Свои и Чужие (СИ) - Антонов Сергей Петрович

Развалившись на переднем сидении грузовика, Илона пропускала взглядом лениво бредущую пехоту, отягощённую полной выкладкой. Все-таки есть тут и свои преимущества, не все так плохо- произнесла про себя женщина. И действительно, разведка располагала целым набором преимуществ: улучшенный рацион, солидная форма, награды, уважение со стороны пехоты и, конечно же- транспорт. При передислоцировании на другие позиции, или при наступлении, Илоне с коллегами не приходилось месить грязь ботинками, дистанции играючи покрывались на роскошных, по её мнению, грузовиках. Вот и сейчас, они оказались уже далеко впереди своих марширующий однополчан. Стоит отметить, что в обязанность глаз и ушей армии, помимо базовых задач, входило еще разбивать лагерь. Но как говорится- во всем должен быть баланс, и он находился в каждой толике добытой информации, в каждом проверенном метре дороги впереди колоны, в каждом уничтоженном объекте в тылу врага. Несмотря на то, что в прямые атаки разведка не ходила, по соотношению потерь, их подразделение не сильно отставало от пехотных частей.

Водитель, молодой парень по прозвищу «Вентелятор», попавший к ним недавно из десанта, поправил зеркало заднего вида:

― Думаю, ночью гроза будет, успеть бы оборудоваться на месте до дождя.

― Да, мне тоже так кажется, с утра голова как гиря. Надо будет поторопиться, не очень-то охота под ливнем палатки собирать. ― Илона задумчиво постучала пальцами по торпеде.

Откуда ни возьмись, справа, появился пехотный бронетранспортер, и бесцеремонно подрезав грузовик, устроился в полосу прямо перед ними. На задней его дверце красовалась выведенная трафаретом надпись белой краской- «ШР I-4». «Вентелятор» резко дал по тормозам и принялся жать клаксон:

― Опять это тупое животное! Да сколько можно уже!

― Знакомый? ― улыбнулась девушка, ― Вроде как наши соседи.

― С такими соседями и враги не нужны, я этому барану уже объяснял пару месяцев назад правила дорожного движения на кулаках. Память как у рыбки.

― Кинон говорит, что там в штурмовой все конченные, жрут грибы какие-то, а прошлой зимой вообще такое учудили!

― Ну-ка ну-ка.

― У них же пять машин на роту, и один из водил захотел в своей тарантайке кожаный салон сделать. Не нашел ничего лучше, чем ночью содрать обивку у слонят[4]. Срезал все под ноль с сидений в трех самоходках. Естественно, хозяева об этом скоро прознали. И угадай что?

― Что? Хлеборезку отполировали?

― Если бы, вывели ночью слоненка, и фугасом разнесли машину в труху, только не ту которую надо, а спецсвязи.

― Сильно.

― Скандал до штаба армии дошел.

― Даю хрен на отсечение, что это была та же идиотина, что сейчас впереди.

― Ха-ха, вполне возможно, под трибунал-то тогда никто не пошел.

Колона въехала в лес, по обочинам стояли низенькие березки, а на заднем плане раскинулись высокие и могучие вековые сосны. Приоткрыв окно, девушка ощутила родной запах хвои, остро бьющий в ноздри, вдохнув поглубже, почувствовала наслаждение.

― Лони, дорогуша, посмотри, сколько до перекрестка еще, этот козел впереди действует мне на нервы, обогнать бы его!

― Минуту, — Илона, отстегнув планшет, нашла нужный лист, быстро сориентировалась на местности, ― не более километра.

― Ясно. ― кивнул собеседник.

На топографической карте совсем близко от их местоположения изображался перекресток в форме буквы «Т», дальше на запад- рельефные штрихи высот холма, увенчанные знаком мельницы. Заглянув севернее, через голубую ленту Рэйры, примерно в семи километрах от этого места, пролегала их точка назначения, пригород Сет-Рура. Карандашом сделала на карте несколько пометок.

― После перекрестка, до места всего ничего, через понтоны по Рэйре, лагерь разбить до ночи мы точно успеем, — уверила водителя девушка.

― Славно, ненавижу мокнуть.

― А по мне, под майским дождичком помокнуть самое оно, — улыбнулась она, водитель ухмыльнулся.

Через окно доносились далекие звуки стрельбы, постепенно становясь всё громче. Никто не придал этому значения, так как враг давно был отброшен за реку и передвигались они по своему тылу.

― Вентель, поставь чего-нибудь, а то с такой серостью совсем грустно.

Подкрутив магнитолу, водитель включил музыкальное сопровождение. Из колонок доносился красивый женский голос, повествующий историю о свободе. Илона продолжала ставить метки на карте, и размышлять, как вдруг, БТР спереди резко вырулил в сторону и уперся в союзный грузовик их роты. Перед взором открылся искомый перекресток, с застрявшими на нем автомобилями в шахматном порядке. Несколько дымилось и горело. То тут, то там залегли пехотинцы, давая короткие очереди в сторону холма. Рядом с некоторыми возникали маленькие земляные фонтанчики, часть фельтровцев дезорганизовано пыталась переместиться, но для трех из них ничем хорошим это не закончилось. Первые искры осознания едва начали зарождаться, но было уже слишком поздно.

― Тормози!― крикнула Илона, как раздался треск лобового стекла, украсивший его паутинками с отверстиями по центру. Девушка увидела, как на карте в руках, на месте холма с мельницей появилась дыра, и через миг почувствовала сильный толчок в грудь, словно боксерский удар кулаком.

Прижав рукой очаг, припала головой к торпеде, пробитая карта упала под ноги. Спустя непонятный ей промежуток времени пришла боль, словно что-то разорвалось справа от сердца. В голове пронеслась мысль, что терпеть такие мучения невозможно и тут же они сменились тошнотной слабостью. Илона начала задыхаться, пытаясь широко открытым ртом хватать воздух чаще, будто рыба на берегу. Появилось ощущение, что кислород словно откачивали из атмосферы, создавая вакуум, боль усиливалась. Рефлекторно попробовала кашлянуть, но стало еще хуже, рот наполнился жидкостью с неприятным солоноватым вкусом. Из последних сил, она расстегнула кожаную куртку и увидела, как вся форма с коричневыми, черными и зелеными кляксами на груди в раз приобрела темно-багровый цвет. Паника пронзила сущность девушки. Очень страшно. Открыв дверь, словно мешок, выпала из машины в лужу и принялась корчиться в дорожной грязи, пытаясь сделать вдох, но боль была такой сильной, что спазмы вынудили её лишь кашлять. Изо рта продолжали вылетать сгустки крови. Глиняная жижа пропитала форму и неприятно холодила тело, создавая гротескное ощущение мягкости. Единственным желанием стало сделать вдох.

― Дура!!! Прячься, что ты творишь! ― раздавался свирепый голос где-то в задворках сознания, и не далеко и не близко. Её кто-то схватил под руки и поволок прочь от грузовика, только сейчас осознала, что звук клаксонного гудка терзает слух, краем глаза, через открытую дверь разглядела «вентилятора», уткнувшегося в руль, словно на молитве. Рядом то и дело грязь глотала пули, за спиной послышался возглас, чужие руки отпустили её. Попыталась встать, но теперь каждый вдох давался девушке еще с большей болью. Её опять грубо схватили и взвалили на спину, лицо героини покоилось на плече спасителя. Кровь изо рта, капала тому на светло-зеленый свитер, оставляла багровые пятна. Дыхание мужчины было почти таким же надрывистым, как и её. Сквозь ужас почувствовала запах неприятно-резкого отечественного одеколона. Мерзкий дух отвлек девушку от всеобъемлющей боли и пылающего внутри адреналина. Спустя несколько секунд, показавшиеся вечностью, Илону опрокинули на землю за броневиком, она разглядела почти в упор белые зигзаги надписи: «ШР I-4». Вокруг столпились бойцы, начали оказывать первую помощь: мужчина со шрамом на подбородке грубо порвал на ней камуфляжную куртку, любимую футболку и бюстгальтер. Второй, крупный со светлыми волосами, передал ему перевязочный пакет. Разорвав упаковку, приложил её к ране, а сверху уже наложил повязку с пластырем.

За спасителями, прикрываясь автомобилем, стоял рыжий мужчина и вел огонь из штурмовой винтовки в сторону противника. Это было последнее, что запомнилось Илоне, перед тем как она потеряла сознание.

***

― Ага, подрезывавшими вас хамами были твои будущие товарищи, забавно.