Добрая традиция - Грейс Грин

— Ты собирался праздновать Рождество? — Стефани остановилась и посмотрела на него с удивлением.

— Я хотел попытаться… — Он взял ее за руку и потянул за собой. — Это было странно: мой первоначальный шок от известия, что я должен стать отцом, начал… очень медленно… сменяться нетерпеливым ожиданием. Близится новая жизнь… У меня будет ребенок! Я иногда ловил себя на том, что представлял, как все это будет… — Его голос прервался, и Стефани быстро сказала:

— Тебе не нужно продолжать, если это слишком…

— Эшли позвонила мне поздно вечером двадцать третьего. Она была очень возбуждена… и счастлива. Она сказала мне, что ребенок начал шевелиться и она не может дождаться, когда увидит меня, чтобы я мог положить руку ей на живот и тоже ощутить эти движения. Тогда я понял, что ее чувства относительно беременности — как и мои — полностью переменились. — Он прокашлялся, прежде чем смог продолжать. — Мы поговорили, я пожелал ей счастливого пути — она ехала ко мне на следующий день. Прогноз был хороший, и дороги были очищены от снега, так что я не волновался. Эшли была отличным водителем… По пути она попала в страшную аварию. Двое подростков угнали старую «цессну» с местного аэропорта, начали безобразничать и мешать движению на трассе № 89. Они потеряли управление и врезались в огромный тягач-автоперевозчик. Все восемь машин, слетев с него, образовали груду металлолома. Белый «порше» Эшли шел непосредственно за тягачом…

— Боже! — Стефани прижала руку к горлу, задыхаясь. — Я помню, что читала об этом. Десять человек погибло.

— Десять взрослых… и не рожденный ребенок. А когда Фелисия Кэбот узнала о гибели дочери, у нее случился еще один приступ. Она умерла в больнице на следующий день. Утром на Рождество.

Его окружала неприступная стена… Стефани сжала пальцы в кулаки, чтобы не потянуться к нему.

— Твоя семья… они помогли тебе в то трудное время?

— У меня не было семьи. — Он стоял спиной к солнцу, но глаза его были ясно видны, их выражение заставило ее застыть на месте. — Моя мать умерла от рака, когда мне исполнилось три года, отец был алкоголиком, злым, спившимся боксером, единственный интерес в жизни которого составляла выпивка. К тому времени он тоже был уже мертв. Мертв, но, ей-Богу, не забыт. — Губы Деймиана сложились в подобие улыбки. — Ты хотела, чтобы я тебе открылся? Нет, не останавливай меня! Есть еще кое-что. Ты хотела знать о моем доме? Это была маленькая хибара в Сиэтле рядом с большой транспортной магистралью. Мои самые первые воспоминания? Мать кричит от побоев отца. После ее смерти он взялся за меня. Мое детство…

Стефани тихо всхлипнула, и он замолчал, упрямо стиснув зубы.

— Достаточно, мисс Редфорд? Это не то, о чем рассказывают женщине, когда хотят связать себя с ней чем-то важным, так ведь? Особенно когда эта женщина выросла в крепкой и дружной семье…

Стефани закрыла глаза, не в силах перенести боль, которую видела на его лице. Теперь понятно, почему этот человек избегал Рождества. Как сможет она когда-либо попросить Макаллистера разделить с ней ее радость от этого праздника чудес, когда все, что он приносил Деймиану, было горе и смерть?!

Она может иметь с ним связь, если ему достаточно этого. Но ведь у нее есть мечта, с ней Стефани не может расстаться. В любом случае он был способен предложить ей только роман…

Она так жить не может. Ей нужна семья, постоянство, уверенность…

Мучение, которому она сейчас подвергалась, было не похоже ни на что из того, что ей приходилось когда-либо переживать.

— Вот что я хотел, чтобы ты узнала, — сказал он. Она открыла глаза, чувствуя слезы на своих ресницах. — Я никогда раньше об этом не говорил. Ни с кем.

— Но Эшли наверняка знала, что ты не любишь Рождество?

— Она знала, да. Но не знала, почему.

— Ты не сказал ей?

— Я никому об этом не рассказывал. До тебя.

Она вздохнула.

— Я хотела бы…

— Чего бы ты хотела?

— Я хотела бы, чтобы все было иначе. — Она, не пытаясь прятаться, вытерла слезы. — Я хотела бы… чтобы мы… могли быть другими.

Он взял ее лицо в свои ладони и долго смотрел на нее, очень внимательно… как будто запоминая навсегда… Они встретились глазами.

— Если бы это могло произойти… — Его голос был как наждачная бумага. — Но, боюсь, так не бывает. Открыться не значит начать отношения. Я думаю, теперь тебе это понятно. Все не так просто. Именно наши секреты делают нас теми, кто мы есть. Но если мы и делимся этими секретами, сами мы не меняемся, к сожалению.

Он притянул ее к себе и задержал в своих объятиях на одно горько-сладкое мгновение, потом отпустил.

— Прощай, Стефани Редфорд. Желаю тебе удачи в твоей новой жизни.

Он ушел, не оборачиваясь.

Он обрезал все нити одним махом. Стефани понимала — он пытался быть добрым.

Но эта доброта оказалась обоюдоострым мечом. Он перерезал нить между ними, но одновременно рассек ее сердце пополам.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Погода переменилась в последний день апреля. Температура резко упала за ночь, и, когда Макаллистер утром выглянул в окно, весь мир казался серым. Вид за окном соответствовал его настроению.

Он поздно лег и долго не мог уснуть. Когда наконец заснул, то попал в шелковые сны. Каштановые шелковые кудри обвивали его, опутывали, мягкие шелковистые губы мучили и искушали до тех пор, пока он не проснулся, бормоча проклятия.

Он все еще не мог изгнать ее из своих мыслей.

Она потеряла свою искорку. У Стефани не было жажды к жизни.

Но есть ли в том его вина? Боже, конечно, да. Чья же еще? Стефани не хотелось просто романа, который он мог предложить. Она хотела все: брак, домик с белым заборчиком, детей… Она хотела мужа, с которым дети смогут праздновать Рождество.

Он бы отдал почти все на свете, только бы заставить эти глаза снова сиять так же, как они сияли, когда он привез ее в Рокфилд в Сочельник. Но то, чего хотела она, он дать ей не мог.

Почувствовав вдруг, что задыхается, он распахнул окно. Кристально чистый утренний воздух сразу наполнил кухню.

Запах снега ни с чем нельзя было спутать.

Встав утром, Стефани обнаружила на кухне записку от Джейни: «Обещают снег. Надень теплую куртку. Целую, Дж.».

Спасибо, Джейни, подумала она, наливая воду в кофеварку. Снег в день переезда — именно этого мне и не хватало!

Она расслабилась на одном из кухонных стульев — локти на столе, подбородок в ладонях — и ждала, пока закипит кофе. Думала о том, как ей будет не хватать Джейни. Джейни настоящий друг — всегда весела и готова подать руку помощи. Или совет.