Дракон всегда прав (СИ) - Файтцев Макар

В душе поднималась радость. А вместе с ней и поднималось то, что давно было нацелено на Машу. Алексу вспомнился старый анекдот:

«Что на свете тяжелее всего?

Мужской член. Не захочет, домкратом не поднимешь.

А что легче всего?

Мужской член. От одной только мысли встаёт».

Хихикнул. Насколько это верно. Только подумал, что сегодня наконец-то Маша его будет, как друг уже в полной боевой готовности.

Подозрительно молчал бескрылый. Уж кто-кто, а он должен первый плясать от радости.

«Что, друг мой внутренний! Сегодня исполнится наша мечта», – попытался расшевелить его Алекс.

«Держи карман пошире. Лучше сходи в туалет и подрочи, глядишь и поумнеешь», – буркнула вторая ипостась и ушла в себя.

Маша смотрела на своё бледное отражение и мысленно прощалась… С чем она прощалась, ответить сложно. Она и сама этого не знала. Планов не строила. Да и какие могут быть планы, когда не знаешь, что завтра тебя ждёт. Какое завтра? Сегодня вечером.

Страх сдавил горло, а возбуждение защекотало внутри живота. Пальцы на ногах невольно сжались.

«Алекс, конечно же, это будет он. Не убьёт. Но достанется мне точно от него, – вздохнула. – И чего я против воли его пошла? Ясно же, не отпустит он».

Тем временем карлицы убрали ей волосы. Платье-годе из красного стрейч-сатина и панбархата. Оно выгодно подчёркивало фигуру девушки, облегая силуэт, от середины бедра резко расширяясь книзу. Грудь от декольте облегал панбархат, основа которого была прозрачная, отчего казалось, что цветы лежали прямо на коже девушки.

На руки надели длинные перчатки до середины предплечья. Тоже из панбархата. Атласные аккуратные туфельки на среднем каблучке. Хотя к наряду ей принесли вначале очень милые туфельки на тонком золотом каблучке-шпильке высотой сантиметров десять. С наружной стороны от пятки была прикреплена ажурная золотая сетка.

Маша подержала в руках красоту, но надеть отказалась. Пришлось карлицам прибегнуть к чарам и немного изменить туфельки. Каблук уменьшился вдвое, стал шире, рюмочкой. Сетку тоже пришлось убрать. Не смотрелась она на этой модели.

Не успела девушка крутануться перед зеркалом, как за ней зашли.

Несмотря на свои размеры, зал не мог вместить в себя всех желающих. Такого масштабного аукциона Касым ещё не помнил на своём веку. Кого здесь только не было: оборотни с трёх провинций, карлики и великаны Запада, шейхи и султаны Востока и даже человечки. Заявленная на аукционе девушка, которая значилась как трофей дракона, будоражила воображение. По всей стране на всех землях шла трансляция. Делали ставки, заключали пари, спорили, ругались, мирились.

А в небольшой квартире в Хивернии мирно посапывали детские носики. Им разрешили вернуться домой, хотя времени после операции прошло совсем немного. У родителей не было больше средств, чтобы малыши ещё задержались в больнице.

Мама со счастливой улыбкой поглядывала на малышей. Отец переключал каналы старенького цифрового телевизора. На новый голограммный денег не было.

– Смотри, богачам заняться нечем. Аукционы по телевизору транслировать стали. Эка невидаль, трофей дракона.

Мать накрыла малышей одеялком и подошла к столу, на котором заботливым супругом был уже накрыт ужин.

– Что-то не помню я, чтобы был объявлен конкурс на трофей. Пропустила, наверно, со всеми хлопотами.

– Тьфу ты, срамота-то какая, – в сердцах выругался отец и собрался уже переключать канал, как мать положила руку на его запястье и попросила притормозить.

– Смотри, это Леська кренделя выводит. Машкина одноклассница. Звезда местная. Я слышала от соседки, что Леська уже и замужем побывала, и развелась. Не знала, что она туда же, на продажу. Оставь, посмотрим, во сколько она оценена будет.

И правда, на огромной круглой сцене танцевал кордебалет. Касым, долго не думая, прикрепил номерки к каждой танцовщице. Но не на продажу, а чтобы гости одаривали тех, кто особо им понравился, кладя денежку на счёт. Сам же он с этого имел процент.

Телевидение он не приглашал. Оно само явилось. Журналисты, словно стервятники, слетелись отовсюду. Поначалу Касым упирался. Никогда ещё аукционы не транслировали. А потом махнул рукой. В конце концов, что здесь такого: никого не обижают, никого не унижают. Дело добровольно-принудительное.

После зажигательного танца объявили первый лот.

В кафе и барах, на площадях и в парках, везде, где шла трансляция, народ скандировал: «Тро-фей! Тро-фей!» Но первым лотом шли работники кухни.

Пять человек в белых колпаках соревновались в искусстве готовки. Им давалось не больше тридцати минут. Можно было пользоваться заготовками. Но уже через первые пятнадцать стало ясно, что лидировал повар, который пёк пирожки. Их аромат перебил все остальные запахи.

– Алекс, не хочешь прикупить себе пекаря? – Стас вытянул свои длинные ноги, навалился на спинку дивана.

Их кабинка скрыта от любопытных глаз защитной завесой.

– Спасибо, я в следующий раз, – у Алекса было приподнятое настроение. Он дышал часто и глубоко, словно марафонец на финише. – Макс, ну что, ты узнал у отца, когда будет Маша?

– Отец держит в секрете. Не дрейфь ты так, пусть сначала опустошат свои кошельки, чтобы меньше конкуренция была.

И они снова посмотрели на экран, который показывал происходящее на сцене. Теперь на продажу выставили музыкантов. Им дана была тема, и они должны были дать интерпретацию. Лидировал саксофонист.

– А что известно про таинственного гостя? – Алекс взял себе стакан с шипучим напитком.

– Ничего, кроме одного: он выкупил мою кабинку за красивую сумму. Вчера вечером он заказал номер в ужин. До аукциона из номера не выходил.

– А охранник-то может описать?

– Описал: среднего роста, в тёмных очках, на голове шляпа, на плечах плащ. Голос моложавый. Тон не терпит возражений.

– Неужели сам президент приехал? – высказал предположение Мишак.

– Президент? Что ему здесь делать? И откуда у него такие деньги? Фигура он номинальная, чтобы человечки думали, что они тоже могут править, – вставил Эд.

А на сцене уже продавали девушек.

Вот Лина. На ней костюм из оранжевой органзы. Только плавочки и лиф из лайкры. Лина не пытается конкурировать с соперницами в танце. Ей не дана эта премудрость. Но она действует по-другому. Широко шагает на высочайших каблуках. Поворачивает голову к публике. Облизывает ярко накрашенные губы. Скользит рукой по своим выпуклостям. Распускает волосы. Посылает кому-то воздушный поцелуй.

Раз, два, три! Продана. Ей помогают спуститься. Она, торжествуя, идёт в направлении покупателя. Но чем ближе подходит, тем натянутее становится улыбка. Её купил человечек. Богатый, но человечек. У человечков плохая репутация. Они жестоки с тем, кого покупают на аукционе. Считают, что раз заплатили деньги, то можно делать всё, что хотят. Звери человечнее. Маги тоже.

Каждый раз после танца Леся спешит к своему счёту. Она даже мечтать не могла, что выступление на рядовом аукционе принесёт ей столько денег. Ещё один такой аукцион, и квартира в кармане. Но… Теперь Леся хочет большего. Она понимает, что можно иметь больше при меньших затратах. Вот повезло же Машке.

– А сейчас… – аукционист замолчал. Вместе с ним и затаил дыхание зал. Наступила такая тишина, что пролети муха, и ту будет слышно. – А сейчас… – повторил аукционист.

Все ждут. Аукцион затянулся. Уже прошло четыре часа от начала. Народ подустал от музыки и танцев.

И вдруг над сидящими сверкающим салютом выстрелили буквы: «Антракт».

Негодование, разочарование, гнев пронёсся над столиками.

***

В кабинку к драконам заглянул Касым. Весь его внешний вид говорил сам за себя: «Вот это фурор! Вот это выстрел!»

Действительно, время шло, а ажиотаж не утихал. И даже то, как публика восприняла антракт, сколько было нетерпения, говорило само за себя.

– Готовы? Сейчас проветрим, защиту укрепим, перепроверим порталы и ваш выход, господа. Посетители раскошелились на такие суммы, что вряд ли кто-то сможет вмешаться, если только не таинственный Мистер Икс. Он никого ещё не приобрёл. Что-то опасаюсь я, ребята, как бы он не нарушил наши планы.