Режим бога - 2 (СИ) - Неизв.

   - Ну, пообщайтесь с ней сами, если хотите... Я то уже разговаривал... - вынужденно согласился я.

   Тут же решили, что эту миссию исполнит Григорий Давыдович, когда Альдона оклемается от своей травмы.

   Димон уехал. Леха звал меня попрощаться, но я отказался.

   - Знаешь, Леша... Жизнь коротка, чтобы её тратить на общение с людьми, которые тебе не интересны. Раз Дима не с нами, то он мне не интересен. Только не обижайся... Он твой сослуживец, вас многое связывает, твои отношения с ним - твое дело. А от меня передай ему пожелания хорошего полета и успешной карьеры моряка...

   Четыре дня, мы безвылазно провели в актовом зале. До обеда Клаймич с Завадским писали партии и аранжировку, а после обеда, приходящие на репетицию "аэлитовцы", помогали все это воспроизводить в реальную музыку, под мои, часто безнадежные, попытки приблизить звучание к оригиналу моего времени.

   На третий день к нам, по просьбе Клаймича, присоединилась Верина мама - Татьяна Геннадьевна. Она дала пару дельных советов по аранжировке и стала активно натаскивать меня в вокале: обучать правильному дыханию, правильной осанке, распевке, специальным упражнениям для голоса и тому подобному.

   Через два дня занятий со мной, она сказала Клаймичу, что такого в её преподавательской жизни еще не было, чтобы за два дня ученик прибавил в своих вокальных возможностях целую октаву.

   - Гриша, он либо меня дурил в первый день, либо... у меня нет объяснений тому, что происходит...

   Клаймич, пересказавший мне этот диалог, ждал ответа.

   Я "недоуменно" пожал плечами:

   - Я никогда не пел... мне сложно судить... Вообще-то, у меня всегда так в жизни происходило и происходит, после некоторой тренировки, все начинает получаться лучше. Но так происходит у большинства! Разве нет? Зачем мне Татьяну Геннадьевну "дурить"? У меня и "Городские цветы" на второй раз получились намного лучше, чем в первый! Вы же помните...

   Клаймич смешался:

   - Это, да... Но целая октава...

   - Григорий Давыдович, а вы сами занимались когда-нибудь вокалом? Вам нравилось стоять в неестественной позе "держа диафрагму", и с глупым видом, делая губы буквой "о", тянуть заданный звук, как евнух после кастрации?!

   Клаймич аж согнулся от хохота!..

   Когда он успокоился и вытер слезы, я "недовольно" пробурчал:

   - Вот, когда привык, тогда и сумел спеть так, как Татьяна Геннадьевна хотела...

   "Нет, ну можно поделиться предположениями, откуда за ночь взялась еще одна октава... Но там, в перспективе, и до "дурки" станет недалеко.. Ведь даже мне, временами, не по себе...".

   На пятый день, когда все партии и аранжировка оказались готовы, начались совместные репетиции.

   Коля Завадский и Сергей - солист "Аэлиты" изображали Кобзона и Лещенко. Мою партию, после нескольких проб, Клаймич, все-таки, поставил не первой, а втиснул посередине.

   Я не стал спорить. В каноническом варианте "вместо" меня пела Ротару, значит и в этом времени мне суждено будет "разбавлять мэтров" другой тональностью. Теперь я исполнял второй куплет:

  Чтоб небо осталось звёздным,

  Нам бой предстоит земной.

  Во всех испытаниях грозных,

  Любовь моя, будь со мной!

  Я небу скажу, как другу:

  Наш долг - продолжать полёт!

  Стрелки идут по кругу,

  Время идёт вперёд!

   Я, разве что, изменил "любовь" на "страна". Показалось, что для подросткового исполнения это будет адекватнее.

   "Соавтор! mля...".

   Когда Клаймич с Татьяной Геннадьевной посчитали, что песня готова, во весь рост встала проблема: как ее записать?

   Попытка использовать здоровенный санаторский катушечный магнитофон, успеха не имела - получалось глухо, с дикими шумами и... то есть, не получалось...

   Неожиданно выручил Арсен, точнее его папа - Михаил Аввакович, который отвез нас к своему знакомому в Краснодарский политех, точнее в его сочинский филиал. В институте была своя небольшая радиорубка со студийным магнитофоном "Тембр-2м" - здоровым ящиком, оклеенным серым дерматином, и простеньким микшером.

   Завадский осмотрел аппараты, обернулся к Клаймичу и, сдерживая улыбку, удовлетворенно кивнул...

   ..."Милицейскую" песню мы репетировали уже в дуэте с Верой.

   Бились полдня, но ничего не получалось. Пела она хорошо, но меня не слышала и не слушала.

   В "You Tube" я не смог найти какой-либо концертной записи песни "02", поэтому сценарий придумал свой.

   Проявляя чудеса терпения, я пытался несколько раз объяснять девушке, что надо делать: какие жесты, куда подойти, где встать, как держать руки, а в ответ молчаливые кивки и её постоянно убегающий взгляд. Это все еще ладно, но на сцене, во время исполнения, Вера продолжала стоять столбом и полностью "забивала" мой голос мощью своего. Не помогала даже "вновь приобретенная октава".

   К обеду я сдался. Что с ней происходит и почему невозможно найти рабочее взаимопонимание, было понятно, но это ничего не решало. Рисковать нужным мне результатом, я не готов был, даже ради Веры.

   На обед все разошлись в весьма кислом настроении. После успеха с исполнением и записью первой песни, явная неудача с работой над второй, явилась для всех неприятной неожиданностью.

   Мама, Клаймич, Леха, Завадский, "аэлитовцы", Татьяна Геннадьевна и даже зашедший на звуки музыки главврач Михаил Афанасьевич - все понимали, что проблема в Вере.

   После обеда попытки были продолжены. Клаймич, понявший мой замысел, теперь все взял в свои руки. Втроем с вериной мамой и Завадским, они продолжали бесплодные попытки сваять песню и образ. Все бесполезно. На выходе получались почти безукоризненный я и голосящее "бревно".

   Со мной в пару вставали и Валентина - солистка "Аэлиты" и сама Татьяна Геннадьевна. С обеими у меня получалось "на ура". С Верой не выходило ничего.

   Не выдержала даже моя мама. Не без оснований считая, что обладает хорошими педагогическими способностями, она попыталась их применить к "бревну". "Бревно" оказалось крепче.

   Меня затопила какая-то светлая... лиричная печаль. Раздражение и усталость полностью улетучились. Просто стало грустно от потери и понимания, что эту печаль надо оставлять в прошлом и идти дальше. Без Веры...

   Виноват сам? Возможно. Вполне может быть, что то, что между нами было, не дает Вере возможности со мной работать. А может быть эстрада просто не ее стезя. Какая теперь разница... Но жаль...

   - Григорий Давыдович, Коля, давайте сделаем перерыв до завтра? А потом уже с новыми силами?..

   Ни Клаймич, ни Завадский возражать не стали, видя бесплодность всех попыток. Они еще немного пообщались с Татьяной Геннадьевной и расстроенной Верой и распрощались с ними.

   "Аэлитовцы" уже стали складывать инструменты, когда я призывно похлопал в ладоши...

   - Валентина! Вы споете со мной песню полностью?

   Солистка "Аэлиты" если и удивилась, то легко согласилась. Поскольку количество прозвучавших попыток перевалило за добрых два десятка, то Валентина, как и я, слова уже запомнила наизусть.

   Мы встали на сцену и исполнили песню так, и с таким чувством, что по ее окончанию, хлопали даже игравшие нам музыканты ансамбля!

   - Вот, как надо! - громогласно, в сердцах, вынес свой вердикт истомившийся Леха...

   ...Прощаясь с "компаньонами" на воротах, я подвел итог этого тяжелого и бесплодного дня:

   - Записывать песню надо с Валентиной. А с сентября искать солисток. Трех...

   Расстроенный Клаймич печально кивнул, пожал мне, на прощание руку и грустно выдавил:

   - Похоже, что так...

   Леха поддержал его тяжелым вздохом. А Завадский безрадостно пошутил:

   - Хоть Валентину с Татьяной Геннадьевной в группу приглашай...

   Мы все невесело улыбнулись и "компаньоны" полезли рассаживаться в ожидающее их такси.

   На следующий день, мы с Валентиной успешно записали песню. Потратили целый день, но результат того стоил. Даже записали подобие мужского хора, который составили музыканты "Аэлиты", Коля Завадский и даже сам Григорий Давыдович. Кстати, у Клаймича оказался весьма приятный и сильный баритон.

   Пару дней надо было отвести на окончательное сведение песен на микшере. Завадский с Клаймичем плотно засели в местном политехе, а мы с Лехой наслаждались заслуженным пляжным отдыхом.

   Стоит отметить, что в этом процессе, нам сильно помог Киселев - главный врач "Салюта". Видя, что Леха постоянно прибывает со мной в санатории, Михаил Афанасьевич предложил тому питаться в санаторской столовке, взамен досрочно уехавшего отдыхающего. Слово за слово, и выяснилось, что эту путевку можно выкупить, что называется, "на месте". Оказывается, у санаториев было право реализации невостребованных путевок.