Непокорное сердце огненного альфы - Александра Салиева

и что ещё я могла сделать после того, как чёртов шторм нарушил все мои будущие планы? Грёбанную яхту мне теперь точно не покинуть, пока та ни прибудет в грёбанное Рио-Де-Жанейро. Как и не вернуться в Картахену. По крайней мере, в самое ближайшее время. Николас вернул прежний курс, а я ничего не могла с этим поделать. Придётся теперь… а что теперь? Фигня полная все эти мои жалкие размышления о возможном будущем в сравнении с всего лишь двумя словами, что снова и снова перекрывали всё былое.

“Mi pareja…” – сказал он.

А может, мне просто показалось и всё не настолько плохо?

Ага, как же…

Надейся, малышка Дели, как говорится, надежда умирает последней! Надейся, да. Тупи ещё сильнее!

Хотя, куда уж сильнее?

Если бы не отрицала столь упорно даже для самой себя, в полной мере прислушалась бы к своим же ощущениям, могла бы и намного раньше догадаться, хотя бы по тому же его поведению, поступкам и немеряно проявленному терпению.

Да ни один другой просто так не вытерпел бы давно!

А он…

– Вот видишь, и притворяться не пришлось, – донеслось от огненного альфы.

Оливейра так и не соизволил отодвинуться от меня. Уткнулся лбом мне между лопаток, частично придавив своим весом.

Едва сдержала порыв снова послать его в самые далёкие дали. Теперь, когда моя волчья сучность получила своё, и вернуть себе контроль стало возможным почти с лёгкостью, всё равно вместо этого произнесла максимально бесстрастно:

– Ты не оставил метку.

Хоть что-то хорошее во всём этом!

Или же…

– А что, в этот раз ты бы её приняла? – усмехнулся Николас.

И словно мало ему этого. Влажный язык оборотня коснулся позвонков, постепенно поднимаясь всё выше и выше, а после кожу, у линии роста моих волос царапнули проявившиеся у него клыки, как если бы за холку укусил. Собственное тело, конечно же, предательски откликнулось. Как и откликнулась моя звериная составляющая, потянувшаяся навстречу этому незатейливому жесту. И чтоб меня! Мириады томных мурашек, поползшие по коже, осели приятной тяжестью внизу живота, а мне потребовалось несколько секунд, чтобы сконцентрироваться на его словах, не на действиях.

– А что, предыдущий тоже был? – извернулась и развернулась под ним, ведь очень важно стало смотреть ему в глаза.

Вместо ответа он лишь опять ухмыльнулся и отстранился. Поднялся сам и поднял меня. Сразу на руки, не оставив шанса сделать хоть что-нибудь самостоятельно. Перехватил удобнее и понёс в сторону спуска на нижний уровень, а там – в каюту и ванную. Вертикальное положение вернул уже будучи в душевой.

Сверху на нас полилась вода, хотя её шум едва ли мог перебить поток безнадёжности в моих мыслях. Оборотень между тем, также без слов взялся за мочалку и мыло, принявшись растирать пену по моему телу, смывая с него пот и кровь. Вопреки видимой отстранённости, бережно, почти нежно. И будь я проклята, но вместо того, чтобы хоть как-то возразить против такого самоуправства, просто прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его прикосновений. В них не существует осуждения, предрассудков, зароков о том, как и что должно быть, учитывая наше происхождение и то, кто мы. Они просто есть. А мне… мне очень надо ухватиться за что-то, что могло бы стать якорем, не позволяющему унести и утопить меня в том бурном потоке, что сейчас переполнял мой разум. И да, я действительно наслаждалась. Ровно до момента, пока он не закончил, после чего отдал мочалку мне.

– Давай, Вега, твоя очередь, – пояснил.

Слишком резкий жест с его стороны. А может, я просто не достаточно быстро вернулась в реальность.

– Либо так, либо язычком, – добавил насмешливо-безразличное на моё замешательство.

Мочалку я сжала до побеления пальцев. И героически сдержала ещё один напрашивающийся посыл этого нахала куда-подальше. Не менее героически намылила… нет, не мочалку. Широкие плечи, мускулистую грудь, сильные руки, затем снова плечи и грудь… своими же ладонями, ведь мочалка осталась валяться под нашими ногами, я сама туда её выбросила. Оборотень в первое мгновение на мои действия вздрогнул. В глазах цвета Атлантики вспыхнуло знакомое пламя. Но лишь на мгновение, после которого он вновь нацепил на себя маску отстранённости. Разве что его сердце продолжало биться всё быстрее и быстрее, пока мои пальцы вели мыльный узор по загорелой коже, а я сама вновь малодушно наслаждалась тем, что есть, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, к линии пресса, очерчивая каждый кубик, затем ещё ниже…

– Ты сказал: я – твоя пара, – запоздало, но всё же обозначила вслух.

Не сейчас об этом стоило вспоминать, а ещё тогда, на палубе, аккурат перед тем, когда про метку спросила. Но что уж там, быть тормозом, пребывая на ручнике, очевидно, в присутствии огненного альфы – моя почти обыденность.

– Ты – да, моя. Я не твой.

И вот кто скажет, почему последующий мой вдох – такой болезненный? Почти пытка.

– И зачем тебе такая пара? – с трудом, но подавила странно-щемящее ощущение, вернувшись к тому, чтобы концентрироваться преимущественно на собственных действиях.

Они, в отличие от реальности, не такие уж и сложные. Пальцы почти касались вновь пребывающей в возбуждённом состоянии плоти. Нужно было лишь ещё совсем чуть-чуть сдвинуться, обхватить покрепче, почувствовать, насколько он твёрдый… И в этот раз я не стала отказывать в таком удовольствии. Себе. Обхватила у самого основания. Чуть сдавила, улавливая, как сбивается мужское дыхание, как оборотень шумно втягивает в себя воздух, крепче сжимая челюсть, пока мои пальцы двигаются вверх и обратно вниз, а потом ещё раз и ещё… а вот потом пришлось опуститься на колени.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила.

– С учётом, что я теперь больше ни в кого не смогу засунуть свой член, кроме тебя?.. – привычно ухмыльнулся.

И вот то ли спросил, то ли констатировал.

Плевать…

Сам факт.

Почему-то порадовал.

Я даже напрашивающуюся улыбку с трудом сдержала. Зато с тем, чтобы закончить с намыливанием его тела, дело пошло бодрее. Бёдра, колени и ниже, до самых ступней, после чего стало возможно вернуть себе вертикальное положение. Ненадолго. Ведь я тут же оказалась прижата к стене.

– Если берёшься что-то делать, Веснушка, делай это до конца, – шепнул огненный альфа.

Губы обожгло его дыханием. Почти поцелуй. Но не он. Как если бы клеймо оставил. А ведь даже не прикасался. Въелось, не избавиться. Впиталось не только под кожу. По венам пронеслось. Отравляя кровь. Мой рассудок. Мои помыслы. Лишая воли.

Бред какой-то…

Ведь так не бывает!

Но вот оно…

А я – как приворожённая