Игрушка Белоглазого Чу - Глеб Васильев

За наколку матери,

За решетку крепкую,

За братишку в соседней камере,

Я откинусь в срок –

Мне не надо лишнего –

А ты, гнида мелкая,

Будешь здесь пожизненно.

Второй вариант Геша честно сочинил по мотивам слышанной давным-давно песенки «Я буду жить» единственного всплывшего в памяти российского хип-хопера по прозвищу Дельфин. Фразу «я буду жить» Друзилкин переделал в «живи» – этакое стилизованное пожелание папику в день рождения. Текст «Живи» получился немного пасмурным, но в целом оптимистичным, более лиричным и метафоричным по сравнению с «Вертухаем».

Многие из жизни уходят, я им в след не плюю

Кто-то считает, что лучше быть гнидой, чем походить на тлю

Из двух зол я выбираю добро, я остаюсь собой

Люди вокруг пухнут, сохнут и только я горю

Воля – внутри меня, свобода – внутри меня,

Внутри меня решеток нет, пусть солнце рвет свои

Огненные бока о колючую проволоку на исходе дня

И если нет пустоты внутри

Живи

Живи

Живи

Пока челюсть квадратна, пока мускул тверд,

Пока на шее бьется жилка веры, я не буду мертв.

Это не сложно – быть мертвым, это легко успеть.

Сложнее, гремя кандалами, верить в судьбу и петь

Смотреть всегда вперед, не отводить взгляд,

Взять на себя вину и не идти назад,

Не думать, что впереди – рай, ад,

Жить, но никогда – во лжи,

И говорить другим

Живи

Живи

Живи

Мерить жизнь этапами пересыльными, метрами, десятками лет

Загляни в себя – понравится ли портрет

Кровью ли, лепестками роз за тобой тянется след

Тебе выбирать и держать ответ.

Пусть ничего не изменить,

И если жажды не утолить, если есть смелость жить

Живи

Живи

Живи

Последний вариант с названием «День рожденья» написался добрым, певучим и мелодичным, с выдержанной рифмой и позитивным настроением и нарочитой наивностью классического кабацкого шансона. Для разнообразия Геша полностью выкинул из текстовки всю лезущую в голову тюремно-зональную лесоповальщину.

Гуляет праздник пьяный юбилей,

А меня что-то водка не берет,

Эй, музыкант, играй брат веселей,

Пляши душа и улыбайся рот!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Наш именинник здесь – король на именинах,

Сидит и мудрым словом каждого проймет,

Цветастая рубашечка, виски его белы и лоб в морщинах,

Но даст он каждому по сто очков вперед.

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Кино, вино и домино давно уже не в счет.

Наш именинник, всем чертям на зло,

Играет в гольф и плавает в яхт-спорт

И девок радует – вот так не заподло!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Поднимем рюмочку и чокнемся не раз

За именинника, Бог даст – не по последней,

И скажет каждый много теплых фраз,

Гулять и петь, плевать на все болезни.

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Алексей внимательно прочитал все три варианта, затем исполнил их с листа в своей уникальной манере. Друзилкин, собственными ушами услышав, как звучат его творенья в неподражаемом прочтении рэп-пророка, испытал настоящий катарсис – по его щекам потекли слезы гордости – за себя, за великий русский язык и за Родину, способную рождать таких талантов (как он и Алексей).

– Георгий, снимаю перед тобой шляпу, – Алексей с серьезным видом кивнул Геше и крепко пожал его руку. – Ты – гений.

– Так какой вариант ты завтра перед папиком исполнишь? – тщетно пытаясь скрыть волнение спросил, Геша – гением без кривой ухмылки его еще не называл никто, тем более известные, заслуженно уважаемые им люди. Алексей задумался на несколько минут, во время которых Геша чуть не потерял сознание, не в силах противостоять бушующей внутри буре эмоций.

– Знаешь, устрою-ка я завтра для папочки Сосо концертик из трех номеров. Уверен, ему не устоять, – Алексей улыбнулся, и эта улыбка согрела Гешину душу лучше, чем это делали рюмка хорошего армянского коньяка и ласковое майское солнышко вместе взятые.

– Спасибо тебе! – Алексей протянул Геше три стодолларовых банкноты. Друзилкин почему-то отнекивался, но Алексей настоял, и деньги, сложенные в четыре раза, легли в Гешин карман. Расстались таланты по-дружески обнявшись, пожелав друг другу удачи, обменявшись телефонными номерами и взаимными обещаниями в случае чего обращаться.

Спеша по темным улицам маршрутом, подсказанным Алексеем, в общагу, где ждал ужина голодный Лёня, поглаживая денежки сквозь джинсовую ткань кармана, Геша пританцовывал на ходу и насвистывал веселый мотив. Он думал, что это самый счастливый день в его жизни. А о том, что Алексей представит все так, будто песни его собственного сочинения, и о том, что средний гонорар за такой же средний шлягер наверняка превышает сто американских денежных единиц, Геша напротив не думал вовсе. Друзилкин летел на крыльях счастья, впервые доказав самому себе и всему миру, что он не только талантлив, но и востребован, а следовательно его существование на Земле более чем оправдано.

24. Реанимационная машина

Тем не менее, объясняет она, я не должен обольщаться, воскрешение – вещь трудная.

В. Шаров «Воскрешение Лазаря»

Шайморданов открыл глаза и в размытом бледном пятне над собой узнал лицо Вали. Руслан уже был готов поверить, что видел сон, в котором ему приснился дьявол, а потом он проснулся, пришли Жене и Пузднецов… потом был какой-то бред про Валя ударила его по голове бронзовым Ганешем, и теперь снова проснулся. Но, когда взгляд наконец сфокусировался, и Валино лицо приобрело четкость, Руслана вновь стали одолевать сомнения, что из обрывочных воспоминаний было сном, а что явью. Под левым глазом Петуховой чернел сочный кровоподтек, через всю щеку тянулись четыре глубокие бороздки запекшейся крови.

– Жьивой! – в поле зрения Руслана, бесцеремонно потеснив Валю, влез темный овал лица Женвьевы. Благодаря смуглой коже, синяки и царапины не так сильно бросались в глаза, но все равно было видно, что марокканской француженке тоже неплохо досталось – нос и нижняя губа набухли перезрелыми сливами.

– Я ж тебе говорила – живучий кобель, его и из гранатомета фиг завалишь, – сквозь напускную ворчливость в голосе Вали пробивались нотки нежности. – Как ты, малыш?

Руслан дотронулся до макушки и нащупал под жесткими от засохшей крови волосами большую шишку. Боли практически не было. «Кому суждено сгореть – не утонет», подумал Шайморданов, а в слух сказал, – Валя, еще раз поднимешь на меня руку, клянусь, затолкаю тебе этого слоноголового выродка в твою очаровательную попку по самый хобот. Не исключаю, что мне, в отличие от тебя, это может понравиться. Так что в следующий раз хорошенько подумай.

– С ним все в порядке, – резюмировала Валя.

– Где Пузднецов? – Шайморданов медленно принял сидячее положение – легкое головокружение, да и только. На сотрясение мозга не похоже.

– Ильюша спьит как убьитый. Устал бьедняжка, даже наша драчка его не разбудьила. Сейчас только чьетыре чьаса утра…

– Во-во, дрыхнет твой Пузднецов в наших с тобой подушках. Храпит как бульдозер и пердит в придачу, – Валя поморщилась и тут же вскрикнула – на щеке из-под треснувшей коросточки показалась пурпурная капелька крови. Руслан прислушался и принюхался – пришлось признать справедливость Валиных слов.

– Какого хрена ты эту срань в дом притащил? – продолжая возмущаться, мимику Валя старательно сдерживала. – С таким уебаном якшаться – себя не уважать.

– Валья! Как ты можьешь так… – Женевьева хотела выдать яростную тираду в защиту Илюши, но Руслан ее перебил. – Давай, иди, его тоже чем-нибудь тяжелым по черепу припечатай. Рука у тебя тяжелая, небось, сразу и пришибешь засранца. А подушки я новые куплю, если, конечно, до открытия магазина доживу. Когда будешь из спальни возвращаться, будь добра, пошарь кровавой ручонкой за чучелом филина – там, кажется, еще грамм десять кокаина оставалось. А я как раз проголодался. Все скушаю и сыт буду на жизнь вперед.