Тайные учения Тибета (сборник) - Александра Давид-Неэль

Монастырь Кум Бум обязан своим названием и своей славой одному волшебному дереву. Я заимствую обстоятельное повествование об этом из летописей Кум Бума.

В 1555 г. в Амдо, на северо-востоке Тибета, там, где высится теперь монастырь Кум Бум, родился реформатор Цзонхава — основатель секты гелугпа.

Вскоре после его рождения лама дубштен Карма Дорджи предсказал младенцу необыкновенную судьбу и рекомендовал содержать место его появления на свет в безупречной чистоте. Немного позже здесь начало расти дерево.

Следует напомнить, что даже теперь почти во всех домах Амдо полы глинобитные, а туземцы спят на подушках или коврах, расстеленных прямо на земле. Это обстоятельство делает понятным предание о зарождении дерева из крови, потерянной роженицей во время родов и разрезания пуповины.

Сперва на листьях молодого деревца не было заметно никакого узора, но чудесное происхождение сделало его в некоторой степени предметом поклонения. Один монах построил себе по соседству с ним хижину и этим положил начало большому и богатому монастырю.

С тех пор прошло много лет — Цзонхава начал уже проводить свои реформы. Его мать давно не видела сына и, соскучившись, послала ему письмо, призывая вернуться на родину.

Цзонхава был в это время в Тибете. В процессе мистической медитации ему стало ясно, что ехать в Амдо не нужно, и он ограничился письмом к матери. Вместе с письмом он передал посланцу две копии своего портрета — один для матери, а другой для сестры — и изображение Гиалва Сенге (обычно его именуют Жампейон; его санскритское имя Манжушри) — повелителя наук и красноречия и покровителя ученых, а также несколько изображений Демтшого (санскритское имя — Самбара), божества тантрического пантеона.

В тот момент, когда посланец передавал подарки семье великого реформатора, последний, применив на расстоянии свою магическую силу, заставил божественные изображения появиться на листьях чудесного дерева. Священное писание (откуда я и почерпнула эти сведения) гласит: отпечатки были настолько совершенны, что даже самый искусный художник не сумел бы сделать лучше.

Помимо изображений на листьях, на ветвях и коре проступили другие отпечатки и «шесть писаний», т. е. шестисложная формула «аум мани падме хум!». Вот это чудо и дало название монастырю: «Кум Бум» — сто тысяч образов.

В описании своего путешествия Р. Р. Хюк и П. П. Габе утверждают, будто видели слова на листьях и стволе дерева. В частности, они утверждают, что на молодых листочках и под корой — там, где кору приподнимали, — буквы проступали еще неотчетливо.

Возникает вопрос: что за дерево видели путешественники? Согласно летописям, после чудесного появления изображений святых дерево закутали в кусок шелка (ризу) и затем построили вокруг него храм.

Был ли этот храм возведен под открытым небом, т. е. без крыши, неизвестно. Выражение «шертен», употребляемое в тексте летописей, опровергает такие предположения, так как словом «шертен» обозначают ковчег — закрытую гробницу с остроконечной крышей.

Всякое растение, лишенное света и воздуха, должно погибнуть. А поскольку, как гласит летопись, шертен был сооружен вокруг дерева в шестнадцатом веке, господа Р. Р. Хюк и П. П. Габе могли в лучшем случае созерцать его жалкие остатки.

Их описания, однако, свидетельствуют, что речь идет о дереве в период вегетации (я ссылаюсь на первое издание истории их путешествия).

В летописях упоминается также, что чудесное дерево оставалось неизменным и летом и зимой и количество его листьев было постоянным.

С другой стороны, мы читаем там же, будто одно время внутри шертена стали раздаваться какие-то странные звуки. Настоятель монастыря вошел в шертен, сам вычистил пространство вокруг дерева и обнаружил возле него небольшое количество жидкости, которую собрал и выпил.

Вполне очевидно, здесь имеется в виду закрытое помещение, куда обычно нет доступа. Между тем чудо сохранения листвы зимой (дерево принадлежит к виду, терявшему листья ранней осенью) может относиться только к живому растению.

В этих противоречиях трудно разобраться.

В настоящее время в центре многоглавого храма с позолоченными крышами возвышается шертен-ковчег от 12 до 15 метров вышиной. Говорят, в нем и заключен оригинал священного дерева. Но когда я жила в Кум Буме, знающие люди уверяли, что ковчег этот был воздвигнут сравнительно недавно.

Перед храмом из побега своего знаменитого предка растет деревцо. Оно окружено балюстрадой, и поклонение в некоторой степени распространяется на него тоже. Другой, более мощный отпрыск чудесного дерева растет в садике перед храмом Будды.

Когда листья этих двух деревьев облетают, их собирают и раздают паломникам.

Может быть, Хюк и Габе пишут об одном из этих деревьев? Путешественники, посещавшие Кум Бум, обычно ничего не знают об истории и даже о существовании заключенного в ковчег дерева.

От некоторых проживающих в Каапсу иностранцев (Каапсу — китайская провинция, на границе которой расположен Кум Бум) я слышала, будто они действительно читали «аум мани падме хум!» на листьях двух наших деревьев.

Во всяком случае, паломники-ламаисты и монахи монастыря (около 3000 человек) не видят в этих деревьях ничего исключительного и относятся к видениям иностранцев с явно насмешливым недоверием.

Но отношение современников расходится с утверждениями летописей, будто несколько веков назад все жители Амдо видели на чудесном дереве запечатленные чудесные знаки.

Помимо избираемых чиновников, представляющих в монастыре власти предержащие и управляющих его доходами, тибетское духовенство имеет свою монашескую аристократию. Представителей ее тибетцы именуют ламами-тулку, а иностранцы очень неудачно называют живыми Буддами.

В этих тулку заключается самая примечательная черта ламаизма, резко отличающая его от всех других буддийских сект. Кроме того, существование в тибетском обществе монашеской знати, противостоящей знати светской и довлеющей над ней, также явление совсем особенное.

Западные писатели никогда не могли дать правильного определения тулку, и можно сказать с уверенностью, они не имеют ни малейшего представления об их настоящей сущности.

Хотя реальность аватар, божеств или других могущественных личностей признается в Тибете с незапамятных времен, аристократическое сословие тулку в своем нынешнем виде получило развитие после 1850 года.

В ту пору один монгольский князь провозгласил только что пятого Великого ламу секты гелугпа, по имени Лобзанг Гьятцо, владыкой Тибета. Новый монарх получил признание китайского императора. Однако оказываемые ему почести не удовлетворяли честолюбивого ламу, и он присвоил себе более высокое звание, выдав себя за эманацию (т. е. тулку) Ченрези — высшего представителя махаянистского пантеона. В то же время он назначил своего заменившего ему отца учителя великим ламой монастыря Трашидхумпо, объявив его тулку Евнагмеда, мистического Будды, духовного наставника Ченрези.