Наши фиолетовые братья - Евгений Прошкин

От невеселых раздумий Дауна отвлек сильный толчок в спину. Могущественный делец втянул голову в плечи и испуганно обернулся. Позади, заслоняя половину коридора, стоял багровый от нервного напряжения маршал.

— Ну?! — грозно промычал Страшный.

— Что? — Гец сглотнул.

— На чем полетишь?

— Куда?

— Туда...

— Зачем?

— За пушкой...

— А мне-то она к чему?

— К тому, что, если это вовсе не пушка, тебе лучше и не возвращаться. Даже пожизненным не отделаешься. Нанораспад без суда и следствия тебе светит. И мне...

— Это Президент сказал?

— Ага, он... Я ему наплел, что планеты усыпаны военным барахлом чужеродного происхождения и только поэтому ОВКС их до сих пор не рассекречивали... Чтобы, значит, никто посторонний супероружием не завладел. А ты о СС пронюхал якобы потому, что твоих ученых к делу привлекли, когда в нашем Исследовательском Отделе признались, что не понимают, как эти пушки активировать. Чуешь, Гец, чем дело пахнет? Последний шанс у нас с тобой остался...

— У вас, Семен Гаврилович, — Даун помотал головой, — исключительно у вас...

Он вдруг почувствовал, что его ноги оторвались от пола, а костюмчик затрещал по швам. Маршал одной рукой поднял Геца под самый потолок и легонько стукнул теменем о старинную люстру. Телохранителей и секретарей в Президентский дворец не впускали, и вступиться за Дауна оказалось некому.

— Ты отползти задумал, гъяди недожеванный? Так не выйдет ничего! Вместе полетим порох нюхать.

— Какой порох? — сдавленно пробормотал Даун. — Поставьте меня на место!

— Вот туда я тебя и ставлю. Ты думал, что самый умный и недосягаемый? Так ты ошибся, мясо. Еще какой досягаемый!

Он разжал пальцы, и Гец рухнул на линолеум ручной работы.

— Это не пушка, — прохныкал он, — просто труба или что-то похожее...

— Так я и знал! — Страшный сунул руки в карманы и зло сплюнул. — Только теперь поздно, цивил. Хочешь — не хочешь, а эта труба должна будет выстрелить, понял?

— Но я-то...

— А вот ты-то и давай указания своим ученым, пусть землю носом роют, пока мои ребята за них с пришельцами воюют, но найдут там что-нибудь стреляющее или еще чего военного назначения. Склады с какими-нибудь боеприпасами, технику законсервированную, хоть сабли инопланетные! Понял?! Не слышу!

— Понял... — Даун обреченно кивнул.

— Не слышу!

— Так точно! — громко ответил Гец.

— Другое дело... А сейчас марш на мой челнок! В связи с началом войны ты мобилизован в чине лейтенанта!

— Я не военнообязанный!

— Встать!

— Ну тогда хотя бы полковника!

— Хорошо, полковника. — Страшный ухмыльнулся. — И сразу же разжалован в лейтенанты.

— За что?!

— А вот за споры с командованием!

Глава 21

— Флагман Ударного флота БПК «Освальд» вызывает флагман эскадры ДШБОР! Иванов, кому спим?! Адмирал Наливайко на связи!

— Выхожу на ударные позиции, господин адмирал флота, для фронтальной атаки!

— Мы сами выйдем на позиции! Твоя эскадра зайдет неприятелю во фланг.

— В какой конкретно?

— Вон там, между планетами, дыру видишь? Как будто одной не хватает.

— Так точно, как щербина между зубов...

— Вот в нее и зайдешь. Там развернешься в атакующий порядок и будешь ждать сигнала. Мы этим мухам быстро крылья пообрываем!

— У меня для комплекта одного крейсера не хватает, «Леннона» — то потеряли, действия в группе неполноценными получатся...

— Я тебе крейсер «Кеннеди» отдам, он все равно у меня прикомандированный, из Резервного флота, крутится тут вне строя, понимаешь, так и норовит под выстрел залезть... Все, выполняй.

— Есть.

Контр-адмирал Иванов проследил, как новый корабль встает в строй, и удовлетворенно потер руки.

— За что я люблю боевые действия — никаких проволочек! Надо тебе крейсер? Получай!

— А я думал, мы наших будем прикрывать, — разочарованно высказался Ломов.

— А их уже и так прикрывают. Вон, смотри, бронепехота с транспортников высаживается, и коллеги наши, общевойсковые десантно-космические бригады...

— Только они не на двадцатьчетверку почему-то высаживаются, а на другие. Вон, смотрите, сколько транспортов на СС-тринадцать пошли...

— Тактика, каперанг, тактика! — Иванов многозначительно поднял указательный палец. — Высадились в безопасном месте, без напрасных потерь, построились, технику на траки поставили, и вперед! Они сейчас по гиперпереходам прыгнут, и в дамки! В тыл этим фиолетовым братьям-то и ударят!

Контр-адмирал хлопнул кулаком по ладони.

— А чужаки, прямо с орбиты, им по макушкам и ответят, — с сомнением пробормотал Ломов. — Надо сбивать этих «пчел», не то худо пехоте придется.

— Приказ слышал? Мы оперативный резерв. Да ты не переживай, флотские свое дело не хуже нас знают. Видишь, уже развернулись, сейчас начнется...

«Сейчас» действительно началось, но зажатым на СС-двадцать четыре «дебоширам» Бугаева и спешащей им на выручку пехоте от этого легче не стало. Армада чужих разделилась на два роя, и больший ринулся навстречу кораблям ОВКС, но меньшего вполне хватало, чтобы на поверхности двадцатьчетверки продолжал бушевать сущий ад. Что так запало в душу пришельцам и почему они так отчаянно рвались именно на эту планету, никто из землян понять пока не мог...

— Зинчук! Огонь на вершину холма! МАСЛом давай!

— Кончилось МАСЛо, господин капитан! — оглохший от взрывов Зинчук орал, как перебравший самогона Кинг-Конг. — Надо прорываться со СТУРНами!

— С элэсками еще предложи! — Капитан Мищенко сплюнул на землю, и слюна зашипела. — Хрендец к нам незаметно подходит...

Через бруствер импровизированного окопа — воронки от залпа одной из вражьих орбитальных махин — перевалился черный от нефтяной грязи, сажи и копоти воин без шлема и с двумя обломками теоретически неразрушимого СТУРНа в руках.

— Паша, да как же ты умудрился?! Об коленку ломал?

— Под зеленый луч залез, — прохрипел воин, показывая капитану обожженную щеку, — когда из укрытия в укрытие перебегал. Если бы не пушка, точно без печени бы остался. Не поможете?

— Зинчук! Следи за поляной! — Мищенко отложил СТУРН и, взяв воина Пашу за подбородок, окинул взглядом его рану. — Ты где оборону держал?

— Там... — Солдат махнул рукой, указывая направление. — Рядом с батей...

— Бугай... жив? — с замиранием сердца спросил капитан.

— А то?! — Воин криво ухмыльнулся — иначе он не мог, мешал ожог. — Все уже полегли... Некоторых теперь никакие медики не восстановят... От Харча вон одни боты остались, а полковник все поливает... Ползает от СТУРНа к СТУРНу и давит на кнопки... Он там чужих уже сотни три накосил... Они, гады, пока толпой, да с огневой поддержкой — смелые и ловкие, а как дело до уличной драки доходит — драпают. Им, наверное, воспитание не позволяет не по правилам воевать.

— Ага! — Зинчук, не отрываясь от стрельбы, хохотнул. — Мы их за это благодарить должны. Потому ведь и живы еще...

— Водички бы... — Солдат сел на дно воронки и покачал головой. — А то что-то жжется, господин капитан...

— Сейчас, Павло, потерпи... Вот, попей. — Он приложил к губам солдата свою флягу.

Мищенко усадил его поудобнее и распечатал большую аптечку — все, что осталось от взводного санинструктора Сушкина. Вынув оттуда бутылек с антисептиком и противоожоговый пластырь, он обработал и заклеил рану, отчего боец стал походить на арлекина. Правая часть лица из-за сажи и грязи оставалась по-прежнему черной, а левая — промытая и заклеенная — приобрела телесный цвет.

— Обойдется, — похлопав солдата по коленке, пообещал Мищенко. — Заживет — красивым станешь, как Бугай.

Паша снова криво ухмыльнулся и кивнул. До ранения он и был, как батя. Левую половину черепа ему заново свинтили в гарнизонном госпитале еще в позапрошлом году, после усмирения бунта фермеров на планете Мразд.

— В левом глазу только месяц назад сервопривод поменял, теперь опять... — посетовал Паша.

— Ничего, ты же не в пьяной драке его поломал, а в бою, — успокоил Мищенко, выбираясь на бруствер рядом с Зинчуком. — Новый за государственный счет поставят.

— Ну да, какой-нибудь бывший в употреблении! Нет, знаю я эту службу медтехники! Я лучше сам новый глаз куплю с получки...

— Это разумно, — одобрил капитан, толкая в бок своего сержанта. — Ну, что тут?

— С орбиты вроде пореже стали палить, никак наши подошли...

— Вроде? — Капитан оглянулся.

Даже визорам боевого шлема сквозь клубы дыма и сплошную пылевую завесу были видны только вспышки наиболее сильных выстрелов и взрывов, вся остальная «канонада» давала лишь блики. Тени наступающих чужаков тоже выглядели размытыми, и попасть в них можно было только наугад или случайно. Комья белесой от высокого содержания алюмосиликатов земли, песка — зачастую золотого — и совершенно обычной грязи сыпались сверху, прилетали под разными углами сбоку, слева и справа, а удушливый дым от горящей техники, растений и выплеснувшегося кое-где на поверхность содержимого неглубоких нефтяных месторождений не давал дышать. К грохоту взрывов и завыванию оружия примешивался непрерывный гром — так на льющиеся из стратосферы потоки энергии реагировали местные небеса. Там, где их протыкали энергоразряды, закручивались облачные воронки, только в отличие от водоворотов они уходили хвостами не к земле, а, наоборот, в космос. Немного правее, над тем местом, где не осталось ни одного боеспособного «дебошира», новых воронок уже не образовывалось, и облака собирались в низкие тучи, из которых накрапывал дождь.