Дип - Микки Спиллейн

— Нет, Дип. Не вам вводить меня в заблуждение. Вы хорошо знаете, что и как я чувствую, а я тоже понимаю, что вы чувствуете. Могу ли я говорить прямо?

Я кивнул головой.

— Я люблю вас, Дип.

Она сказала это спокойно, убежденно, как будто мысль об этом составляла сущность всей ее жизни.

Эллен стояла, разглядывая меня, терпеливо ожидая, что я скажу. Я же смог только молча улыбнуться ей, так как не видел в этот момент смысла говорить то, что ей и без моих слов было известно.

— Всегда ли это случается так, Эллен?

— Не знаю. Со мной этого еще не случалось.

— Мы должны будем еще поговорить об этом. Позже, думаю.

На ее лице появилось легкое облачко.

— А будет ли это «позже», Дип?

— То есть?

— Вы гоняетесь за убийцей, а убийцы гоняются за вами. Все может случиться.

Откинув полу своего пиджака, я дал ей возможность бросить быстрый взгляд на рукоятку моего револьвера, который после ночевки у Кэта вновь появился у меня за поясом.

— Далеко еще не ясно, Эллен, я их или они меня.

— О, Дип… Я боюсь… Но уж если необходимо, то только не последнее.

— Рассчитываю и я на это.

Она снова приблизилась ко мне, и ее руки обвили мою шею. На этот раз у меня не было мысли оттолкнуть ее. Совсем наоборот.

На секунду оторвав свои губы от моих, она тихо сказала:

— Для нас хороший случай, Дип…

— Да.

— Но он будет позже?

— Задолго до этого «позже».

— Вы пришли ко мне в гости?

— Конечно.

— А почему до сих пор в шляпе?

— Это дело поправимо, дорогая.

— Вы голодны? Хотите есть?

— Да. Вас.

— Вы кровожадны.

Она тихо засмеялась и добавила:

— Позже.

Она вновь поцеловала меня.

— Но не очень «позже», милый.

Успокаивающая домашняя обстановка окружала меня, и на какое-то время я забыл об опасностях, подстерегавших меня на каждом шагу.

Мы сидели с Эллен друг против друга, разговаривали, смеялись, припоминали события давно минувших дней и приходили и выводу, что многое в ту пору было хуже, но кое-что и лучше.

Эллен интересовалась, почему я до сих пор оставался неженатым, и я ответил, что у меня просто не было времени, а кроме того, мне не встретилась настоящая женщина. На подобный мой вопрос она ответила примерно то же самое.

За чашкой кофе я спросил:

— Скажите мне кое-что, Эллен… После стольких лет, которые вы провели здесь, что заставило вас повернуть обратно?

— Как так?

— Подружиться с такой паршивой свиньей, как Ленни Собел?

Она поднялась, сняла кофейник с плитки, налила себе еще чашку и только затем ответила:

— Не знаю, как вам это объяснить.

— Если не хотите, можете мне этого не говорить.

Она медленно поставила кофейник на плитку.

— Это совсем не то, что вы могли бы думать.

— Послушайте, Эллен. Я никогда не осмеливался вмешиваться в ваши дела и не намерен этого делать и впредь. Двадцать лет мы не виделись с вами, Эллен. Вы не знаете меня, я не знаю вас. Ваша жизнь за этот период принадлежит только вам. Единственное, что меня интересует, так это будущее. Поэтому расскажете вы мне что-либо из вашего прошлого или нет — мне, по сути дела, будет безразлично.

Эллен улыбнулась, в ее глазах засветилось удовольствие.

— Вы мне нравитесь, Дип. Но повторяю, не было ничего подобного, о чем вы думаете.

Я пожал плечами, сделал пару глотков кофе.

На минуту она задумалась, а затем сказала:

— Мне не хотелось бы выглядеть перед вами глупо.

Я промолчал, выжидая.

— Месть — довольно забавная вещь. Вы прибыли сюда, чтобы застрелить убийцу вашего друга. Это цель вашего крестового похода. Роск имеет свою цель. Будучи совестью города, он, не боясь никого и ничего, ведет ожесточенную борьбу со всем тем, что ненавидит, — с трущобами, нищетой, преступлениями, с вещами, с которыми он сам жил. А я… я тоже вела крестовый поход. Я тоже испытывала чувство мести.

— Так. Я весь внимание.

— Теперь все это кажется немного нереальным. Бетти Ли и я были такими же друзьями, как вы с Беннетом. Мы были очень близки с ней и вместе переживали все горести и радости. К несчастью, перед Бетти встали такие проблемы, решить которые она могла только одним путем, и с каждым днем она падала все ниже и ниже, она катилась по наклонной плоскости. Она была очень хорошенькой, и вскоре на нее обратил внимание Ленни Собел. А от него она окатилась еще ниже и попала к Беннету.

— Но Беннет был большим человеком, — прервал я ее.

— Да, но только не в отношении женщин. Всех женщин, которых он когда-либо имел, он только покупал.

— Эту сторону его жизни я мало знаю, вернее, совсем не знаю.

— Так вот. Беннет приучил ее к героину, а затем пристроил и к его распространению. За это она получала некоторую долю, частью деньгами, частью наркотиком. Она стала рабой Беннета и героина. Беннет крепко держал ее на крючке до тех пор, пока она не взобралась на крышу и не прыгнула оттуда на асфальт.

— Печально.

— Только не для нее. Смерть была для нее освобождением. Но для меня… Меня это потрясло. Я не находила себе места. В конце концов я почувствовала непреодолимое желание избавить людей, таких как Бетти и Тэлли, от Ленни Собела и Беннета. И я решила сделать для этого все, что было для меня возможно. Я позволила Собелу ухаживать за собой и стремилась использовать всю выгоду от дружбы с этим выродком.

— Например?

— Много было разных случаев. Одному очень хорошему человеку грозило выселение и лишение имущества со стороны одного бессовестного дельца. И слова Собела оказалось достаточно, чтобы этого человека оставили в покое. Были и другие парни, попавшие в беду, и некоторым из них мне удавалось помочь также через Собела.

— Ваш крестовый поход, Эллен, ставил перед собой явно благородные цели.

— Это было только начало. В действительности, повторяю, меня интересовал лишь Беннет. Именно он был ответственен за смерть Бетти. В то время я думала, что как раз Ленни Собел сможет послужить орудием моей мести, и я всячески пыталась найти возможность их столкнуть и подсказать Собелу мысль об уничтожении Беннета. Но вскоре я убедилась в нереальности моего замысла. Малейший намек на какое-либо противодействие Беннету Собел решительно отвергал. Кроме же Собела никого другого, подходившего для нанесения удара Беннету, не было.

После небольшой паузы она добавила:

— Очень вежливо, но твердо Собел порекомендовал мне всегда оставаться подальше от Беннета.

— И все это время Собел относился к вам более чем хорошо?

— Он же был влюблен в меня.

— Представляю.

— Но, надеясь на взаимность, всегда держал себя в определенных рамках и довольствовался лишь моим обществом в публичных местах.

Она остановилась, облокотилась на стол и сжала голову руками.

— Беннет превратился в непосредственную цель моей мести, и я начала сближаться с ним, размышляя над бесчисленными планами его уничтожения. Вскоре он прислал мне подарок, потом билеты в театр, он готов был бросить все, когда я желала его видеть.

— Изнурительный способ.

— Конечно. И все это время я пыталась выяснить, что именно делало его большим в глазах окружающих.

— Удалось?

— Нет. Я так и не поняла этого, пока его не убили.

Тихо и мягко я спросил:

— Кто убил его?

Казалось, что она смотрит сквозь меня, не видя меня.

— Должно быть, тот, кто направляет ход всех подобных дел… кто направляет их по своему желанию…

— Яснее.

— Один из тех безликих неизвестных.

— Из Синдиката?

— Да.

— Не думаю.

Она недоуменно и вопросительно взглянула на меня.

— Почему?

— Я продолжаю размышлять над тем, что я видел и слышал, вернувшись сюда. Клубные воротилы, боссы и полубоссы, молчавшие представители Синдиката, их парни…

— На собрании?

— Да. Они все там сидели и слушали Бени Матика, провозгласившего себя королем организации Беннета. Влиятельные боссы, денежные тузы — все спокойно там сидели и молча слушали полуидиота Бени из Бруклина, заявлявшего о том, что управление всеми делами он берет на себя.

— Но Бени…

— Знаю. Он — ничто. Но на следующий же день он участвовал в совещании, которым руководил Хью Педл. Этот Педл считается весьма общительным и демократичным, но только он никогда не сядет за один стол с Бени или с ему подобными мелкими гангстерами.

— К чему вы клоните, Дип?

— Думаю, что Бени удалось распространить слух о том, что он, Бени, оказался владельцем секретных документов Беннета, тех документов, которые держали и держат всех членов организации за горло, в том числе, разумеется, и Хью Педла.

— Так вы считаете, что Бени и есть убийца Беннета?

— Бени слишком мелкотравчатый подонок, вряд ли он смог бы продержаться долго на одном только шантаже. Что касается Беннета, то он, несомненно, держал чем-то Бени в постоянном страхе. Этот страх мог оказаться для него невыносимым. Единственное, что могло избавить его от чувства страха, была смерть Беннета. И он мог пойти на устранение Беннета, особенно в том случае, если ему было известно местонахождение бумаг Беннета. Но даже если он этого и не знал, то мог надеяться на то, что именно он, скорее всего, разыщет папку Беннета. В крайнем же случае, будучи одним из приближенных Беннета, он мог на первых порах ограничиться лишь утверждением того, что эти бумаги якобы находятся в его руках. И вряд ли кто-либо осмелился бы открыто назвать это блефом, учитывая его положение при Беннете. Так называемое завещание Беннета передало мне все его имущество, правда, на определенных условиях, но в завещании нет никаких указаний на важнейшие документы организации, и для членов этой организации вполне естественна мысль о том, что эти документы могли быть оставлены кому-то другому.