Наши фиолетовые братья - Евгений Прошкин

— Вроде? — Капитан оглянулся.

Даже визорам боевого шлема сквозь клубы дыма и сплошную пылевую завесу были видны только вспышки наиболее сильных выстрелов и взрывов, вся остальная «канонада» давала лишь блики. Тени наступающих чужаков тоже выглядели размытыми, и попасть в них можно было только наугад или случайно. Комья белесой от высокого содержания алюмосиликатов земли, песка — зачастую золотого — и совершенно обычной грязи сыпались сверху, прилетали под разными углами сбоку, слева и справа, а удушливый дым от горящей техники, растений и выплеснувшегося кое-где на поверхность содержимого неглубоких нефтяных месторождений не давал дышать. К грохоту взрывов и завыванию оружия примешивался непрерывный гром — так на льющиеся из стратосферы потоки энергии реагировали местные небеса. Там, где их протыкали энергоразряды, закручивались облачные воронки, только в отличие от водоворотов они уходили хвостами не к земле, а, наоборот, в космос. Немного правее, над тем местом, где не осталось ни одного боеспособного «дебошира», новых воронок уже не образовывалось, и облака собирались в низкие тучи, из которых накрапывал дождь.

Капитан откашлялся и сплюнул, завистливо качая головой. Там, под дождем, было не только прохладнее, там не было дыма и пыли, там можно было свободно дышать даже без шлема... Вот только делать это там было уже почти некому.

На подошве ботинка блестели золотые крупинки и три заклепки с пошлыми пиктограммами спаривающихся кроликов. Дарья обогнула преградившее путь тело и переползла через покореженный СТУРН. Матвей и разведчик Борисов вырвались далеко вперед, и между отвалами оплавленной земли теперь мелькали только их плоские силуэты. Густой и черный дым стелился не настолько низко, чтобы скрыть их совсем, и потеряться Дарья не опасалась. Она проползла под поникшим стволом лишившегося траков взводного лазера и съехала в наполненную пахучей грязью канаву. Судя по запаху, местная грязь была почти стерильной. Даше страшно хотелось пить, и она, забыв о брезгливости, зачерпнула пригоршню жидкости из наименее мутной лужи. Рот и глотку обожгло, по пищеводу разлилось тепло, а в голове слегка зашумело. Одновременно с шумом пришло душевное равновесие и даже легкая эйфория. Девушка поднялась на четвереньки и быстро засеменила туда, где по-прежнему мелькали пятки ползущего мужского авангарда.

То, что выбор нового способа передвижения был ошибочным, она поняла, лишь уткнувшись головой в твердое высокое голенище вставшего на пути чужака. Враг наклонился и, схватив ее за шиворот, поставил перед собой. Непроницаемо-черное забрало шлема отъехало в сторону, и на Дашу уставились круглые и прозрачные, как у глубоководной рыбы, глаза.

— У-у-у, — грозно произнес пришелец, опуская взгляд на ее грудь, а затем на талию и ниже.

— Угу, — обреченно ответила Дарья.

— У? — В голосе чужака послышалось удивление. Либо его впечатлила реплика пленницы, либо он определил ее пол и это его заинтриговало. — У-у! — Теперь он гудел довольно снисходительно.

— В смысле? — пытаясь заглянуть через его плечо, спросила девушка.

Вместо ответа он довольно хрюкнул и красноречиво подвигал тазом.

— Ага, сейчас. — Даша служила в армии не первый год и что делать, когда поступают столь откровенные предложения, знала точно. Не задумываясь о возможных различиях в физиологии землян и чужаков, она нанесла противнику резкий удар коленом в пах и отпрыгнула назад.

— У-у-а, — сдавленно прокряхтел гуманоид, падая перед ней на колени.

— Так и стой! — сверкая глазами, приказала она и бросилась догонять своих товарищей.

Через десяток шагов она обо что-то споткнулась и рыбкой влетела в какое-то забитое хламом помещение. Приземление было жестким и громким. Хлам оказался техническим, и Даша попала в самый центр кучи, но когда все железки-пластмасски отгремели и отзвенели, вокруг наступила поразительная тишина. Словно там, позади, не было ни взрывов, ни грома, ни молний. Складывалось впечатление, что война неожиданно ушла куда-то далеко — в другое полушарие или даже на другую планету.

Ощупывая ушибленные бока, девушка сбросила с себя какую-то длинную кривую железяку и встала. Свет дымного серого дня лился сзади, через дверь, о порог которой споткнулась Дарья, и его хватало лишь на то, чтобы рассмотреть общие детали. Приютившим девушку помещением был, несомненно, бункер, причем почти такой же, как на родной СС-тринадцать. Для полного сходства не хватало Анализатора и генеральной уборки.

— Росла в пещере? — донесся из глубины бункера голос Матвея. — Кто будет двери за собой закрывать?

— Это что? — спросила Дарья, изумленно оглядываясь.

— В первую очередь — укрытие, сударыня. — Возникший у нее за спиной Борисов поднатужился и опустил ржавый рычаг дверного запора. — Вот теперь порядок.

В абсолютной темноте Дарье стало неуютно, и она вытянула руку.

— Мотя... а ты не мог бы...

— Тут я. — Матвей взял ее ладонь. — Ты помнишь, где у нас был главный рубильник?

— Там, слева от входа... только... это ведь у нас.

— Конструкция та же! — бодро заявил из темноты Борисов. — А, черт!

Слева от дверей что-то загремело, затем послышалась возня, сопение, снова грохот, пара то ли хлопков, то ли ударов, и снова грохот.

— Шопен, ты в порядке? — неуверенно позвал Матвей.

— Сейчас, — пообещал невидимый Борисов.

В подтверждение его слов темнота выстрелила богатым снопом синих искр, пару раз громко щелкнула и загудела, отступая в укромные уголки помещения. Под потолком бункера замигали, погасли, потом снова замигали и все-таки зажглись сразу восемь аварийных лампочек. Ввиду аварийности они были маломощными и красными, но этого оказалось вполне достаточно.

— Ха! — радостно воскликнул Матвей. — Ну ты мастер!

— Череп — вместилище разума. — Шуберт постучал согнутым пальцем по виску. — А ты думал, что я позволю вам воспользоваться случаем?

— Э-э... — Матвей взглянул на Дашу и лишь теперь осознал, что от страха она буквально повисла у него на шее.

Осознав это тоже, Дарья покраснела, как девятая лампочка, и расцепила руки.

— На нашу базу смахивает, — смущенно пробормотал Матвей, чтобы сменить тему.

— Ну... — Борисов указал большим пальцем за плечо. — Даже рубильники на тех же местах. Только это не наша база. И барахлишко здесь не наше. И вон там, вместо оперативного зала, основание балды какой-то стоит. Я сюда третий раз за последние сутки попал. Кое-что уже знаю...

— Какое основание? Какой балды? — Матвей растерянно обернулся.

— Черной, — пояснил Шуберт, — которая из холма торчит, как... э-э... торчит, в общем.

— Так это что, база чужих? — изумился Матвей. — Тех, которые УУ? А почему тогда на нашу похожа?

— Потому, дубина, что наши построили, только потом почему-то бросили, — почти ласково проворковала Даша. Румянец после объятий Матвея с ее щек не сошел.

— Дубина — женский род, она — моя, — раздался из-за груды хлама еще один голос. — Так что, Молочкова, можешь и на себя это звание примерить. Строили непонятно кто, а вот бьются теперь за этот стратегический объект все, кому не лень!

— И вам здрасьте, гын майор, — кисло произнес Матвей, глотая слова. — А на улице что, не климат?

— А тебе? — спросил Калашников, наконец выбравшись на свет. — Мы же ученые... — Он поправил форму и приосанился. — Мы должны артефакты изучать...

— Изучили? — спросила Даша.

— А то! — Майор придал лицу умное выражение. — Конечно... нет. Не поступало приказа об интерпретации. — Последнее слово далось ему с большим трудом, но он все же умудрился произнести его правильно.

— О чем? — удивился Борисов.

— Хе-хе... — Калашников смерил Шуберта оценивающим взглядом и глупо подмигнул Матвею. — Гражданин корпоративный разведчик не знает таких простых слов?

— Нет, слова такие я знаю, только не понимаю, что значит — не поступало приказа?

— Вот вы, гражданин Борисов, что перед собой наблюдаете?

— Вас.

— Нет, в том зале.

— А... там?.. Ну... какой-то прибор.

— Вот! — Калашников поднял кверху палец. — Какой-то прибор! А какой?

— Так сразу трудно сказать...

— Вот именно — трудно. Для того и нужен приказ об ин-терп-претации. — На этот раз майор все же запнулся. — Скажет, положим, начальство, что это кухонный комбайн для полной переработки марсианских ушастых бегемотов, — напишем в рапорте, что так, мол, и так, обнаружен комбайн, фирма-изготовитель неизвестна, состояние такое-то. Скажет, что это конденсатно-плазменная артсистема, напишем — орудие... Ясно теперь?

— А если ничего не скажет?

— Как так? — Калашников нахмурился. — Ты мне воду не мути! Ничего не скажет! Ишь удумал! Начальство же! — Он со значением указал на потолок.

— Труба это ржавая! — донесся из оперативного зала еще один голос.