Преданный служитель Церкви. О церковной и общественной деятельности митрополита Питирима (Нечаева) - Евгений Полищук

Людмила Медведева,

заведующая Отделом богослужебных книг

Издательского Совета Русской Православной Церкви

«Решение Владыки определило мою судьбу»

О Владыке Питириме я впервые услышал в конце 1970-х годов от человека, который в то время уже был на пенсии, но до этого много лет работал в Издательском отделе. Это был протоиерей Николай Павлович Иванов. И по выходе на пенсию он продолжал заниматься богословием, более того, именно тогда он взялся за главный труд своей жизни – толкование первых глав Книги Бытия с привлечением современных научных знаний. Для этой работы отец Николай привлекал множество людей – специалистов в области физики, биологии, филологии и т. д., стремясь в то же время всех их воцерковить; меня он также привлек с целью консультаций по вопросам соотношения библейского Шестоднева с современными научными представлениями. Кроме того, я помогал ему и с общим редактированием книги (кстати, у меня это был первый опыт, очень пригодившийся мне впоследствии).

О митрополите Питириме он говорил так: Владыка – человек сложный, и рассказывал историю своего преждевременного, как он считал, увольнения на пенсию (отношению Владыки к Н. П. Иванову посвящено несколько страниц книги «Русь уходящая»[6]). Впрочем, хотя в этом рассказе еще видны были следы не совсем забытой обиды, но заканчивал его отец Николай всегда рассуждением о том, что благодетельность Божия Промысла открывается нам далеко не сразу («уж как я негодовал, но спустя десять лет вижу, что никогда бы не написал свой труд, если бы меня не отправили на пенсию»).

В конце концов книга была завершена и перепечатана на машинке в нескольких экземплярах[7]. Один из них отец Николай отвез в библиотеку Московской Духовной академии, с другим поехал к Владыке Питириму, сказав при этом: надеюсь, что Владыка возьмет мою работу и что-нибудь мне заплатит. Я сопровождал отца Николая и таким образом впервые попал на Погодинскую улицу (это было уже в середине 1980-х годов). На проходной мне пришлось ждать часа два, зато спустился он со второго этажа сияющий и на мои расспросы сказал: «Владыка очень ласково поговорил со мной и приобрел для Издательства рукопись, заплатив мне 2000 рублей». Я говорю: «Вот это да, это почти моя зарплата за год!», на что отец Николай заявил: «Так я одним машинисткам заплатил почти 500 рублей!». Как бы то ни было, но первое мое соприкосновение с Владыкой Питиримом (пока заочное) явило его как человека весьма щедрого.

И во второй мой приход в Издательский отдел мне не пришлось вступить в личный контакт с Владыкой, хотя на этот раз я уже в течение некоторого времени подвизался здесь, правда, «по счетам». Это было в 1988–1989 годах, я тогда работал в Вычислительном центре МГУ, занимался химической информатикой – разработкой баз данных по химическим соединениям; попал же в отдел проповеди «Журнала Московской Патриархии», который тогда возглавлял протоиерей Михаил Дронов. Его «коньком» также была информатика, только информатика христианская – он создавал базу данных по экзегетике, расписывая в определенной системе цитаты из Священного Писания в творениях святых отцов. Мы почувствовали себя родственными душами, я даже приезжал к нему домой, чтобы что-то там наладить в его компьютере. В то время переход с больших ЭВМ на персональные компьютеры еще только начинался, и я был поражен тем, что компьютерная техника в Издательском отделе лучше, чем в Вычислительном центре Московского государственного университета; поражал и тот факт, что сотрудник Московской Патриархии, да еще священнослужитель, имел компьютер дома, о чем я, профессиональный программист, и помыслить не мог (тогда его стоимость равнялась моей зарплате за 20–30 лет).

Для базы данных, которую создавал отец Михаил, мы (а нас был не один десяток человек) подготавливали данные, записывая их на обычной каталожной карточке; вводили их в компьютер уже его штатные сотрудники. Мне в этом проекте достался «Алфавит Духовный» святителя Димитрия Ростовского, а цитаты мы все должны были брать только из Евангелия от Матфея[8]. Работа была не только душеполезной, но и материально выгодной: нам платили по 1.30 руб. за одну карточку, так что за месяц я мог заработать 100–130 р., что составляло существенную прибавку к жалованию в университете. Однако работа эта, которую отец Михаил хотел представить как свою магистерскую диссертацию, почему-то не нашла поддержки в Академии; сам он вскоре уехал в Германию (где и по сей день является настоятелем православного прихода во Фрайбурге), после чего проект этот был заброшен. Но хотя на сей раз мне не удалось закрепиться в Издательском отделе – вероятно, я и сам внутренне еще не был готов к этому, – но уже до некоторой степени приобщился к его духу, к интереснейшим разговорам за чаепитиями на чрезвычайно для меня важные темы.

Еще через год я наконец-то впервые увидел Владыку (ибо в храмах, которые я обычно посещал, он никогда не служил). Это было в мае 1990 года, когда в возрасте 85 лет скончался мой духовный наставник протоиерей Николай Иванов. Его отпевал отец Борис Балашов, ныне митрофорный протоиерей, благочинный Клинского округа Московской епархии. Отпевание проходило в любимом храме отца Николая – Илии пророка в Обыденском переулке. Народу пришло очень много, поскольку почивший был по своему характеру и темпераменту подлинным миссионером, просветителем и катехизатором. И вдруг по церкви пролетело ветерком: митрополит, митрополит!.. Действительно, в боковую дверь вошел Владыка Питирим, стал там же и скромно простоял до конца службы, отдав, таким образом, последний долг своему многолетнему сотруднику и однокашнику по Академии. Хорошо помню, как была этим утешена вдова покойного Елена Павловна – ведь в то время Владыка был очень большим и очень занятым человеком!..

Осенью того же 1990 года началась история моей третьей, на этот раз – успешной попытки поступления в Издательский отдел. Перестройка, которая вовсю уже разворачивалась в стране, пришла наконец и в Церковь. Выразилось это, в частности, в том, что 10 сентября в Москве состоялось большое собрание под названием «Русская Православная Церковь – история и современность», на котором одновременно выступали и церковные иерархи (митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир), и церковные диссиденты (отец Димитрий Дудко, Виктор Капитанчук) – дело в прежние времена совершенно немыслимое. Активно обсуждался вопрос о взаимоотношениях Церкви и государства – с докладом на эту тему выступил, в частности, Георгий Шевкунов (нынешний настоятель Сретенского монастыря архимандрит Тихон). Он также сообщил о предстоящем собрании группе друзей, интересовавшихся церковными вопросами, сказав: было бы хорошо, если кто-нибудь из вас подготовил бы выступление о Патриархе Сергии. Так получилось, что из всей той группы только я воспринял эти слова как призыв к немедленному действию и действительно написал соответствующий доклад; но, увидев в зале большое количество священнослужителей, как-то оробел и не стал выступать. Однако текст этот не пропал, он был опубликован в начале следующего года в «Вестнике РХД» (№ 161).

Новые веяния коснулись и редакции «Журнала Московской Патриархии»: там стали искать авторов, способных писать о деятелях русского религиозно-философского возрождения начала XX века, обратились к известному уже в то время философу и богослову С. С. Хоружему (моему другу и однокашнику по физфаку МГУ), а он порекомендовал меня. Так в конце 1990 года я впервые появился в редакции и тут же предъявил в качестве некоей визитной карточки вышеуказанный текст о Патриархе Сергии. Увы, там сочли статью слишком острой и явно не имеющей шансов быть опубликованной (замечу, что всего через два года она была напечатана в Журнале[9] – такова в те годы была скорость перемен в церковно-общественном сознании).

Тогда я попытался заинтересовать редакцию другой идеей – проектом создания Православного информационного центра. Отправляясь от решения задачи христианского возрождения в стране, я в нем рассматривал информационный аспект этой задачи и выдвигал программу формирования ряда компьютерных баз данных в области христианства (по агиографии, иконографии, гимнографии, экзегетике, христианской библиографии и персоналии), а также компьютерных симфоний по Священному Писанию и богослужебным книгам. Конечно, появившийся позднее интернет до некоторой степени снял остроту поиска всякой информации, но в 1990 году не существовало не только интернета, но даже полного электронного текста русской синодальной Библии!

Однако и этот проект, с которым я тогда носился с разным успехом по разным организациям[10], не произвел особого впечатления на сотрудников редакции. Мне сказали: всё это, конечно, хорошо; а вот не могли бы Вы написать статью по русским религиозно-философским обществам?