Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман

так это зачем мы плыли эти два дня от Сингапура. Но одну вещь на Востоке я усвоил твердо: ничто не делается без причины; что-то заставило ждать их ночи тринадцатого числа, хотя они могли напасть на нас в любое время… Хотя, впрочем, именно из-за этого промедления мы сошли с оживленного морского пути…

Выходит, кто-то все это спланировал. Кто-то могущественный и безжалостный, кто-то, обладающий мощным влиянием в Сингапуре. Думаю, тут замешано то самое тайное общество, о котором я вам говорил. У них существуют чудовищные наказания для врагов и тех, кто выдает их тайны. Но что это за тайны…

Последовало молчание.

Салли встала и подошла к камину. Она набрала полную лопатку угля и положила ее на тлеющие головешки, затем раздула огонь.

– Мистер Бедвелл, а возможно ли – я имею в виду, когда вы курите опиум, – возможно ли вызвать в памяти то, что забыто?

– Это случалось со мной много раз. Как будто я заново все это проживаю. Но мне не нужен опиум, чтобы помнить крушение «Лавинии»… Почему вы спрашиваете?

– Да так… просто я что-то слышала об этом. Но здесь совсем другое – тайные общества. «Триады», правильно?

– Да.

– И вы сказали, что служащие фирмы были членами одного из них?

– Ходили такие слухи.

– А вы знаете, о каком именно обществе шла речь в этих слухах?

– Знаю. Именно тогда я и услышал имя пирата Ай Линя. О нем говорили, что он главарь этой банды. Она называлась «Общество Фан Линь», мисс Локхарт, то есть «Семь блаженств».

Глава четырнадцатая. Руки и девочка

На следующее утро Салли отправилась прогуляться. Необходимо было обдумать рассказ Бедвелла. Сырой и холодный туман, казалось, глушил все звуки. Она неторопливо двинулась к Британскому музею.

Итак, отец был убит…

Конечно, она и раньше подозревала это, рассказ Бедвелла только подтвердил ее старые опасения. Но несмотря на то, что значение семи блаженств было установлено, легче от этого не становилось: зачем этому обществу понадобилось вовлекать в свои дела не слишком-то крупную фирму? И что это за тайна, для сохранения которой была необходима смерть стольких людей? Мистер Хиггс знал ответы. А мистер Шелби? И кто был тот путешественник из «Варвик-отеля», так сильно его напугавший?

А предсмертные слова отца: «Держи свой порох сухим»? Это значит: будь начеку. Держи ушки на макушке.

Она ведет себя соответственно, она осторожна и внимательна, но отцовский завет ничего не объясняет. Она надеялась, мистер Бедвелл вспомнит еще какие-нибудь слова отца: маленький ключик лучше, чем никакой. А может быть, он действительно вспомнит еще что-нибудь, когда немного окрепнет. Она на это очень надеялась.

Салли дошла до Британского музея и остановилась у лестницы. Голуби степенно вышагивали среди колонн; три девочки, немногим моложе ее, под присмотром гувернантки, весело переговариваясь, взбежали наверх. Мысли о смерти и опиуме были чужими в этом спокойном и благополучном мире.

Салли повернулась и поспешила на Бёртон-стрит, где намеревалась расспросить кое о чем мистера Тремблера.

Она нашла его в лавке, занятого раскладыванием на полке рамок для фотографий. Из кухни доносился Розин смех.

– Преподобный Николас приехал, – сообщил Тремблер. – И, скажу вам, мисс Салли, я понял, где видел его раньше. Это было два или три года назад в боксерском зале Слипера, как раз только что были приняты правила маркиза Куинсбери. Он бился с Бонни Джеком Фоггоном, одним из самых опытных кулачных бойцов. Они дрались пятнадцать раундов, он в перчатках, а Фоггон – без, и мистер Бедвелл победил, хотя тот его здорово изукрасил.

– А тот, другой, – неужели он дрался голыми кулаками?

– Ну да, и они сослужили ему на этот раз плохую службу. Видите ли, перчатки защищают не только лицо противника, но и ваши руки, так что после пятнадцати раундов мистер Бедвелл дрался в сто раз уверенней, чем Фоггон, хоть тот и хвастал всю жизнь, что у него, мол, дубленые кулаки. Правда, тогда мистер Бедвелл еще не был священником. Вы чего-то хотели, мисс?

– Да… Тремблер, вы не знаете, где можно достать пистолет?

Он присвистнул из-за усов.

– Смотря какой, – медленно сказал он. – Полагаю, вы имеете в виду недорогой.

– Да. У меня всего несколько фунтов. А если я пойду сама, мне точно продадут что-нибудь совершенно непригодное. Вы не могли бы купить его для меня?

– А вы знаете, как обращаться с пистолетом?

– Да. У меня был один, но его украли. Я рассказывала.

– Помню. Ладно, я попробую, мисс.

– Если вам не с руки, я могу попросить Фредерика. Просто я подумала, вы должны знать места и людей…

– Из преступного мира, вы хотите сказать.

Салли кивнула.

– Ну, я, конечно, могу. Попробую позакинуть удочки.

Дверь открылась, и вошла Аделаида со свежеотпечатанными стереографиями. Тремблер мгновенно просиял, и на лицо его выплыла широкая щербатая улыбка, осененная парусами раздувшихся усов.

– Вот моя прекрасная дама, – сказал он. – Откуда ты?

– Я была у мистера Гарланда, – ответила девочка и тут заметила Салли. – Доброе утро, мисс, – прошептала она.

Салли улыбнулась и пошла искать остальных.

В среду, через два дня после того, как таинственный путешественник прибыл в Лондон, мистер Шелби почтил своим визитом Гиблую Пристань. Для миссис Холланд это явилось полной неожиданностью; едва ли она была посвящена в протокольные тонкости приемов высшего уровня, устраиваемых для жертв шантажа, но она с честью вышла из создавшейся ситуации.

– Добро пожаловать, мистер Шелби, – произнесла миссис Холланд, озаряя гостя желтозубой улыбкой. – Чашечку чая?

– Вы очень добры, – пробормотал тот. – Благодарю.

Еще некоторое время они обменивались любезностями, но вскоре миссис Холланд заскучала, и весь ее лоск растаял как свечка.

– Ну-с, – бодро сказала она, – довольно этого. Видно, вы едва сдерживаетесь от напора хороших известий.

– Вы умная женщина, миссис Холланд. Вы сразили меня с первой минуты нашего недолгого знакомства. Вы подцепили меня кое на чем – не стану этого отрицать…

– Еще бы вы стали.

– Не стал бы, даже если б смог. Но ведь бывают и более лакомые куски, чем я. Вы ухватились лишь за одну ниточку. Не хотите ли прибрать к рукам весь клубок?

– Я? – спросила она в притворном изумлении. – Зачем же мне в это ввязываться, мистер Шелби? Я ведь посредник. Я только должна передавать предложения заинтересованному джентльмену.

– Да-да, конечно, – нетерпеливо откликнулся мистер Шелби. – Вам нужно с ним посоветоваться. Впрочем, я не понимаю, почему бы вам не забыть про этого джентльмена и не действовать напрямую? Впрочем, как хотите.

– Вот именно, – ответила старуха. – Ну, так будете мне рассказывать всю эту историю?

– Не так быстро, миссис Холланд. Что я получу взамен? Мне нужны гарантии, как и вам.

– Чего вы хотите?

– Защиты. И семьдесят пять процентов.

– Защиту вы получите, семьдесят пять процентов – нет. Разве что сорок.

– А, бросьте. Сорок? Не меньше шестидесяти…

Они сторговались на пятидесяти, как оба заранее и предполагали; затем мистер Шелби приступил к рассказу. В течение всего недолгого повествования миссис Холланд