не подумаю. Я тоже заплатила за место. Правда, в зале, но какая разница. Неужели я не могу посидеть здесь с вами?

Терпению Алекса пришёл конец, и он, подхватив свою невесту под локоть, вытащил за дверь. Но как только за их спиной закрылась дверь, Киру словно подменили. Она стала серьёзной.

– Алекс, это Стас похитил твою невинную. Маша в опасности. Вернее, Стас сделает всё, чтобы она досталась ему.

– Кира, что за бред. Достала твоя ревность!

– Алекс, это не ревность. Поверь мне. Я узнала случайно о его планах. Он для аукциона перевёл сумму, которую тебе не поднять даже с твоими друзьями.

Алекс впал в ступор. А бескрылый ему в ухо начал трындеть: «А я тебе говорил! А ты меня не слушал!»

– Кира, я уверен, что ты ошибаешься. И с чего тебе помогать мне? Это же твоя конкурентка на моё ложе.

– Алекс, если Великий разрешил, то моё мнение здесь никто не спрашивает. В общем, я тебя предупредила.

Алекс вернулся к себе, а Кира, крикнув пару нелицеприятных эпитетов в приоткрытую дверь с видом оскорблённого дракона, пошла в общий зал. Макс поднял завесу, и теперь все камеры и глаза были направлены на троих претендентов.

Алекс ради аукциона приоделся: прямые узкие брюки из тёмно-синей ткани, голубая рубашка с короткими рукавами. Тёмные волосы зачёсаны назад. Он стоит, неотрывно глядя на сцену. Руки сложены на груди. От него за версту веет уверенностью.

Мишак оделся аляповато: коричневые брюки и рубашка то ли в лягушку, то ли в дракончика. Попав в объектив, он дурачится, как ребёнок, который впервые попал в цирк. Машет руками публике, подпрыгивает.

Самым представительным выглядел Стас в костюме серебристого отлива. Он, как и Алекс, воспринимал внимание к своей персоне без особого ажиотажа, как человек, который только и делает, что позирует перед объективами. Поднял одну руку, поприветствовал, после чего соединил руки за спиной. Волосы отливают платиной.

Торги уже начались.

На сцену вывели девушку. Её красное платье ярким пятном выделалось на бледном фоне сцены. Непривычная к такому вниманию, она раскраснелась. Глаза засияли, но не от восторга, а от гнева. Маша была готова ко всему, но только не тому, что на неё как на звезду голограмм будут пялиться. И в этом своём гневе она была прекрасна.

Он вдыхал её эмоции, такие чистые, непорочные. Он чувствовал, как бьётся испуганное сердце, словно загнанная птичка в силках. Она стояла, гордо приподняв свою головку. Изнутри закусила губу, чтобы не показать, как ей страшно. Ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, заткнуть уши, чтобы не слышать. И это он тоже чувствовал. Как и то, что она боролась сама с собой, чтобы достойно принять свою судьбу.

– Смотри, это же наша Машка! – воскликнули в маленькой квартире в Хивернии.

– Отец, что мы наделали? Мы её отдали дракону…

– Мать, разве мы знали? Нотариус сказал, что это хороший человек. Проверки он все сделал. Потом, нет, не Маша. Ты приглядись. Это же красавица. Маша наша – обычная. Просто очень похожая девушка с таким же именем. И потом, ты подумай, была бы Маша трофеем, малышей бы долечили в больнице.

– Маша не Маша, а посмотри на девчушку. Бедная. Разыгрывают, словно куклу.

– Не жалей, мать, она знала, на что шла. На аукционы насильно в наше время не гонят. Я тоже, пожалуй, продамся, – и он нежно поцеловал свою супругу.

Вот она рядом с ним, как в их первую встречу. Их история знакомства ничем не отличается от других.

Машина мама отдыхала, как и её дочь, в Зоммере, веселилась в обществе двуликих, а родители тем временем срочно заключали дос. Свою девственную кровь оставила она Зоммере. Кто был её двуликий, который забрал себе её невинность, она не знала. Он не обращался. Приехала, в аэропорту встречал её будущий муж. Маша родилась в срок, как и положено было малышу. Непохожая ни на отца, ни на мать, она росла доброй и отзывчивой и мечтала создать семью по примеру своих родителей. Они вместе уже двадцать два года, а до сих пор отец влюблён в мать как в первый день.

***

Алекс поднял руку:

– Представление окончено. Я забираю свой трофей!

– Триста! – выкрикнул Мишак и подмигнул Алексу.

Аукционист стукнул молочком:

– Триста раз! – стукнул второй раз. – Триста два!

– Мне некогда. Отдавай мой трофей. Она достаточно наказана и напугана. – Алекс достал из кармана бумагу. – Вот контракт, она моя.

Но тот, с серебристым отливом, вдруг вышел вперёд, сверкнули металлическим блеском его глаза:

– Нет, Алекс, я покупаю девушку. Триста девяносто…

– Остановись, Стас. Мы же договорились. Ты хорошо исполнил свою роль.

– Я не исполнял. Кира верно сказала, она непорочная. Я покупаю. Аукцион есть аукцион.

– Пятьсот и на этом закончим. – Алекс назвал сумму достаточно большую, чтобы больше не было конкурентов.

– Тысяча пятьсот, и она моя.

Алексу показалось, что ему дали под дых. Стас прекрасно знал, что Алекс не может без чужой помощи собрать такую сумму.

– Две, – неожиданно вмешался Мишак. Стас с Алексом с удивлением глянули на третьего. У того никогда не водилось таких денег.

– Две с половиной, – Стас поднял ставку.

Больше никто в зале рта не раскрывал. Игра шла на такие деньги, которые вряд ли кто из присутствующих мог вот так спокойно выкинуть за девушку, пусть даже девственницу и с очень хорошей фигуркой.

Маша всё слышала. Чем выше были суммы, тем сильнее билось её сердце. Она узнала голос с яхты. Это был он, которого называли «сэр». Он – её похититель. И теперь он вместе с Алексом делит её, словно она вещь. Ей хотелось умереть, чтобы не участвовать в этом фарсе. Неужели Леся, когда советовала ей продать себя на аукционе, не знала, как это происходит? Это так унизительно.

– Пять. – Это был Макс.

Девушка от удивления раскрыла глаза. Как, и Макс туда же? Она считала, что Макс ей друг, а он… Захотелось что-то крикнуть, чтобы немедленно прекратить эту дурацкую игру.

– Семь, – и Стас победоносно поглядел на остальных. Он прекрасно знал, что такую сумму Алекс сможет поднять только при помощи родителей. А никто ему сейчас не даст звонить предкам. Личных капиталов Макса с Эдом тоже не хватит, чтобы перебить.

– Семь раз… — удар молотка аукциониста.

– Стас, ты не можешь, ты обещал! – крик, полный отчаяния.

– Нет, Алекс, за наследство каждый сам за себя. – Стас уже праздновал в душе победу. Его волосы поменяли цвет на серебристый. От него начали расходиться лучи. Его дракон доволен.

– Но у тебя нет такой суммы.

– Есть, я приобрёл банк.

– Семь два.

Маше показалось, что её парализовало. Она ненавидела Алекса за то, что он решил её сделать своим трофеем, Макса, что спрятал её, Стаса за то, что похищал. Она ненавидела всех за своё унижение, что её разыгрывают, забыв про её чувства. Она подняла руки к лицу. Ладони обожгло огнём щёк. Хотелось сбежать, но её словно парализовало, и она не в силах была сдвинуться с места. Силы оставляли девушку. Что не позволяло ей удержаться на ногах и не упасть, она не знала. Словно кокон обволок её. Слова и звуки остались где-то за его оболочкой. А в ушах шумел прибой. Сейчас её отдадут Стасу, и она… Грудь сдавило с такой силой, что сложно стало дышать.