Птица у твоего окна - Гребёнкин Александр Тарасович

Милицейский «Рафик» взревел, затем, легко тронулся, увозя Антона в неизвестность.

Царь рвался, повизгивая, Володя ласково успокаивал его.

Ирина, окинув взглядом спутников, сказала:

- Да не переживайте вы так. Помучают и отпустят.

- Если бы так, - ответил Володя, - кто туда попадает, так просто не возвращается.

- Нам нужно завтра узнать о нем, - сказала Таня, вытирая лицо.

- Не переживая Танюша, все узнаем. Может твой знакомый вновь поможет.

Таня и сама думала о Никанорове. Она вздохнула облегченно.

Дома она никак не могла уснуть. Она чувствовала какой-то огромный поворот в своей жизни. Фонарь за окном мигал тревожно и сердито, страдая от разыгравшегося ветра, несущего мокрый снег.

____________________________________________________________________

Глава 8. Сергей. «Снежное утро»

Это была волшебная ночь. За окном ровно падали кристаллики снега. Улица медленно разгоралась ослепительно белым цветом, озаряя темные комнаты. Вечная мелодия любви переполняла душу чувством радости, делала отношения тонкими, легкими, бережными, почти воздушными. Любовь парила в воздухе комнаты, который, напитанный паром мощных батарей, был густым, тугим, оживлявшийся лишь прохладой начавшейся зимы, которая просачивалась через отворенное окно. Запах снега, удивительно свежий и чистый, дополнял аромат комнаты, колебал шторы. Предметы окутывались бело-лиловым светом и казались загадочными, как сфинксы.

Она, королева этой ночи, была воздушна и легка, как снег. Она была дерзкой, словно тигрица, спелой и медоточивой, как южный плод. Ее волосы были шатром, под которым путнику можно было укрыться от зноя, как грозди винограда спелыми тугими пучками колыхались ароматные груди, а губы были лепестками нежных роз. Ее стан – мраморная колоннада храма, ее чресла – арфы, которые перебирает музыкант, рискнувший состязаться с Аполлоном.

Было ли это сном, или происходило наяву, но он видел эту ночь, эти белые окна. Он чувствовал блаженство уставшего тела, сознавая с радостью в душе, что рядом спит любовь, тихо пульсирует такая драгоценная и желанная близкая ему жизнь, и ему казалось, что они одни во всей Вселенной, они – ее центр, сердце, бьющееся неистовым бурным ритмом. Временами пробуждавшийся взор охватывал серебро светящегося зеркала, белизну за окном, разметавшийся по подушке веер ее волос, равномерное ее дыхание и такая нежность вдруг просыпалась в нем, что она захлестывала все на свете, кажущееся теперь второстепенным и ненужным.

Мальвина проснулась первой на рассвете. Неслышно выбралась из постели.

Стояло тихое и ласковое снежное утро. Молочная пелена за окном постепенно окутывалась хмурой дымкой. Снег застыл неподвижной белой массой, одев в пушистые меха дома и деревья. Бегала радостная собачонка. Скреблась и постукивала лопата дворника, где-то далеко играла скрипка такую знакомую мелодию.

Он спал крепко и чисто, ворочая временами головой. Какие-то всадники мчащихся снов летели сквозь его мир, летела его душа, чуткая, готовая спешить к пробуждению. Она вспомнила бурную симфонию их любви и улыбнулась.

Да, он храбр, мил и … наивен. Еще мальчик. Но – хороший, добрый, мужественный, временами несколько напорист, а иногда стеснителен, как девчонка. Кому-то будет хорошим мужем.

Последняя мысль вызвала у Мальвины горечь.

Она вспомнила Яниса, его хитрые глаза, просьбы, граничащие с угрозой, слезы матери. Она вспомнила, как нарастает ломота в теле и зуд, как она берет шприц, готовит смесь…

Ей стало страшно за Сергея. К чему все - то ложное, что происходит с ней, если она может иметь счастье, вот оно лежит, рядом, его поцелуи горят на ее теле….

К чему этот грязный, пошлый мир, к которому она начала уже привыкать. К чему эти шмотки заграничные? Эта роскошь – хрусталь, мебель, кафельная плитка? Эти пластинки, журналы, конфеты и вина, серьги и помады, если она не будет иметь главного – простого человеческого счастья, чистой любви?

Но ведь она не может уже без этого! Она привыкла к кайфу, и это самое страшное. Зачем она обманывает этого юного мальчика, затаскивает в грязь?

Мальвина готова была разреветься, но сдерживала себя.

Она ушла в ванную, там мылась долго и обильно, стараясь не думать ни о чем плохом. Затем вышла, стала перед зеркалом, растирая себя полотенцем. Собственный вид сейчас ее раздражал. Натянула белье и вновь почувствовала, что сейчас разрыдается. Пошла на кухню, привычно бросила таблетку в стакан, растерла до белого вязкого порошка и выпила залпом.

Поставила кофе, вынула из холодильника колбасу и, нарезав ее тонкими ломтиками, добавив также голландский сыр – подогрела бутерброды. Руки волновались, не слушались, спичку зажечь было трудно, вспыхнувший белый огонь гас, наконец, после третьей попытки, плита была зажжена. На кухне плавали клубки серного спичечного дыма….

Сергей долго лежал в полусне. Образ Мальвины, волшебный и загадочный, плавал вокруг него, желто-зеленым ониксом горели огоньки глаз, ласковые руки бережно и нежно гладили спину, ее груди прижимались к его груди…. Она волшебная, она золотая. Как хорошо, что она есть, и она его любит…

Он открыл глаза, и образ Мальвины стал уплывать, он взмыл к облакам, становясь призраком, и Сергей ловил его, стараясь удержать.

Постепенно возвращалась реальность. Белое утро. От кухни пахло.

Он рывком поднялся, чувствуя новый прилив сил.

Мальвина в трусиках и лифчике, закрывшись спереди фартучком, колдовала на кухне. Сергей тихонько обнял ее. Она вздрогнула:

- Ой, испугал меня, Серенький. Проснулся? Все хорошо?

Сергей поцеловал ее.

- Прекрасно. Я во сне все время видел тебя.

- А я любовалась тобой, пока ты спал. Я даже сравнивала тебя с Ромео…

- Очень лестно. Он крепче обнял ее. – Я так тебя люблю.

- Извини, я не одета. Сейчас бутерброды будем кушать. Я наброшу на себя что-нибудь. Я мигом!

И она понеслась в комнату – энергичная, быстроногая, веселая.

Сергей смотрел ей вслед и улыбался.

Потом она накрывала на стол, пританцовывая, поглядывая задорно на него, постоянно шутя.

Сергей поддерживал ее шутки, и когда они выпили кофе, она упала в его объятия.

-Тебе хорошо со мною? – спросила, положив голову на его колени, играя глазами.

- Очень. Ты лучше всех, – шептал он в ответ.

Он целовал ее подбородок, губы, лоб волосы, она жмурилась, довольно смеялась, болтая ногами.

- А как же твоя девушка? – спросила тихо.

- Какая девушка?

- Но ведь я знаю, что у тебя есть девушка.

- Да, в общем-то, должна быть.

- И она, все - таки, есть?

Сергей прищурился.

- Она просто товарищ по учебе, не более. Просто вместе учимся и дружим. Но между нами ничего серьезного нет.

- Она красивая?

- Ты лучше.

Мальвина радостно вздрогнула и потянулась к нему губами.

***

Сергей вошел в пыльный салон трамвая, плюхнулся на свободное место. Долго глядел в окно, не замечая окружающего мира, погрузившись в собственные воспоминания.

После той чудесной ночи, они с Мальвиной не встречались. Сергей звонил, но либо ее не было дома, либо она не брала трубку. Он сходил к ней домой и долго стоял, уставившись на молчаливую дверь квартиры. Все это вызывало досаду и какую-то внутреннюю боль. Затем он ждал ее во дворе, скрипя детскими качелями.

Хрустя тонким ледком подъехал автомобиль. Он выпустил наружу Мальвину и Яниса. У Сергея гулко заколотилось сердце. Не заметив его, приехавшие скрылись в подъезде. Сергей поспешил уйти.

Что нужно этому стриженому от Мальвины? Кто он ей? Она не любила о нем говорить. Просто хороший знакомый, работает в шикарном магазине.

Янис ему казался аферистом. Сергей подумал, что Мальвина дружила с Янисом потому, что тот может доставать дефицитные вещи.

«А вдруг она любит его? Нет, это невозможно. Скорее всего, у них чисто деловые отношения».