Цена обольщения - Лесия Корнуолл

Синджон жадно лизнул губы Эвелин и наклонил голову так, чтобы поцеловать ее еще крепче. Она охнула, когда язык мужчины напористо ворвался в ее рот. Эвелин ошеломленно отстранилась, и Синджон нахмурился. Она отреагировала слишком странно для замужней женщины.

Но Синджон не готов был остановиться. Он неспешно покрыл поцелуями ее подбородок и слегка прикусил губами пульсирующую на шее жилку.

— О… — почти удивленно выдохнула Эвелин. — О Боже!

Она откинула голову назад, давая губам Синджона доступ к чувствительному местечку за ухом, обнажив верхнюю часть груди для его взгляда и рук. Синджон слышал вырывавшиеся из ее горла чувственные вздохи, но они лишь усиливали его и без того необузданное желание. Он вновь завладел губами Эвелин и терзал их до тех пор, пока они не раскрылись ему навстречу. Язык Синджона скользнул в теплые глубины рта Эвелин и сплелся в причудливом танце с ее собственным. Синджон ощутил привкус шампанского. Как давно он пил вино и пробовал женщину на вкус?

Синджон подумал, что смог бы взять Эвелин прямо здесь. Она не стала бы сопротивляться, тем более ему было не привыкать брать женщину в раскачивающемся из стороны в сторону экипаже. Он прижался своей тугой плотью к ее бедру и скользнул руками вверх по изящной талии.

Синджон остановился всего в нескольких дюймах от соблазнительного изгиба груди Эвелин. Он ощущал исходивший от нее жар даже сквозь тонкий шелк платья. Эвелин смотрела на него, и на ее лице плясали отсветы уличных фонарей. Она приоткрыла рот в предвкушении нового поцелуя. А когда Синджон не оправдал ее ожиданий, она схватила его за плечи и притянула к себе.

Эвелин была так красива и желанна, что Синджон удивлялся собственной нерешительности. Ведь никогда прежде он не отказывался от подобных приглашений. Синджон слыл мастером соблазнения, его тугая плоть нетерпеливо подрагивала, да и Эвелин хотела его. Только все это было неправильно.

Синджон закрыл глаза и беззвучно выругался. Эвелин испытывала шок или страх, или и то, и другое вместе. Ее желание было вызвано всего лишь смятением оскорбленных чувств. И Синджон не мог воспользоваться ее беспомощным состоянием. Сейчас Эвелин требовались теплая ванна, бокал хереса и крепкий сон.

Она застонала и беспокойно заерзала на сиденье. Соблазнительное покачивание ее бедер едва не лишило Синджона присутствия духа.

— Дорогая, — прошептал он, пытаясь придумать разумное оправдание тому, чтобы остановиться и не вовлечь Эвелин в то, что станет впоследствии еще одной причиной для слез.

Экипаж качнулся, прижав бедро Эвелин к восставшей плоти ее лакея. Синджон со стоном накрыл ее губы в поцелуе, но экипаж остановился. Синджон поднял голову и выглянул в окно.

Они подъехали к Реншо-Хаусу, и Старлинг уже спускался по ступеням.

Эвелин все еще гладила Синджона по щекам, целовала его в шею, сводя с ума, и ему пришлось легонько встряхнуть ее.

— Мы дома, Эвелин.

Он указал на Старлинга, и Эвелин сразу же сжалась и отпрянула. Синджон пересел на другое сиденье, а его госпожа принялась судорожно оправлять платье и прическу, то и дело прикасаясь дрожащими пальцами к губам.

Старлинг распахнул дверцу.

Дворецкий изумленно посмотрел на сидевшего внутри Синджона, и его седые брови вопросительно взметнулись вверх. Синджон лишь криво улыбнулся в ответ и положил ногу на ногу, чтобы скрыть возбуждение. Если бы дворецкий открыл дверцу чуть раньше, он обнаружил бы свою госпожу Эвелин Реншо целующей собственного лакея. Или того хуже.

— Леди Эвелин почувствовала себя плохо и пожелала вернуться домой раньше, чем ожидалось, — пояснил Синджон.

— Всего лишь мигрень, — произнесла Эвелин глухим от желания голосом. Она сглотнула и сказала уже более громко: — Наверное, я выпила слишком много шампанского.

Дворецкий заметно расслабился и тепло улыбнулся, довольный тем, что его госпожа все же получила удовольствие от бала, которого так страшилась.

— Попросить Мэри приготовить для вас средство от мигрени? — спросил Старлинг, подавая Эвелин руку.

Синджон смотрел ей вслед, когда она поднималась по ступеням, но Эвелин не оглянулась. Зато кучер взирал на него с нескрываемым любопытством.

— Ну? — спросил он. — Никогда не ездил внутри. Ну и как там?

Синджон едва не рассмеялся. Что именно хотел знать кучер?

— Чудесно, друг мой. Тепло, мягко, удобно. Отвези-ка меня к конюшне. Понаслаждаюсь ездой еще немного.

Синджон поднял голову. В окнах спальни Эвелин загорелся свет. Он закрыл глаза, все еще ощущая аромат ее духов внутри экипажа, прикосновение ее губ к его губам, ее вкус. Синджона вновь охватило желание, и он сжал кулаки, чтобы отделаться от этого ощущения. Но тщетно. Даже самое грязное солдатское ругательство не помогло.

Синджон понимал, что ступил на очень опасный путь.

Глава 19

На следующий день Эвелин до обеда просидела в собственной спальне, боясь выйти и встретить Сэма за завтраком или в коридоре. Что она ему скажет?

Господи, она целовала лакея!

Она бросилась в его объятия, словно проститутка, прижималась к нему всем телом и, что еще более ужасно, не хотела останавливаться.

Как далеко она смогла бы зайти? Она прижала пальцы к припухшим губам, и по всему ее телу прокатилась горячая волна.

И вновь Сэм заставил ее почувствовать себя в безопасности. Целуя его, Эвелин забыла о страшной записке и деньгах, которые задолжала Крейтону. Она и сейчас не хотела об этом думать. Все ее мысли были о Сэме и о том, как необычно она чувствовала себя рядом с ним.

Его поцелуи превратили ее в необузданную распутницу, сгорающую от желания. С Филиппом Эвелин никогда не испытывала ничего подобного. Ее муж был не слишком страстным любовником. По крайней мере, с ней. Со своими многочисленными любовницами из числа актрис и дорогих шлюх он наверняка вел себя иначе.

Интимные отношения с женой были для него сродни бизнесу. Все происходило быстро, решительно и только ради его собственного удовлетворения. Филипп не дарил удовольствия Эвелин и сам вряд ли испытывал что-то от их редких и непродолжительных совокуплений. Его внимание было для Эвелин наказанием.

Еще ни с кем Эвелин не обменивалась такими глубокими и чувственными поцелуями, как с Сэмом. Муж поцеловал ее один-единственный раз — в церкви во время венчания. Да и то это было всего лишь сухое и холодное прикосновение губ к ее щеке.

Эвелин вновь вспомнила вкус губ Сэма и ощущение его языка у себя во рту. Более изысканного и чувственного ощущения Эвелин не испытывала ни разу в жизни.