Полшага до мечты - Ирина Лазарева

Ане вдруг сделалось нестерпимо скучно. Хотелось остаться одной и насладиться прелестью последних погожих дней осени. Садовник сгребал опавшие листья с размякших газонов. В близком хвойном лесу громко кричала какая-то птица. Леня ходил в стороне с нивелиром, делал замеры, прикидывал, записывал. Было довольно зябко, Валя в пальто и шляпе сидела за садовым столиком с сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой.

– Не вздумайте делать подобных предложений Сереже, – предупредила Аня. – Знаю я вашу раскрутку и прелести гламурной жизни.

– Отказываюсь вас понимать, Анечка. Тысячи юношей и девушек мечтают о такой возможности, – не сдавался Огнивцев.

– Осторожно, Артур, – кокетливо подала голос Валя. Оказывается, каждое слово было отчетливо слышно в прозрачном, позолоченном блеклым солнцем воздухе. – Для Аннушки брат – это святое. В жизни не видела, чтобы кто-то так любил своего брата. Притом, заметьте, что матери у них разные.

– Да ну?! – изумился издали Леонид. – Никогда бы не подумал.

– Я возьму его под личную опеку, – укрепился в своем намерении Огнивцев. – Увидите, вы будете мной довольны, Анечка.

– Правильно, правильно, Артур, – подначивала Валентина. – Видела давеча его фотографии: он невероятно фотогеничен, словно создан для обложки журнала. Не упрямься, Аня, сейчас все стоит денег – красивое лицо и фигура в том числе. Может быть, у Сережи откроются со временем другие дарования, но и это упускать нельзя.

– Надо поговорить с ним, – не унимался Огнивцев: видимо, смекнул, где у Ани слабое место. – В конце концов, позволительно узнать его собственное мнение по этому вопросу. В семнадцать лет самое время начать делать карьеру.

– Семнадцать ему будет только в январе, – возразила Аня.

– Бог ты мой, какая разница, пока его будут снимать, пока выйдет номер журнала с его фотографиями, как раз подкатит январь.

– Артур, не хочу больше об этом слышать!

– Хорошо, хорошо, как скажете, Анечка. Позвольте пригласить вас всех со мной отобедать. У меня прекрасная повариха, мастерица, сегодня вдвойне постаралась. Вино из собственного погреба, отличной выдержки. Я, знаете ли, гурман, но предаваться чревоугодию люблю в приятной компании.

Прошел ноябрь, Огнивцев, по всем признакам, выбрал постепенную, избирательную тактику обхаживания Анны, в чем она вскоре имела случай убедиться.

Это произошло под Новый год; до праздника оставалось пять дней – всего ничего. Аня собралась пораньше уйти с работы: решила заскочить на Усачевский рынок, прикупить деликатесов для праздничного стола, который рассчитывала накрыть в доме у папы и Матвея.

Настроение было прекрасное. Аня любила Новый год, кто же не любит эту таинственную, многообещающую ночь? В новогоднюю ночь случаются чудеса, а что может быть чудеснее, чем общество Матвея?

Сережа, наряду с сестрой, готовился к празднику с воодушевлением. Они вдвоем с азартом выбирали для родных подарки, накупили ящик елочных игрушек. «Пусть Темка порадуется», – оправдывался Сережа, но оба понимали, что блестящая мишура доставляет им радости не меньше, чем ребенку.

Аня раздобыла костюм Деда Мороза. В предыдущие два года она заказывала визит Деда Мороза на дом в первый день января. Сережа уверял, что можно устроить для Темки такое же развлечение и в военном городке, но Аня решила нарядить в сказочное одеяние одного из братьев Иртеньевых.

Аня набрасывала список продуктов, чтобы не уйти без нужной покупки с базара, когда в ее кабинет ворвалась Валя.

– Аня, хорошо сидишь?! – выпалила она.

– Как видишь. Что случилось?

– Она еще спрашивает! Вот, полюбуйся! – Валя грохнула на стол толстый глянцевый журнал, с обложки которого на Аню смотрел ее юный брат.

Аня остолбенела и несколько минут тупо таращилась на журнал. Сережу одели в темный, сверхдорогой костюм, который с шиком сидел на его тонкой, стройной фигуре. На фотографии он выглядел чуть взрослее и в высшей степени элегантно – Аня никогда не видела его в костюме и при галстуке, к тому же над юношей, несомненно, поработали визажисты: волосы его были красиво уложены, выглядели влажными, две темные прядки с искусной небрежностью спадали на лоб, придавая диковатым глазам еще большую выразительность.

– Я в шоке! – восклицала Валя. – До чего ж хорош! Сколько шарма, изысканности! Потрясающий мачо! Ну, Аннушка, держись, теперь его девицы затаскают. Когда только успел, ты мне ничего не говорила.

– Ну Огнивцев… Ну падла… – с трудом выговорила Анна. – Ты мне за это ответишь, гад! – Она нашла в своем телефоне номер Огнивцева. От негодования у нее дрожали руки и пальцы не попадали на кнопки. – Кто вам позволил?! – без всяких предисловий закричала она в трубку. – Как вы могли сманить Сережу без моего ведома? Я за него отвечаю, понятно? Предупреждаю, что больше он не будет сниматься в вашем паршивом журнале!

– Помилуйте, Анечка, Сережа сам согласился. Он уверял меня, что вы в курсе его работы у нас.

– Согласился?! А кто вас просил ему что-то предлагать?! Я ведь запретила это делать! Интриган! Не ожидала от вас!

– Анна, я хотел как лучше. Вы напрасно нервничаете. Поговорите с братом и увидите, что он доволен нашим сотрудничеством.

В сильнейшем раздражении Аня нажала на кнопку отбоя, перевела дух и набрала номер Сережи:

– Где ты сейчас?

– Дома, – ответил тот.

– Никуда не уходи, я сейчас приеду.

Он сидел за компьютером, с кем-то перестукивался; Аня подошла и положила перед ним журнал.

– А-а… – безучастно протянул он. – Уже в продаже? А я хотел сделать тебе сюрприз.

– Сережа, зачем тебе это? Послушай, ты должен как следует уяснить для себя: добрых дядюшек не бывает. Огнивцев подбирается ко мне; со мной у него ничего не выйдет, тогда он выгонит тебя или, преследуя уже иную выгоду, будет эксплуатировать на полную катушку.

– Не успеет, срублю чуток деньжат и свалю. Не волнуйся.

– Зачем тебе деньги? Скажи, что нужно, – я куплю.

– Не-е, хочу иметь свои… Не мешай, видишь, я переписываюсь, ты сбиваешь меня с мысли, – нетерпеливо отмахнулся он.

«Не стоит паниковать, разберемся, – успокаивала себя Аня. – Слава богу, есть папа, Матвей, они имеют на него влияние. Посмотрим, как они отнесутся к такой работе».

– Ань, – окликнул Сережа. – Ты нашим не рассказывай насчет журнала. Они не одобрят, я знаю. В любом случае это временно, незачем зря их нервировать.

– А если тебя затянет? Нет, не проси, твои родные должны знать о тебе все. Сережа, пока тебе не исполнилось восемнадцать, за тебя отвечают взрослые, так что изволь от них ничего не утаивать.

Он оторвался от клавиатуры и недобро сощурился на Аню: