Время жизни. Акт I: Огонь - Нентсе Тëрнер

Инерай восстанавливалось и сжигалось вновь и вновь; она молила его прекратить, остановиться, признавала поражение уже так много раз, что даже уши бы завяли слушать настолько одинаковые фразы. Но Фрид будто не слышал её.

Пожалуй, именно так выглядит то, что люди представляют, говоря о пытках в аду. Однако это было здесь — в нашем мире.

Килии не пришлось спускаться, чтобы расцепить богов: Фрид сам выдернул руку из груди Инерай и сделал несколько шагов назад. Его глаза были широко раскрыты, дыхание учащенно, а руки сжаты в кулак. Он упорно смотрел в одну точку, постепенно пытаясь прийти в себя. Усмиряя мандраж, Фрид сложил ладони, и увидел свою правую руку, окрашенную кровью девушки по самое плечо, а затем и саму Инерай: полусожжёную — её тело уже начало восстанавливаться, — с сердцем наружу и огромной дырой в груди. Рвотный позыв вынудил Фрида зашевелиться и убежать подальше от ужаса, что сам натворил. Опустошив желудок, он тут же схватил кусок снега и стал обтирать им правую руку, смывая кровь.

— Поздравляю, — спокойно сказала Килия. — Хоть и с трудом, но ты не впал в безумство. И это с твоими-то ранами.

Фрид покосился на неё, не понимая, о чём та говорила, а затем посмотрел на живот, откуда во всю сочилась красная жидкость.

— Я не чувствую… — словно в трансе проговорил он.

— Но это не значит, что раны нет, — присела перед ним на корточки богиня. — Её надо вылечить — иначе ты умрёшь.

— Ум-ру?.. — кружилась голова Фрида.

— Хочешь, я тебе помогу?

— Почему… ты спрашиваешь? — не понимал он, ведь Килия нуждалась в нём — в его силе; она не могла дать ему умереть.

Богиня улыбнулась, словно насмехаясь над его безвыходным положением:

— Просто скажи: да или нет.

— …Да, — едва удерживаясь в сознании ответил Фрид.

— Тогда поспи, — подложила она ему руку под голову, аккуратно опуская на землю. — Теперь всё будет хорошо…

«…Проснувшись, я увидел, как рядом с кроватью стояли Шон и Милакрисса. Их глаза были наполнены ужасом, словно моё лицо перемололи в бульдозере. «Ах, точно… — подумал я, — Инерай продырявила его иглами… Но разве Килия не должна была меня вылечить? Впрочем, что важнее, как они оказались в этом месте?» Я открыл рот, чтобы спросить их, но ни один звук не выходил из горла. Поднеся руку к шее, я удивлённо посмотрел на друзей: Шон отвернулся, а Милакрисса с прискорбным лицом приложила ладонь к уху. Её губы двигались без единого слова, и тогда до меня дошло, что она сказала: «Слух». Верно, что-то было не так с моим слухом, и я никак не мог выяснить, что именно и как это могло произойти, исходя из всех недавних событий.

Попросив блокнот с ручкой, я записал несколько вопросов, старательно выводя буквы, а затем отдал Милакриссе. Как только она взяла его, её брови подскочили, а испуганный взгляд вновь нацелился на меня. Повернувшись к Шону, что продолжал стоять спиной, она что-то сказала и дала посмотреть листок. Он выхватил ручку и стал записывать ответы.

Блокнот вернулся ко мне:

«Что случилось с Инерай? Она в порядке?

— Да, она отдыхает в соседней комнате.

Как вы здесь оказались?

— Мы хотели тебя поддержать».

«Поддержать в чём?» — недопонял я и заметил, как все вещи вокруг пришли в движение. Мои глаза не могли задержаться на одном месте ни на секунду, а всё тело медленно сгорало изнутри. «Но я же… Подчинил тебя», — говорил я пламени, что вновь пожирало мою плоть. Приподняв футболку, я увидел ничто иное, как огромную дыру внутри своего туловища. Она пылала огнём — ярким, красивым, жёлтым. Словно ведомый чьими-то указаниями, я опустил в неё руку, но там не оказалось дна. Возможно, то были сами врата ада, которые никто, кроме меня не видел и даже не ощущал. Просунув руку настолько далеко, что моя спина начала болеть от того, насколько сильно скрутился, я стал ощупывать некую поверхность, похожую то ли на искусственный снег, то ли на комки шерсти, и, когда мои пальцы обдало жаром от просочившейся крови, я со всей силы вцепился в этот неясный острый предмет. Постепенно вытаскивая его из собственной же плоти, я видел, как рука от плеча окрашивалась в цвет крови, что почему-то не вызывало никакого отвращения. Будто всё шло так, как надо. Наконец вынув руку из дыры, я повернул кисть, чтобы увидеть искомое — осколок.

В этот же миг я услышал шум машин, лёгкий шелест одежды всё ещё стоящих передо мной Милакриссы и Шона и очень, даже слишком, громкое замечание первой:

— ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ!

— ЧТО? — собственный голос звучал ещё громче обычного и сотрясал сознание.

— ШОН! — дёрнула она его за рукав, словно он знал решение каждой проблемы.

И когда мой друг развернулся, я впервые обратил внимание, насколько по-другому он выглядел: уставшее и мрачное лицо делало его на десяток лет старше, а в глазах плавал страх — то ли передо мной, то ли перед самим собой — я не понимал, — но он явно был не тем Шоном, которого я знал. С каждым его шагом, моё сердце начинало колотиться быстрее. На самый крайний случай я держал нагретым кулак. Он подходил всё ближе, и я прекрасно видел, как его рука тянулась к одеялу, что лежало у моих ног. Как только Шон схватил его, я тут же попытался ударить друга по лицу, но ему как-то удалось заблокировать атаку и накинуть ткань на мою голову в попытках задушить.

— Ещё чуть-чуть! — слышался голос Милакриссы. — Продержи его так ещё чуть-чуть!

Кислород пропадал, и я медленно терял сознание.

Меня душил лучший друг. А моя девушка за этим наблюдала… Я не хотел умирать. Прокручивая в голове один и тот же вопль, я закричал во все мочи…«

— Не-е-ет!!! — очнулся Фрид, вскочив в постели.

Сидящая рядом с ним Килия приподняла бровь, расценивая поведение ученика как неудачную шутку.

— Ты был без пяти минут мёртв и так уже прыгаешь? Ва-ау, — безэмоционально протянула она и, встав с места, кинула одежду на кровать: — Если в силах двигаться, то мы ждём тебя с Инерай на ужин.

Фрид немного замялся, теряясь между реальностью и сном:

— Т-ты ведь не приводила сюда Шона и Милакриссу?

— С чего бы? — удивилась она. — Зачем мне приводить посторонних? Очухивайся побыстрее и вниз, — добавила богиня и оставила ученика.

Фрид натягивал на себя одежду, до сих пор размышляя о только что произошедшем в его фантазиях. Он уже не раз думал о том, что случилось