Бронелетчики. Кровь на снегу - Игорь Карде

Злобин оглянулся: бойцы первого взвода уже дружно вязали зарывшихся в сугробы финнов, а младшему лейтенанту Коврину оказывали первую помощь. «Хорошо, – подумал он, – первый рубеж пройден. Но сколько их еще впереди?» У финнов было время, чтобы обустроить оборону Пюнямя, и теоретически они могли сопротивляться долго. Значит, и выковыривать их придется с трудом. Что очень не хотелось бы…»

Майор рассчитывал, что удастся обойтись без большого боя и крупных потерь – как с той, так и с другой стороны (ни к чему зря губить людей). Но пострелять в любом случае придется. Хотя бы для острастки оставшихся в селе ополченцев…

И он оказался прав – на самом подходе к Пюнямя бронелет встретили плотным огнем. Ополченцы ударили из тяжелого пулемета, а также нескольких десятков винтовок. Да еще бабахнули из противотанкового ружья – нашлось откуда-то…

Финны решили, что их атакует как минимум целый русский батальон, и со страху палили из всего, что имеется. Сергей Самоделов резко вывернул руль вправо и заложил крутой вираж, чтобы уйти от прицельного огня, но пули все равно противно защелкали по обшивке. Слава богу, кевларовую броню они не пробили, ничего серьезного не повредили…

Молохов ударил по ополченцам из своего «дегтярева», а затем добавил гранатами – и настоящими, и светошумовыми. Бронелет, как бешеный носорог, носился перед финскими укреплениями и поливал их огнем. Ополченцы засели за длинным бревенчатым забором, превращенным в некое подобие крепостной стены – с бойницами для пулеметов и ячейками для стрельбы, и тоже активно отстреливались.

Машина на ходу поворачивалась к обороняющимся то одним, то другим боком, что давало возможность вести огонь одновременно из пулемета, из автоматов (через стрелковые щели), а еще закидывать финнов гранатами со слезоточивым газом. Последнее, кстати, оказалось самым эффективным оружием – очень скоро ополченцы начали покидать свои позиции. Они надсадно дохали и вытирали рукавами обильно льющиеся слезы. Однако центр обороны (где ворота) все еще держался. Видимо, стрелками руководил очень опытный офицер – он правильно организовал оборону и жестко командовал подчиненными. И еще постоянно подбадривал их громкими криками…

– Видишь того крикуна? – показал Матвею майор Злобин.

– Да, – понимающе кивнул тот, – сейчас я его…

Две посланные друг за другом гранаты (и отнюдь не с газом) угодили точно в цель – офицера оглушило взрывом, и он, как сломанная кукла, упал прямо на снег. Ополченцы тут же поволокли его в глубь селения. Следующие несколько гранат вдребезги разнесли деревянные ворота и открыли въезд в Пюнямя. Ополченцы стали потихоньку отходить, освобождая дорогу в селение… Но майор Злобин не спешил отдавать приказ преследовать отступающего противника: наверняка ополченцы устроили на въезде какую-нибудь ловушку – положили мину или вырыли «волчью яму», прикрытую сверху лишь тонкими досками. Они большие мастера на подобные штуки…

– Слушай, – обратился он к Сергею Самоделову, – давай с другой стороны. Что-то мне здесь не нравится… Слишком уж все просто.

Сергей кивнул и направил бронелет вдоль деревянной стены. В одном месте удалось обнаружить небольшую, едва приметную калитку. Не увидели бы, если бы к ней не вела чуть заметная тропинка. По которой, видимо, финны ходили в лес за дровами и бревнами для своих фортификационных сооружений. «То, что надо, – решил Злобин, – вряд ли нас здесь ждут».

Он приказал Молохову освободить путь, и тот очередной гранатой разнес часть забора вместе с калиткой. После чего бронелет на полном ходу влетел в село, раскидав немногочисленных защитников. Финны, явно не ожидавшие нападения в этом месте, кинулись врассыпную. Бронелет пронесся мимо них и вылетел на главную площадь, чтобы разогнать последних защитников Пюнямя.

Те, впрочем, и так уже дружно драпали прочь, справедливо полагая, что против бешеной русской машины они совершенно бессильны. И вообще, драться с бронетехникой должна артиллерия, а они – обычные ополченцы, не имеющие ни тяжелого вооружения, ни должных навыков ведения боя… Так что лучше позаботиться о себе и своих близких, ведь в случае твоей смерти или ранения кто о них позаботится? Долг перед родиной – это, конечно, святое, но не тогда, когда дело касается твоей семьи…

Через полчаса бой был закончен: красноармейцы выгнали остатки ополченцев из селения, а разведчики старшего лейтенанта Овсянникова захватили их штаб и даже взяли в плен капитана Лахтинена, командира батальона. Прочие офицеры, как и большинство ополченцев, благополучно бежали – весьма резво скрылись в лесу, чтобы потом уйти к своим. В тыл, в глубь, подальше от этих страшных русских…

Преследовать финнов не стали, абсолютно ни к чему. Злобин приказал помочь раненым (как своим, так и финнам) и организовать новую оборону. В Пюнямя предстояло задержаться как минимум на два-три дня – до тех пор, пока мост, наконец, не будет достроен и дивизия спокойно не перейдет на противоположный берег, поэтому следовало подготовиться к возможным контратакам. Селение имело важное тактическое значение…

После этого майор вместе с Германом Градским занялся изучением карт и документов, захваченных в штабе. Из них следовало, что в этом районе значительных финских соединений больше не было – почти все находились севернее, где шли тяжелые бои с наступающей 163-й дивизией. Значит, перед 44-й открывалась отличная возможность быстрого и беспрепятственного движения на Оулу. Глупо этим не воспользоваться…

Помимо бумаг и карт в штабе нашли запасы продовольствия (очень кстати), оружия и боеприпасов (тоже надо). И, что особенно порадовало, много теплой одежды. Финны, когда бежали, побросали все, даже свои личные вещи, и теперь все это богатство по закону досталось красноармейцам. Как боевые трофеи…

Безрукавки, свитера, штаны, шарфы, варежки, перчатки, валенки, шерстяные чулки, байковое белье и прочее тут же распределили между красноармейцами – кто в чем более нуждается. Так в основном решили проблему утепления личного состава, ведь, что ни говори, а в лютый мороз вязаные носки и толстые валенки гораздо надежнее простых портянок и тонких сапог. О свитерах и безрукавках даже говорить не приходится – под гимнастерками они надежно прикрывали тело от холода. И пусть это было совсем не по уставу, но зато тепло и удобно. Воевать в таком обмундировании можно в самые суровые морозы, а это сейчас было самым важным…

Часть трофеев предложили бронелетчикам – тоже для утепления, но те наотрез отказались: свое имеется, и не хуже! Это было чистой правдой: униформа, которую им сшили в Институте времени, надежно защищала от любого мороза, могла выдержать даже страшные холода (за счет особой шерстяной ткани). К тому же ночевать в бронелете было тепло и комфортно, не то что на лапнике у костра или в командирской палатке, поэтому бронелетчики с чистой совестью отказались от своей части добычи – лучше отдайте красноармейцам, им гораздо нужнее.

Была еще одна причина, почему бронелетчики не стали брать финские вещи: их собственная униформа была пропитана особым составом, который отпугивал вшей и прочих паразитов, в то время как в одежде ополченцев, что и говорить, их было предостаточно. Война, сами понимаете…

Вши являлись настоящим бичом для красноармейцев. Бойцы, не имея возможности нормально помыться и поменять белье, сильно от них страдали, постоянно чесались и матерились. Конечно, при малейшей возможности они старались устроить баню и хоть какую-то постирушку, но попробуйте сделать это в зимнем лесу! Банно-прачечная же часть 44-й дивизии, как и многие другие ее тыловые подразделения, застряла где-то позади. О ней, как и о полевом хлебозаводе, до сих пор не было ни слуху ни духу…

Майор Злобин, как старший по званию, принял на себя командование небольшим гарнизоном в Пюнямя. Он приказал по возможности быстро восстановить взорванные ворота и калитку, организовать дозоры и патрули по периметру (финны же рядом!) и провести проверку всех домов – не спрятались ли там ополченцы?

В избах нашли лишь гражданских – около тридцати человек, в основном – пожилых людей. Это были крестьяне – те, кто не захотел, как и старики на хуторе Христаля, бросать хозяйство и отправляться зимой в неизвестность…

Злобин приказал собрать всех местных селян на площади. Когда их пригнали к штабу, он с помощью Градского объяснил, что им, как мирным жителям, ничего не грозит, можно не бояться человека с ружьем. Спокойно занимайтесь своими делами, граждане, никто вас не тронет.

Но майору, похоже, не поверили. Финны угрюмо смотрели на него и напряженно молчали – очевидно, готовились к тому, что их сейчас дружно погонят в Сибирь. Как писали в их газетах… В конце концов Злобин махнул рукой – расходитесь, ступайте по своим домам. На этом общение с местным населением закончилось.