Воспоминания о снах - Радовика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему… Почему я здесь? Не помню. Его пальцы замирают. Я не помню. Почему я забыла?
Не дышать. Вечность. Спокойно. Так спокойно…
Отчего все стихло? Пианино молчит, и мир замер, застыл плоской картинкой — недвижимое нечто без времени, без жизни, пустое и душное. Пытаюсь подняться с пола, пошатываясь, а он и не думает оглянуться, прячет лицо. Растерялся? Тоже не знает, где мы?
Нет! Нет, он знает. Он светлый, невесомый, он сама музыка, он солнце, и ветер, и эта комната, и пианино — он здесь хозяин. Безликий властелин лживого мира, он спрял свою сеть так тонко, что на мгновение я забыла. Забыла, насколько опасной бывает невесомость.
Я должна уйти.
Дверь в сад затворяется медленно, розовый запах густеет, расплываясь вокруг пьяной дымкой, и он снова играет — вязко, настойчиво, так что немеет тело и веки опускаются под тяжестью дремы. Комната сжимается, давит в пол. Раствориться. Нет, не надо! Покой, тепло и покой. Я не хочу! Навсегда, навечно, остаться здесь. Иди к черту!
Мне страшно. В горле бьется истерика, ноги не держат, и дрожащей ладонью я шарю слепо по стене в поисках ручки. Дверь, пожалуйста, где же дверь?! Музыка ревет, стискивает в объятиях, глушит мысли. Не дышать. Вечность. Нет! Двери нет! Мне спокойно. Нет, я не хочу… пожалуйста…
Дверь не нужна.
Я забыла, зачем она. Спокойно. Так спокойно и мягко, словно в коконе, словно в утробе — навечно. Глаза закрываются, обмякает тело. Он снова победил. В облачном океане плывет его мелодия, и бархатное течение тянет меня вниз, в глубину. Я падаю, падаю, тону, задыхаюсь… Мне хорошо. Блаженная легкость ласкает кожу, как прохлада лесной реки, как шерсть котенка под моей ладонью, как мамина улыбка…
Проснись!
Раствориться… навсегда…
Проснись! Проснись!
Окунуться в забвение…
Нет! Проснись! Проснись! Проснись! Проснись! Проснись!
Я открываю глаза. Он больше не играет. Он тут, совсем рядом, парит в лазурной бесконечности, протягивает мне руку.
— Идем. Не надо бороться.
Проснись! Это ловушка!
— Сколько раз мы уже проходили это? Я все равно тебя достану.
Нельзя! Проснись! Тебе нельзя спать!
— Ты никогда не сбежишь.
Проснись! ПРОСНИСЬ!
Я открываю глаза, уже наяву. Жарко, солнце слепит из-за не задвинутых штор, а под ухом звенит настойчиво будильник — «проснись-проснись-проснись». Что ж, здравствуй, утро. В желудке пусто, на кухне плачется голодный кот, и хорошо бы еще успеть в душ, но… Я хватаюсь взволнованно за обрывки тающего сна в попытке запомнить, запомнить как можно больше. Длинные пальцы. Запах роз. Его глаза… как он выглядел? Сколько иллюзий мне показал? Как звучала та мелодия? Зачем… зачем он играл мне на пианино?
Не знаю. Не знаю, придется ли мне еще когда-нибудь услышать его голос. Изящный пианист, знойная красавица или древнее божество — думается, я смогу узнать его в любом воплощении. И если мы все же увидимся вновь… не страшно. Пускай плетет свои сети, сколько пожелает, это совсем не страшно. У меня, в конце концов, есть будильник. А здесь, в моем мире — скучном, нелепом мире обязательств, бытовых неурядиц и спешащих часов…
Здесь он меня недостанет.
ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ
Сновидец: DarinaSky
На что только не готов человеческий мозг, чтобы уберечь себя от потрясений.
«Вжик»
Посвящается моей напарнице, которая регулярно держит в своих руках мою жизнь и отвечает за целостность моей шкурки. Люблю тебя.
«Вжик»
Пропускаемая через страховочное устройство веревка мерно скользила вверх. Моя напарница, Саша, висевшая на другом конце, спускалась, отталкиваясь ногами от скалы. Наша попытка пролезть скалолазную трассу на скалистом склоне Эль-Капитано с треском провалилась, а мы, лишившись всех оттяжек и карабинов, которые улетели в пропасть, собирались вернуться в хостел, что бы попытаться поспать перед вылетом домой.
Внезапно, я услышала треск над собой. Вскинув голову вверх и щурясь от заходящего солнца я пригляделась и… Мое сердце ушло в пятки, я вся заледенела от ужаса, а в голове билась одна мысль: «Только бы Саша не увидела».
Один из карабинов, закрепленных на последнем участке трассы, раскрылся, выпустив страховочный трос. Саша висела на последнем оставшемся карабине, который был предназначен для грузов, за неимением у нас нормальных карабинов, рассчитанных на человека. Пока он удерживал вес моей напарницы, но надолго ли?
Опустив голову и ничего не говоря Саше, я снова принялась выпускать трос. Веревка все быстрее скользила из моих вспотевших ладоней, а сердце бешено билось, глухо отдаваясь в висках. Я превратилась в робота, механически выполнявшего свою работу.
Когда до земли оставалось несколько метров, карабин вылетел с громким треском. Застыв от ужаса, я словно в замедленном кино, наблюдала, как Саша рухнула вниз, с резко оборвавшимся криком.
С трудом заставив себя двигаться, я поспешила к ней.
На меня смотрели её остекленевшие зеленые глаза, изо рта медленно вытекала струйка алой крови. Тело было изогнуто под странным углом, словно марионетка, у которой оборвали ниточки.
Я почувствовала, как к горлу подкатывает рвота, и хотела было отойти, но тут меня резко схватили за руку. За запястье меня схватила неестественно бледная рука, с удивительно сильными пальцами. Я заорала от ужаса, пытаясь вырваться.
А затем Саша, или то существо которым она была, рванула меня на себя, прижимаясь своими холодными губами к моим губам. Последней мыслью, мелькнувшей в моем угасающем сознании, было: «Неужели местные шаманы говорили правду?»
***
Тяжело дыша, я распахнула глаза и резко села в кровати. Животный страх, сковывающий грудь железными обручами постепенно отступал.
— Приснится же такое… — невесело пробормотала я — хорошо, что сон…
И все же меня не оставляло странное ощущение того, что с этим сном было что то не то. Я попыталась вспомнить видение детальнее, но память упорно отказывалась воспроизводить мелкие детали.
— Шаманы… Саша… Эль-Капитано… — бормотала я, стиснув голову в ладонях. — Шаманы… Эль-Капитано… Саша…
Вздохнув, я встала и прошла на балкон.
«Все равно, сегодня уже не усну…»
Внезапно зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Предчувствуя недоброе, я взяла трубку:
— Алло?
— Привет, это я, — послышался мрачный голос моего брата в телефоне. — Ты слышала, что случилось с Сашей?
— А что с ней случилось? — спросила я, холодея от
