За час до рассвета. Документально-приключенческая повесть - Иван Колос

И тут дядя Клим передал по цепочке:

— Я иду к патрулю. Задержу их, а вы незаметно подтягивайтесь. Как услышите кашель, нападайте. Действовать только финками.

Обогнув церковь, дядя Клим бодро зашагал к солдатам.

— Хальт! Хальт! — услышали партизаны и увидели, как гитлеровцы наставили на дядю Клима автоматы.

— Ты кто такой? — раздался голос полицейского, патрулировавшего вместе с гитлеровцами.

— Да я Юхович, из деревни Новая Рудица, заведующий молокопунктом. Задержался вот у родственников, иду домой. — Голос партизана звучал спокойно.

Скользнул луч фонарика. Дядя Клим протянул немцу «аусвайс» — пропуск. Пока шла проверка, партизаны ползком почти вплотную приблизились к патрулю. Дядя Клим заметил это и громко кашлянул. В один миг три эсэсовца и полицейский были уничтожены.

Вот наконец тюрьма. Партизаны ворвались в караульное помещение, где находились четыре эсэсовца и два полицейских. Завязалась перестрелка. Мешкать было некогда. Будник, Мурашов и Голубцов вбежали на второй этаж, сняли часовых и открыли камеры.

— Выходи! Выходи! — кричали они.

Опомнились гитлеровцы только тогда, когда партизаны были уже на окраине города. Операция по освобождению арестованных длилась не больше часа. Были освобождены двенадцать подпольщиков и много жителей. Партизаны потеряли в бою всего одного человека.

Дерзкая вылазка партизан еще больше насторожила гитлеровцев. Они усилили заставы, ввели жесткий комендантский режим, ежедневно устраивали облавы в городе и окрестных селах. Но это не остановило народных мстителей.

Через три дня при помощи дяди Клима командование отряда разработало новую операцию по разгрому Хатовского спиртзавода. Завод охраняли пятьдесят гитлеровцев. Каждый день туда поступали награбленные у населения картофель и хлеб. Гебитскомиссар в Минске ежедневно получал сотни литров чистого спирта для нужд армии.

«Уничтожить охрану и взорвать завод!» — такой приказ получили партизаны отряда Рыжака. Сорок бойцов подошли ночью к заводу, уничтожили охрану и взорвали оборудование.

Однажды подпольщики Дзержинска сообщили дяде Климу, что по железной дороге из Столбцов должен пройти поезд, в котором едет какая-то важная особа из Берлина. В те дни гитлеровцы заметно усилили охрану железной дороги, а в назначенный день на дрезине должен был проехать отряд эсэсовцев, чтобы убедиться, не заминирован ли путь.

Узнав обо всем этом, дядя Клим приказал своему помощнику Семену Быстримовичу разузнать на железнодорожном переезде у связных точное время прохождения берлинского поезда.

Семен немедленно достал из тайника свой автомат, сел на лошадь и помчался лесом к железной дороге. Через два часа он был у переезда. И вдруг увидел, что приближается дрезина с эсэсовцами. Конечно, чтобы выполнить задание, их следовало бы пропустить. Но уж очень был зол паренек на фашистов. Он пришпорил коня и галопом помчался вдоль дороги навстречу дрезине. Гитлеровцы заметили разведчика, забеспокоились. Они, видимо, не могли понять: кто это? Возможно, местный полицейский. Не партизан же скачет к ним навстречу один средь бела дня!..

А Семен на полном галопе подскакал к дрезине и почти в упор открыл огонь из автомата. Многих эсэсовцев уложил на месте храбрый партизан. Оставшиеся в живых так растерялись, что когда сообразили взяться за оружие, Быстримович уже был далеко. Но откуда-то со стороны его обстреляли из пулемета. Как позже выяснилось, стреляли гитлеровцы с заставы на переезде. Почти у опушки леса под Семеном была убита лошадь, а сам он ранен в левую ногу. Гитлеровцы пытались преследовать смельчака, но войти в лес побоялись. Истекая кровью, парнишка под вечер приполз в свое село.

Дядя Клим с нетерпением ждал возвращения Семена. Прошло довольно много времени, а того все не было. Юхович сам пошел в разведку. На соседнем переезде ему удалось узнать, что поезд под усиленной охраной должен пройти в сторону Минска в шесть часов вечера. Дядя Клим поспешил назад, чтобы сообщить все Рыжаку.

Командир тут же приказал поднять отряд по тревоге, а минерам сейчас же сесть на лошадей, скакать к блокпосту Комолово и поставить там две натяжные мины.

Когда основная часть отряда подошла к железной дороге, мины были уже поставлены. Командир группы минеров Николай Будник успел к тому же выяснить, что на переездах усиленные заставы и что сначала по дороге пройдет проверочный поезд с балластом.

Четыре часа дня. Напряженная тишина. Вдруг отчетливо слышится шум приближающегося поезда. Еще несколько минут — и перед партизанами пронесся паровоз с четырьмя платформами, груженными песком.

— Понял, Сергей Александрович? — спросил дядя Клим.

— Понял, понял, Фомич. Проверка пути. Значит, поезд будет идти точно в шесть ноль-ноль. Немцы любят точность…

Снова гнетущая, напряженная тишина. По цепочке была передана команда: «Без сигнала (зеленая ракета) не стрелять, мины не взрывать. Может пройти еще один проверочный поезд».

Наконец из-за поворота показался паровоз. Еще минута, еще… Вот передние платформы с песком и паровоз уже проскочили первую мину. Партизаны в недоумении смотрят в сторону командира. Почему нет сигнала? Сергей Рыжак пристально всматривается. И вдруг ему становится ясно: «Тот самый поезд! Не уйдет! Впереди еще одна мина». И в воздух взвивается зеленая ракета.

Охрана блокпоста и эшелон были разбиты. Во время операции погибли любимец партизан командир отряда Сергей Александрович Рыжак и еще пять человек. Как позже выяснилось, «важной особой», ехавшей из Берлина, были новые шестиствольные реактивные минометы, которые направлялись на фронт. Благодаря отважным патриотам, они не дошли до цели…

Смерть боевого друга была большим ударом для дяди Клима. Он не мог себе простить, что не уберег этого человека. На похоронах командира дядя Клим, с трудом сдерживая слезы, говорил:

— Мы отомстим за тебя, дорогой наш Сергей Александрович… Тысячи фашистов поплатятся своими головами. Смерть немецким оккупантам!

И триста партизан отряда, хоронившие своего любимого командира, повторили: «Смерть немецким оккупантам!» Тогда же, после похорон, командиром отряда был назначен Сергей Смирнов, командир одной из рот. А вечером дядя Клим вернулся в свое село и снова занялся «сбором молока».

Наступили тяжелые дни. Кто-то донес гитлеровцам, что Семен Юхович связан с партизанами. Смельчака привели в гестапо. Допрашивал его сам начальник гестапо фон Шварценберг. Он долго и нудно через переводчика расспрашивал у Юховича биографию, затем в упор спросил дядю Клима, имеет ли он связь с партизанами.